Глава 7. Вестминстерское Аббатство. (1/2)
V
За время репетиций с Анной ее роли, которую она должна представить в Аббатстве, стало понятно, почему мы общаемся на русском.Ей требовалось выучить несколько основных фраз, которые она должна произнести, но получалось плохо. Произношения у нее хуже некуда, если говорить правду. Аня это понимает и не отрицает, более того, она первая это сказала.Спустя полчаса попыток хотя бы правильно прочитать текст, она сдалась и ушла к себе в комнату, напоследок сказав:-Пойду биться головой о стену!Тогда она не учла то обстоятельство, что все стены в ее комнате заняты книгами, впрочем, как и сейчас. Пришлось отложить заучивание реплики, и перейти к практической части. Любое неловкое движение может сказать, что перед ними вовсе не взрослая женщина, а подросток. С этим вышло полегче.
Прошло уже порядком достаточно времени, сейчас у нас должна быть генеральная репетиция, после чего отправляемся в Аббатство, но Анны все нет. Мы договаривались встретиться в гостиной в полдень. Уже десять минут первого часа, и до сих пор она не выходит из комнаты. Не хватало только, чтобы она передумала. Хотя стоит так же учесть, что часов у нее нет.Постучав в дверь ее комнаты, и не получив ответ, я зашел. Она просто еще не проснулась.-Вставай, красавица! Нас ждут великие дела!-Если ждут, значит любят, а если любят, значит подождут!-Анна, у нас уговор!
-Договор расторгнут!То ли меня черт дернул сотрудничать с ней, то ли ее Бог послал за все грехи. Взяв на руки спящую сообщницу вместе с пледом, которая ни под каким предлогами не хотела просыпаться, я отнес ее к месту встречи. С большой высоты сбросив на диван, она ударилась головой о подлокотник и проснулась.-Добрый день, Анна!-Привет, Вэ!Она ушла завернувшись в одеяло, и вскоре вернулась, полностью одетая в костюм, и с нормальной прической. Хотя, лохматой она не становится менее красивой.-Ты опять не спала допоздна?-У нас разные часовые пояса! Между Лондоном и моей глубинкой, разница во времени - пять часов.-Но ведь разница во времени обстоит так, что в твоем городе на пять часов позже.-Знаю. Сбилась на половину суток, раньше обычного времени не могу проснуться или уснуть.-Давай вернемся к теме выступления в Аббатстве.АняДо сих пор не могу поверить в то, что иду с Вэ на миссию. Хотя, идем вместе мы только относительно, Вэ появится позже.Нервничаю еще больше, чем перед первым устным экзаменом по-русскому в школе. Несмотря на всю кажущуюся простоту, все куда страшнее, особенно когда этот экзамен сдаешь ты! С моей речью ничего нельзя пройти, что касается устного, поскольку я постоянно картавлю, то мямлю, то слишком громко говорю. Мне куда удобнее просто все написать, ручкой на бумаге, или напечатать текст на экранекомпьютера, используя клавиатуру. Но сейчас, предстоит дело куда страшнее и серьезнее, чем экзамен в девятом классе школы.Утро началось еще не лучше, потому что разбудил меня Вэ. Я не боюсь предстать перед людьми, и тем более перед мужчинами или парнями, в несобранном виде, не успев умыться и расчесаться. Мне порой слишком часто параллельно, как я выгляжу, поэтому, переживаю не из-за того, что он увидел меня в таком виде.
Неловко получилось, когда он взял меня на руки, и отнеся в гостиную, скинул на диван. Я чуть не потеряла одеяло, которым прикрывалась. У нормальных людей есть пижама, а я сплю в одной футболке и нижнем белье. Как понимаете, не самый лучший вариант был, предстать перед кем-то в Таком, черт подери, виде, не совсем одетой. Учитывая то, что прежде я всегда надевала брюки и кофты с длинными рукавами. А привычную одежду, футболки и бриджи, носила только в пределах комнаты, где я живу.
Мне есть, что скрывать. На ногах шрамы от бесконечных неудачных падений, и от царапанья кота Бассика. Руки тоже лучше скрывать. Если не приглядываться, то шрамов и не видно вовсе, поэтому особо их не боюсь и не стесняюсь. Но новые раны я закрасила зеленкой, вот этого, я уже боюсь и стесняюсь.
Один раз, я не услышала, как Вэ стучал. Не получив ответ, он зашел, я как раз тогда сидела в бриджах, они же штаны до колена, и писала запись в одну из рукописей. Увидев его, я в быстром темпе убрала тетрадь, а ноги спряталась под себя, прикрыв книгой энциклопедией России, которую использую для опоры, чтобы работать с тетрадями сидя в кровати, как обычно делаю. Видимо, карма мстит за тот случай, когда я увидела руки Вэ без перчаток, но и то случилось случайно. Я тогда спросила "что случилось с руками?". Глупее и тупее просто не придумаешь!В последний раз посмотрев в зеркало, поняла, что в таком образе точно никто не узнает. Выгляжу прямо как Татьяна Сергеева*, на обложке первой книги "Старуха Кристи-отдыхает!", из ее сериала. У нас даже отчества с ней одинаковые. Впрочем, как и с Дашей Васильевой.*До сих пор думаю над тем, что сказал Вэ:
"-Вставай, красавица!".Он это всерьез сказал, или просто с сарказмом, как Григорий Семенович, он же просто Гри, называл Таню Сергееву Дюймовочкой.* В светском обществе принято много-много... врать. Как бы ужасно не выглядел человек, по своей же неряшливости, нельзя ему об этом говорить, поэтому, светское воспитание требует сказать просто дежурный комплимент.
Вэ в очередной раз сказал закрыть глаза, потому что, ни дороги в Галерею, ни дороги из Галереи, я видеть не должна. И этот человек говорит, что верит мне... Он определенно уже догадался, что я вру насчет своего имени, только не говорит, что знает. Пытается довести тем, что всегда говорит будто верит.Оказавшись перед дверьми Аббатства, я навесила на лицо самое серьезное выражение и... Вспомнила, что надо поменять очки. Вэ говорит, они не подходят, да и мне самой не нравятся. Они были только временной заменой моим любимым очкам "лисичкам" в оправе нормального темного цвета, пока они сломались и были в ремонте. После они опять поломались. Говорить об этом не стала, убрала их просто в футляр, который выдали при покупке тех розовых очков, и стала носить те, что имелись.Взяв из кармана те линзы в оправе, которые мне дал Вэ, и надела их. В них я ничего не вижу, стекла самые обычные, ни на "минус", и ни на "плюс". Короче, в них нет диоптрий.
Снова пыталась выглядеть серьезно, все таки исполняю роль женщины в два раза старше себя. Постучала. Дверь открыл какой-то парень неопределенного возраста, где-то от двадцати пяти до тридцати лет, тоже в очках.-Мистер Лилиман тут?-Произнесла я на английском заготовленную фразу.-Меня зовут Мария Анна Наннерль, я директор детского дома. Так и будем говорить на пороге, может например, зайти пригласите?-Последняя фраза была уже на русском.Кто изучал биографию Моцарта и его семьи, наверняка сразу догадались, чье имя я ношу. Маму Вольфганга зовут - Анна Мария, а отца - Леопольд. Сестру же зовут, угадайте как? Мария Анна! Не путайте с Анна Мария! Но друзья называли ее - Наннерль. Также назвали и одну из дочерей Констанцы и Вольфганга, в честь его матери - Анна Мария.Вэ сказал придумать имя, и первое что, мне пришло в голову, это сказать свой псевдоним. Но вовремя вспомнила, что Анной Смешкиной я уже представилась, а истинные паспортные данные, лучше не раскрывать. Поэтому, в голове сразу возник образ актрисы, что исполняла роль Марии Анны в Опере. Озвучив это имя, мы договорились на него.Денис, так звали того парня встретившего меня, привел предполагаемую жертву.
Епископ потирал потные ладони, глядя на меня. Я это видела прекрасно, даже навесив "шапку" вперед, чтобы плохо было видно лицо. Руки скрыты под перчатками и длинными рукавами пиджака, ноги под длинными брюками, а шея под платком, но не моим красным, который я использую универсально, а тот что дал Вэ, потому что, цитирую:-Тебя видели с этим шарфом, ты пыталась задушить пальцейского в башне BTN, это основная примета по которой тебя можно узнать, его нельзя брать с собой.Правда, не совсем понимаю, как можно скрывать лицо под шляпой-дерби, которая по идее так названа, потому что у нее не широкие поля? Скорее, шляпа - просто дополнение к образу.Лилиман тем временем что-то говорил. Последние слова, которые тот сказал, были на латинском, перевод их я знаю. Он говорит: "Моя вина, моя вина".
Твоя вина, определенно! И для таких как ты в этой стране суда нет. Надеюсь что Вэ скоро появится, и сможет быстро покончить с тобой!
Странное дело, с Вэ я знакома больше месяца, и считаю его другом, но до сих пор общаюсь с ним на "вы". А тут, тип которого я вижу впервые, и уже думаю о нем на "ты". Хотя... Это логично! Кто же к будущему трупу станет обращаться на "вы"?Денис пытался что-то сказать Епископу. Последний удивленно на меня смотрел.-Я думаю, вам понятна причина, по которой я сюда пришла. Мое имя - Мария Анна Наннерль.Несмотря на всю брезгливость перед педофилом, мы пожали руки. Не сомневаюсь, для него эта встреча тоже не из самых лучших, когда вместо ожидаемого ребенка пришла "суровая женщина".Дальше я все делала так, как велел Вэ, шла уверенно вперед, тогда эти двое шли за мной сами по себе. Оглядывалась по сторонам, время от времени записывала что-то в блокнот, и что-то говорила серьезным тоном:-Тридцать шесть, сорок девять, пятьдесят один. Я посвящаю ночь сочиняя в свою честь реквием*. Сто двадцать семь.
"-Без разницы, что говорить. В Англии никто не понимает русский язык. Если будешь произносить все серьезным тоном, то никто ничего не заподозрит.