Глава 15. Водоворот страстей. (1/2)
Подушечки пальцев бережно скользили по бархатному полотну белоснежной бумаги, растирая дымчато-графитовые узоры. На плотном листе отчетливо угадывался образ девушки с длинными волосами, ниспадающими на плечи. Грифель карандаша аккуратно коснулся линии губ, делая их более выразительными, а улыбку лучезарной. Клаус задержал ладонь в миллиметре от изображения так, будто бы боялся коснуться готового портрета, смотрящего на него с бумажного холста, нарушить покой выражения лица, искренность этой безмятежной улыбки, блеск широко распахнутыхглаз. Напряжение, сквозившее внутри него, разрядил шелест скомканной бумаги, который был отправлен на съедение безжалостным языкам алого пламени. Оно опалило портрет по кругу, медленно тлея по краям, а лицо все еще смотрело на ?художника?, изобразившего его так точно, что жизнь играла в серых глазах, а улыбка согревала теплее, чем огонь костра в самую снежную ночь. Клаус ткнул кочергой полено, пытаясь, как можно скорее избавиться от преследования этих глаз. Он увидел, что бумага порезала кожу на пальце, оставляя за собой струйку крови. Ирония сквозила в изумрудных глазах, смеющихся крылатыми черными ресницами.
- Даже сами того, не осознавая, вы обороняетесь, мисс Форбс. Думаю, будет очень непросто, заполучить ваше доверие – пронеслось стремительным вихрем в голове Клауса.- Доброе утро – послышался голос Стефана за спиной.- Ты весь сияешь – губы блондина растянулись в усмешке, - Моя сестра ночевала у тебя? Или она нашла себе другую жертву?Стефан пропустил язвительный вопрос мимо ушей, подставляя Нику, свежую газету.- Ты уже слышал, что Билл Форбс вышел победителем в эстафетной гонке за звание мера Нью-Йорка?Клаус раскрыл первую полосу газеты, быстро пробегая глазами по заголовку, а потом опускаясь к фотографии.- Отлично. Билл Форбс заслужил победу – Клаус потянулся за чашкой кофе, остывающей на столике.- Я не ослышался? Ты ведь ненавидишь семью Форбс и пытаешься все время…Клаус сделал глоток бодрящего купажистого напитка, с завуалированно тающими нотами корицы и кардамона, которые благоухали по всей гостиной.- Ненавижу? Ненависть – этогнев слабых, Стефан? – Клаус опустил чашку на подставку, обращаясь к другу. – Билл Форбс – мой конкурент в бизнесе. Он просто, как барьер, на пути, а его, как известно, можно объехать, но не сбивать. Так что ненависти нет, скорее легкое расхождение во взглядах.
Глаза Ника загорелись лукавым светом, опускаясь на дно чашки.- Я за него рад, ведь теперь Майкла будет мучить его зависть и гордыня. Он думал, что победа у него в кармане. Тяжело приходится тому, кто не готов к другому повороту событий, кто не ждетпроигрыша.- И это говорит тот, кто вообще никогда не любит проигрывать – пожал плечами Стефан.- Я не люблю проигрывать, ты прав, но – Клаус поднялся с дивана, извлекая из кейса зеленую папку. – Я никогда не затеваю игру, зная, что не буду победителем в конце. В противном случае, это пустая трата времени, сил и главное моего терпения – улыбнулся блондин, протягивая папку Стефану.Сальваторе вопросительно нахмурил брови, принимая бумаги.- Наш детектив прибыл в город два дня назад. Мои люди предоставили мне много фотографий и информации о нем. Думаю, что скоро начнется моя любимая часть антрепризы – начало действия – воодушевленно выдал Клаус, бросив взгляд в камин, где огонь ?похоронил? под пеплом маленький кусочек слабости Николауса Майколсона.
То в чем он боялся признаться себе, но что его преследовало каждый день, не давая покоя стерильному кабинету мыслей и пытаясь вскрыть намертво заваренную дверь в кладовой сердца. Портреты, которые он рисовал ночью, когда подруга-бессонница ложилась рядом на подушку, напоминая, что огромная кровать полупуста, как и сердце. Тогда он брал в руки карандаш и начинал рисовать свою иллюзию, объект раздумий и мыслей, которая занимала все его сознание, овладевая им без остатка, лишая возможности мыслить и сопротивляясь зарождению чего-то нового, неосмысленного, живого, чувствительного и теплогов грудной клетке под клавишами ребер. Но когда портрет был готов, бумага превращалась в груду мусора, отправляясь в машину для резки или камин, чтобы ни одна живая душа не смогла заподозрить его в самой большой слабости человека по имени ?любовь?, в слабости чувствовать, в слабости думать о ком-то, кроме себя.- Клаус, ты отдаешь себе отчет в том, что после того, как ты запустишь механизм мести, дороги назад не будет? Все, что хранилось в тайне, станет предметом достояния, появится в газетах и на устах у всех. Ты хочешь этого? Твоя семья получит новую порцию боли и переживаний снова, как несколько лет назад – с жаром проговорил Стефан, пытаясь убедить друга в сокрушительности поступка.- Я хочу торжества правды, хочу наказания для виновных. Цель оправдывает средства, Стефан – натянуто процедил Клаус, сминая ткань воротника рубашке, чтобы расслабить галстук. – А именно сейчас я хочу поехать в офис и насладиться новым контрактом на …. – он задумчиво улыбнулся, хватая кейс. – Не помню сумму, нулей слишком много – улыбнулись ехидные ямочки.
***Черный айпод вибрировал под грудой смятой на полу одежды, хаотично раскиданной по всей комнате. Пустые бутылки, разбросанные диски, смятые пачки сигарет, пару шприцев на столе и терпкий травяной запах, туманом окутывающий стянутую мраком штор комнату весело дополняли антураж удавшейся на славу вечеринки. Сонный хрип из-под одеяла разбил мертвенную тишину комнаты. Рука вылезла из плена простыни, нащупывая телефон на тумбочке. Чертыхание, звон разлетевшегося бокала, съехавшего с тумбочки, снова чертыхание, и, наконец, взлохмаченная голова показалась наружу. Кол протер ладонью заспанные глаза, похожие на зрачки зомби, встал с кровати, пытаясь на слух определить сигнал телефона. Босые ступни прочертили траекторию пути между мусора и цепочки мятой одежды, наступая на осколки битого стекла. Кол просунул руку в груду женского белья, извлекая ненавистный ?будильник?. На дисплее высветилось ?Кэтрин?.Кол ухмыльнулся, раздирая рукой спутанную шевелюру.
- Кэтрин – зевая, протянул он.За спиной послышалось женское мурлыкание:- Кто это?
- Наша семейная подстилка – ответил Кол, принимая поцелуи девушки в шею.- Уколешь меня, малыш?- С удовольствием, детка – брюнетка оттопырила резинку боксеров, притягивая парня к себе.Кол сорвал с девушки простыню, щекоча колючими поцелуями нагую кожу. Звонок в дверь прервал нежную прелюдию, как и телефон. Кол замер в надежде, что незнакомец уйдет, не найдя ответа. Но настырный звонок продолжать требовательно визжать, раскалывая одолеваемую похмельем и дурманом голову, будто высоковольтное напряжение, раздражающе действуя на слух.Кол осторожно подошел к двери, нажимая на ручку, чтобы впустить непрошенного гостя.- Кэтрин? – удивленно подпрыгнул он.- Какого хрена ты не берешь трубку?- девушка с напором водопроводной воды влетела в комнату, натыкаясь на следы бурной ночи.- Зачем пришла, Кэтти? Или моя семья заметила мое отсутствие и решила послать свою верную ищейку отыскать мой труп? Все, наверное, рады будут, если я откинусь в очередной дозе, да? – хмыкнул шатен.Ответ заменила звонкая пощечина, наполнившая комнату звуком реальности и, приводя, Кола в чувство.
- Кол? – девушка на кровати испуганно прикрылась простыней.- Твои мозги отшибло давно, но я не понимаю, почему ты вместо того, чтобы отстаивать свое мнение падаешь на дно, трахаешь, все, что движется, нюхаешь кокс и топишь свое сознание в виски? Ты совсем обнаглел, Кол Майколсон! – закричала Кэтрин, размахивая руками.- Мне не нужны нотации и нравоучения, Кэт. Я большой мальчик, и отвечаю за свои поступки. Если я хочу жить так, то буду. Все время меня учили жизни…Сначала отец, потом Эл, Ник, даже Ребекка, хотя сама недалеко ушла. Теперь мисс Пирс – образец добродетели, научит меня жить по правилам. Хватит – Кол отбросил в стену пустую бутылку, разжижая в воздухе стеклянную крошку. – У меня кончилось терпение, да и силы. Наша семья – отстой, все друг друга ненавидят, презирают, упрекают! Сколько еще можно смотреть на то, как все хорошее, что было, катится под откос?
- Ты прав. Ты именно мальчишка – Кэтрин протянула Колу футболку, которую он нехотя натянул. – Мальчишка, который живет импульсами, не видя, что творит на самом деле. Оглянись назад и посмотри, что стоящего ты сделал? У тебя есть все, чтобы действительно жить достойно, но вместо этого ты решаешь себя похоронить в дерьме! – ругалась Пирс, испепеляя взглядом брюнетку, которая, как кукла, моргала сонными глазами, попеременно наблюдая то за ругающимся Колом, то за Кэтрин, словно зритель на представлении.
- Одевайся и проваливай – Кэтрин кинула в девушку кучу одежды.- Хватит командовать, Кэт – Кол сомкнул пальцы на шее девушки, откидывая волосы назад. – Ты уберешься отсюда как можно скорее, чтобы духу твоего здесь не было. Клаус тебя прислал или Элайджа, мне плевать. Мне противно все, что связано с моей семьей. Не ищите меня, не звоните и не доставайте, ясно? – Кол рванул девушку за руку, таща за собой к выходу. Дверь громко хлопнула, распахиваясь на всю ширину.
- Думайте, что я умер! – Кэтрин отлетела к коридорной стене, ее сумочка упала рядом на пол. Девушка схватилась за руку, потирая запястье, которой сжал Кол. – Прощай, Кэтрин – он решительно хлопнул дверью, проводя черту отчуждения и непонимания, жирную и нестираемую границу между одиночеством и покоем и семьей, которая опиралась на три всадника: вражда, ненависть и безразличие.Кэтрин сжала кулаки, ударив имив стену. Она застонала от боли, которая пронзила ладонь, оставляя красную полосу. Пирс нагнулась к сумочке, закидывая ее на плечо, и медленно, почти в бреду направилась к лифту.