Dawn (1/1)

Скрип тяжелой железной двери, которую открыл мужчина, провожая мальчика вперёд себя. Это был иностранец, с густой бородой, массивными руками, смуглой кожей и жёлтыми зубами. По нему было легко сказать, что тот всю жизнь работал руками и не стыдился этого. Подталкивая маленького мальчика в помещение, которое было едва освещено, на его губах заиграла улыбка. Выглядела она весьма недружелюбно, как и весь внешний вид мужчины. Посмотришь на него и хочется пройти мимо, лишь бы не сталкиваться взглядами. — Здесь нет футбольного поля, — раздался голос ребёнка, прозвучавший словно эхо. Конечно, мужчина знал, что тут только подсобка и тяжёлые двери. Склад, находившийся возле дома мальчика, стены которого были на удивление плотные. Никто не услышит его криков. Никогда. С этими мыслями мужчина зашёл следом за мальчиком и запер за собой дверь, не боясь что этот шум могут услышать. Кто обратит внимание на скрипучую дверь? Никто. — Да. Здесь нет никакого поля. После этих слов, мужчина схватил мальчика и завязал тому рот тряпкой, чтобы на время скрыть его крики. Не хотелось бы, чтобы он нарушил все планы, крича во всю глотку. Не для такого его сюда привели.Перехватив мальчишку, мужчина усадил того на пол и привязал тонкие, дрожащие руки ребёнка верёвкой к железной трубе. Так он точно никуда не денется, и будет удобно манипулировать его положением. Эта ночь будет долгой и приятной. Для них двоих. Мужчина усмехнулся своим мыслям, присел рядом с мальчиком и провёл грубой ладонью по нежной щеке ребёнка, которая уже была вся мокрая от слёз. Благодаря редкому свету, который еле освещал помещение, можно было увидеть заплаканные и испуганные глаза ребёнка. Они молили о пощаде. Это только больше заводило и повышало адреналин в крови. — Скажи, ты когда-нибудь был с мужчиной?хХхРезко раскрыв глаза, Тарн уставился на белый потолок своей комнаты. По его коже проходил неприятный озноб, а сердце билось так, словно хотело сбежать из грудной клетки. Этот сон, каждый раз он становился более чётким. Уводил всё глубже. Словно рассказывая историю, показывая, что произошло давным давно. Сморгнув наваждение, Тара быстро подскочил со своей кровати и побежал в ванну. Таким теперь было его каждое утро. Сначала кошмар, резкое пробуждение, минутное осознание и встреча с белым другом. Ему казалось, что в этих снах он был тем самым мужчиной. Делал все эти ужасные вещи. Ему было противно. Его тошнило каждое утро. После этого ждал холодный душ. Но ничего не помогало. Он всё ещё ощущал себя грязным. Каково же Тайпу жить с этим. Эти мысли угнетали парня. Ему хотелось поговорить, обсудить, обнять и защитить. Но это не поможет. Его истинный ненавидит геев, ведь когда-то в детстве, над ним надругался мужчина. Такое невозможно принять и забыть. Отпустить и жить дальше можно, но не простить. Тайп ненавидит геев. Тайп ненавидел Тарна. От такой мысли хотелось просто забиться в дальний угол и рыдать. Почему? Почему именно он умудрился влюбиться в гомофоба, которого так жестоко наказала в детстве жизнь. Если бы не это, у них мог бы быть шанс. Ведь они истинные. Но теперь, только наблюдать со стороны и залечивать своё сердце, которое больше никогда не познает взаимности. Старший брат Тара – Торн, сразу заметил изменения в поведении брата и был весьма обеспокоен этим. Он был в курсе стычки младшего и его ровесника, но теперь дело обретало другой оборот. Что-то произошло, и это совершенно не нравилось ему. Поэтому, Торн решил сделать разумно, взял да посадил младшего перед собой на диван, встал в позу: ?я здесь главный? и принялся ждать объяснений, показывая всем своим видом, что пока они не разберутся со всем этим, никто никуда не пойдёт. Сначала Тарн сидел молча и не желал говорить, отнекиваясь, что старшему лишь кажется. Ничего не изменилось. Всё так же прекрасно. Вот только, кого он обманывал? Себя или брата? Кого пытался убедить в правдивости этих слов? — Я встретил истинного, — неожиданно и тихо проронил всего одну фразу Тара, чувствуя как его сердце разрывается от всей боли, которая накатилась на него снежным комом. Произнести эти слова вслух было ещё тяжелее, чем прокручивать в мыслях, словно заевшую пластинку. Торн смотря на это со стороны, был удивлён. Встретить истинного – очень редкий случай. Большинство людей никогда их не встречают, а тут его брату так повезло. Но почему на лице того только боль и печаль. Разве так радуются случившемуся чуду?— Это ведь отлично, — неуверенно начал говорить старший, внимательно смотря на брата, — но что заставляет тебя говорить об этом так, словно ты стыдишься этого?Сжав пальцы в кулак, чувствуя как ногти впиваются в ладони, Тарн старался сдерживать слёзы при брате. Чтобы тот не начал считать его слабаком, который не может бороться за своё счастье. — Это Тайп, — всё что смог заставить себя сказать Тарн. Тихий вздох от брата был настолько громким, что казалось ушные перепонки Тара просто не выдержат. Ему было так больно. Он хотел бы рассказать всё что гложет его, поведать всю боль, которую испытывает на протяжении этих дней. Но Тайп не простит его. Ведь это тайна Тивата. Он не имеет права говорить о ней никому. Пребывая глубоко в своих мыслях, Тара даже не заметил, как его брат пересел к нему. Но почувствовав тёплые объятья старшего брата, сразу же прильнул к нему и без стеснения разрыдался на плече того. Ему было так больно. Не потому что Тайп отвергнет его, а потому что тот испытал такой ужас, будучи совсем ребёнком. Его истинный ненавидит геев, потому что был изнасилован мужчиной. — Не знаю что ты увидел в его страхе, но знай, только ты можешь помочь ему перебороть его, — эти слова Торн сказал с особой нежностью, крепко обнимая брата и поглаживая того по спине, давая отпустить всю боль, которая окружала его. хХхОни не виделись месяц. Сначала Тайп вновь был на больничном, и благодаря дедушке, который был в курсе, как и вся семья Тара, что они истинные, тот узнал причину. Сильная лихорадка, галлюцинации, истерики, плохие сны. Даже походы к психологу возобновились. Тарну было очень стыдно, что он причина всего этого. И особенно за то, что влез в жизнь истинного, роясь в его личном деле. Но ему хотелось, чтобы тот заметил, обратил внимание, даже если оно будет негативное. Ему требуется всё внимание. Настолько он жадный. После того как Тиват вернулся к учёбе, Кирикан решил не сразу начать маячить перед его глазами. Дать время свыкнутся с тем, что они истинные. Избегал, сам пропускал общие занятия. Всё, лишь бы его любимому было хорошо. Судьба сыграла с ним злую шутку. Влюбиться в того, кто будет тебя ненавидеть всю жизнь. Быть истинным того, кто боится геев как огня. Но ведь это не могло длится вечно. Потому, Тарн решил сегодня заговорить с ним. Попробовать. И сделать это в людном месте, чтобы Тайп чувствовал себя в безопастности, а так же контролировал свою речь. Если такое вообще возможно. Место было выбрано – столовая. Большой перерыв. Тот обедает со своим лучшим другом – Текно. Занимало это не больше пятнадцати минут. Надо успеть в этот промежуток времени поговорить с ним. Дождаться как начнёт есть и подойти. Так он и сделал. Взял свой поднос. Подкараулил этих двоих. Дождался как сядут за стол и начнут есть. Досчитал до ста и выдохнув на последок, направился к их столу. Но не успел достигнуть цели, как его перехватил старший. Сан – лучший друг Торна. Издевательство какое-то. — Куда идёшь? Пошли к нам за стол? — закинув руку на младшего, весело заговорил парень, попутно играя с прядями волос того.— Мне некогда, отпусти, Пи’Сан, — раздраженно проговорил Тарн, во всю пялясь на заветный стол, чувствуя как теряет время. — Что? Чем ты занят? Слежкой за тем гомофобом? Хочешь на него еду выкинуть? Давай помогу! — со смехом произнёс Сан.— Нет, дай мне пройти, — вывернувшись из чужой хватки, Тарн уже собрался уходить, как его схватили под локоть и развернули к себе. — Твой брат рассказал мне, не связывайся с ним, чтобы не стало хуже, — уже с ноткой беспокойства произнёс старший. На это Тара ничего не ответил, и вырвав руку, вновь повернулся к заветному столу. И черт, Тайп заметил его. Смотрел прямо на него, так и Текно тоже. Кажется даже что-то говорил. А после любопытный взгляд Тайпа сменился на пустой и безучастный. Он просто взял свой поднос, даже не дожидаясь своего друга, который быстро собирал вещи закидывая остатки еды в рот, и ушел, не оборачиваясь. Это сделало больно Тарну. Столько прорабатывать план, а в итоге провалиться, даже не успев подойти. Так паршиво парень себя давно не чувствовал. Если бы не старший, этого бы не случилось. — Пи’Сан, ты не помог мне, ты только всё испортил, видеть тебя не хочу, — сказав это, Тара сжал пальцами поднос, а после развернувшись на пятках, впихнул его старшему и даже не посмотрев на него, ушёл. Ему было так тяжело, тоскливо и невыносимо больно, что даже не было сил сердиться. Просто хотелось сбежать куда подальше и забыть обо всём этом. хХхКак бы Тайп не пытался, но как только он закрывал глаза, он вновь видел того мужчину из детства. Тот кошмар, который обволакивал его с момента поцелуя, просто въедался с корнями. А ведь ему почти удалось забыть, начать жить дальше. За пучиной своих кошмаров, Пхаваттакун редко мог разглядеть и страх его истинного. Одиночество. И это делало только хуже. Чужой страх вперемешку со своим давал такой контраст, что хотелось просто умереть, не видя смысл в дальнейшей жизни. Тайп наедине с тем мужчиной. И его окутывает осознание одиночества. Что никто не придёт и не поможет. Ведь некому. Ты совсем один. Чтобы отвлечься от этого ужаса, парень решил вернуться в школу. Он толком ни с кем не общался, только перебрасывался парой фраз. Единственный кто мог находится рядом с ним в этот момент, лучший друг – Нонг. Больше Тайп никого к себе не подпускал.После странного случая в столовой, Тайп сделал то, что поклялся никогда больше не делать. Ведь жизнь двигалась дальше, прямо как острое лезвие в его руке. Всего пару царапин на внутренней стороне бедра и словно становилось легче. Все злые мысли и кошмары выветривались вместе с тем, как лезвие надавливает на нежную кожу. Ему так казалось раньше. Ему так кажется сейчас. хХхСморгнув наваждение, Тарн шёл по школьному коридору, вместе со своим лучшим другом – Лонгом. Тот что-то весело рассказывал про новую написанную им песню, переодически даже успевая что-то жевать. Но сам парень его не слушал, даже не слышал. Все его мысли были в кошмаре. Сны стали чётче, более длинными, с весьма неприятными подробностями. Неудивительно что Тайпу требовался психолог, Тарну он такими темпами тоже появится. Если раньше во сне он лишь был наблюдателем, который ничего не мог сделать, то теперь ему удостоилась честь быть за насильника. После таких снов Тарн просыпался с ужасам в глазах, трясущимися руками, а после бежал в туалет, где прибывал долгое время. Словно весь кошмар пытался вылезти через его рот наружу. Из столь глубоких мыслей его вывел Лонг, который едва коснулся пальцами плеча парня, указывая взглядом в сторону. Тарн посмотрел куда ему велели и увидел Тайпа. Тот одиноко стоял в пустом коридоре. Это был шанс. Сейчас или никогда. Лонг лишь тихо пожелал удачи и кинув на друга тоскливый и болезненный взгляд, ушел. Но Кирикан его не увидел, ведь уже двигался к своей цели. Словно лев, который приметил безобидно стоящую лань. — Привет, — всё что он смог выдавить из себя, когда подошел к Тайпу. Парень сначала не понял кто к нему подошёл и заговорил. Но когда поднял взгляд, то сразу поменялся в лице. Лёгкий страх и нервозность и кажется в глазах виднелась ненависть. Тиват не собирался говорить с ним, просто взял свой рюкзак и собирался уйти. — Прошу, нам следует поговорить, — схватив парня под локоть и остановив того, Тарн смотрел на него как сдавшийся и поверенный. Ему было больно, так же как и Тайпу, — тебе ведь сниться та ночь? Я вижу по твоему уставшему виду, что да. Мне тоже. Понимаю почему ты ненавидишь геев. Но прошу, дай мне шанс доказать, что не все такие. Я сделаю твою жизнь ярче, помогу забыть тот кошмар. Тиват стоял молча, не оборачиваясь. Только слушал каждое слово, которое произносил его истинный. Ему бы хотелось верить, хотелось бы прекратить весь этот ужас. А ещё больше он желал, чтобы того поцелуя не было. Да и всех геев тоже. Как же он ненавидит их. — Легко говорить тому, кто не был на моём месте. Однажды я уже так доверился и вот что вышло. Больше я такого не допущу, — сквозь зубы произнёс Тайп, чувствуя как по его щеке стекает первая слеза. Ему хочется просто забиться в угол и рыдать. Пока не умрет там, как помойная крыса. — Я сделаю всё ради тебя, Тайп. Я люблю тебя. И не откажусь от своих слов.Вновь эти громкие слова о любви. И Тиват резко разворачивается к истинному, не скрывал свои слёзы, смотря на того с вызовом. — Сделаешь всё? Тогда сделай так, чтобы все геи исчезли, — эта фраза была произнесена с таким ядом, что Тарну на секунду даже стало жутко и страшно. — Прости. Единственное что я могу, это защищать тебя. Мгновение и Тайп свободной рукой отвешивает своему истинному пощёчину. Его ладонь горит от удара. Щека Тарна пылает. Но тот ничего не делает. Просто стоит и стоически терпит. Он заслужил. И они оба это понимают. — Мне ненужна защита, я уже не ребёнок и сам могу за себя постоять. Договорив, парень вырывает руку из хватки и молча уходит, вытирая остатки слёз и оставляя Тара одного. хХхПосле этого случая они не разговаривали. Молча проходили, даже не замечая друг друга. Так им казалось. Но каждый на секунду задерживал взгляд. Самочувствие Тайпа ухудшилось. По нему было видно и школу он стал пропускать чаще. Тарн наоборот, ходил на все занятия, пытался принимать максимальную активность в жизни школы, лишь бы не оставаться наедине со своими мыслями. Каждый справлялся с болью своими силами. И ни у одного это не получалось. До этого дня. Эта встреча вновь произошла в библиотеке. Пока Тайп пытался найти нужную книгу на стеллаже, ведь ему клятвенно сказали, что её никто не забрал, Тарн шёл в библиотеку, чтобы вернуть ту самую книгу. Они встретились между двух стеллажей. Смотрели друг на друга, не решаясь заговорить. Между ними словно нарастало напряжение. А возможно, наоборот стало легче дышать. Они были истинными. Две частички одного целого. Их жизнь делится на до и после. Но один сопротивляется этому, а второй молча страдает и позволяет. Так не должно быть. — Завтра я свободен, можешь сводить меня в пиццерию и мы обсудим нашу дальнейшую жизнь. Эти слова произнёс Тайп. Который весь месяц, который они старались не пересекаться, раздумывал обо всём этом. Об их отношениях, судьбе и дальнейшей жизни. Шрамы стали заживать, но боль в сердце стала ощутимей. Ему хотелось верить, что Тарн, тот человек, который сможет вытянуть его из пучины боли и страданий. Поможет жить дальше. Что он сможет его полюбить и вновь начать улыбаться. А если нет, лезвие всё ещё лежит у него в ванной. И готово к финальному порезу.