1 часть (1/1)

Я всегда возвращаюсь к тебе.Я возвращаюсь к тебе по ночам?— жарким, душным, пустым. Путаюсь в ворохе одеял, пытаясь избавиться от мыслей о тебе и наконец-то заснуть. Закусываю губы, остекленевшим взглядом наблюдаю за бледной луной?— такой же далёкой и недоступной, такой же притягательной и желанной. Совсем как ты. Иногда я встаю, описывая круги по комнате, как загнанный зверь, страдающий от смертельных ран. Прислоняюсь к прохладному стеклу окна и всматриваюсь в чернеющую даль. Когда-нибудь наступит рассвет, и я вернусь к тебе.Я возвращаюсь к тебе во снах?— беспокойных и хрупких. Во снах непостоянных, словно горные речки, которые творят что им вздумается, то обрываются, то срываются вниз водопадом. Но, Господи, нет для меня ничего счастливее этих снов ведь в них нет Оливии я возвращаюсь к тебе.Я возвращаюсь к тебе в бесконечных неотправленных письмах. Покупаю дорогие конверты из белоснежной бумаги и старательно вывожу на них твой адрес?— Шерборн, Исфхой Стрит 12. Я пишу тебе каждый день и каждый день надеюсь, что на этот раз опущу письмо в почтовый ящик. Так просто?— разжать руку и оно бесшумно опустится в тёмную глубину откуда вызволить его сможет лишь почтальон. Но я не могу. А письма всё копятся и вскоре заполнят все ящики в доме. Быть может, однажды одно из них проскользнёт сквозь щель и вырвется наружу, прямиком в твои руки. И из него ты узнаешь, что я всегда возвращаюсь к тебе.Я возвращаюсь к тебе на улицах Лос Анджелеса, знойного давящего, старого доброго Лос Анджелеса. Ты видишься мне в случайных прохожих и я зову их твоим именем, чтобы потом краснеть и сдавленно извиняться. ?Хей Бен, как жизнь, старик?? ?Нет, не Бен, простите, я вновь обознался, извините?.Я возвращаюсь к тебе в магазинах одежды, тайно выискивая места где ты мог купить свой новый вязанный свитер. Рыскаю, словно ищейка, покупаю, 800 долларов, Бен, неужели, ты действительно тратишь столько на одежду? Но зато потом я могу надеть его и носить по дому, представляя твои объятия. Ходить по дому в свитере за 800 долларов?— странная затея, но куда еще его наденешь?Я возвращаюсь к тебе урывками, тайно, поспешно, я выискиваю твои фотографии в переполненном Инастаграме, обнимаю твою картонную копию, ненавижу себя, отшучиваюсь, когда Гвилим спрашивает не скучаю ли я, разбиваю руки в кровь, стуча по стенам, когда папарацци выкладывают очередную серию ваших с Оливией фотографий, улыбаюсь, поздравляя вас с годовщиной, и обещаю себе на этот раз покончить с тобой навсегда и забыть. Но ты же знаешь, это невозможно, ведь я всегда возвращаюсь к тебе.***Сегодня я наконец тебя поцеловал.Мне снилась Бельгия, Остенде?— город на краю мира, северное море, чайки, с громкими криками проносящиеся над водой, песчаный пляж и никого на мили вокруг. Остенде, есть ли город более одинокий на Земле? Я был во Фландрии несколько раз, и это место навсегда оставило свой след в моей еще не успевшей затвердеть гипсовой душе.Океан там набегает на пляж рваными низкими волнами, а во время отлива можно бесконечно брести в глубь моря, и вода не поднимется выше щиколток.Мы сидели с тобой тогда на пляже, и наши пальцы, зарывшись во влажный песок едва-едва касались друг друга. Ты рассеянно смотрел вдаль, на затянутый облаками горизонт, а я?— я смотрел на тебя. Во снах ты никогда не смущаешься, не пытаешься увернуться, и я могу за тобой наблюдать, никем не потревоженный. Если подвинуться близко-близко, то можно заметить крошечные морщинки в уголках твоих глаз, и губы у тебя трескаются от солёного морского ветра.Я помню как опасливо придвинулся к тебе ближе, боясь разрушить сновидение, и случайно дотронулся до твоей руки?— холодной, с сухой обветрившейся кожей. И ты обернулся, медленно, чуть ли ни со скрипом, Бенни-Бенни, старая ты коряга. Я не смог тогда удержаться. Твои изумрудные глаза, подёрнутые дымчатой пеленой сна, и губы?— такие аккуратные, тонкие, будто нарисованные, как тут сдержаться, Бенни? Я потянулся к тебе, а ты, кажется, и не был против. За что я люблю сны, так это за то, что ты никогда не против; и за что я их ненавижу, так это за то, что всё исчезает в миг, когда все надежды и мечты последних дней, когда величайшее наслаждение и желание должны соединиться воедино. Они растворяются в воздухе зыбким забвеньем, пеной давно ушедших дней, постыдным пробуждением в пелене ужаса и отчаяния. Так было и на этот раз.Но сначала, сначала я успел тебя поцеловать. И быть может Мир на несколько мгновений забыл о своей нереальности, о правилах по которым должен играть. Потому что он не рассыпался голубой пылью в миг, когда наши губы соединились. Наоборот, он будто бы стал прочнее и реальнее чем всё, что было до этого в моей жизни.Я помню это мгновение. Помню соль, соль повсюду. Соль на твоих губах, на моих губах, соль, напитавшая морской воздух, соль, разъедающая сердечные раны, соль, текущая по щекам, потому что мы оба знаем?— нам сюда уже не вернутся. Я помню глухие крики чаек и шум морского прибоя, помню песок, поднимаемый в воздух северным ветром, помню тяжёлое серое небо и тучи, помню одинокого пса, рыскающего вдалеке, помню твою лёгкую куртку и спортивные штаны, помню волосы, выбивающиеся из-под дурацкой шапки и острый запах пота, помню дрожь и сладость, отчаяние и бесконечное счастье?— помню всё, каждый миг, каждый взмах ресниц, каждый неловкий вздох. Скажи мне, Бенни, может ли человек помнить так много о том, чего не было? И как понять, что было? Быть может, наши сны настоящая реальность, а моё заточение в клетке одиночества и бесконечные письма тебе?— это всё ночной кошмар? И если так, то быть может, я не хочу никогда просыпаться? Быть может, быть может, сегодня стоит принять три, десять, двадцать таблеток снотворного и миг счастья превратится в вечность? Или по крайней мере в бесконечную тишину.Но нет, я не могу, не сегодня, ведь я должен вернуться к тебе.***Привет Бен, как дела, Бен, как Оливия, как детки? Вы же собираетесь заводить детей, ведь правда? Маленькие очаровательные Оливьята, могу себе представить, так бы и задушил этих крошек в объятиях.А свадьба Бенни? Когда? Ты ведь позовёшь старого друга, ведь так, Бенни? Могу поклясться, что Оливия будет самой счастливой женщиной на земле. Жду не дождусь увидеть её в свадебном платье, уверен, она будет прекрасно выглядеть. А я, я может наконец пойму, что для меня всё кончено.Нет-нет, Бенни, ты не подумай, я совсем не ревную, Оливия умная, весёлая, изящная девушка, вы будете замечательными мужем и женой. И нет-нет, конечно же я не злюсь, что ты вчера не пришёл. Я всё понимаю, собака, девушка, обязанности, семейные поездки к ветеринару, или что ты там вчера говорил, да, я понимаю. Но быть может, тебе всё же стоило позвонить пораньше? Быть может стоило отвечать на мои сообщения в вотсапе? Ты мог бы предупредить, Бенни, я ведь ждал. Ждал, что ты вернёшься ко мне. ***Человечество обречено. А может и не человечество, может это лишь я обречён.Изоляция разъедает меня словно старая ржавчина. Я чувствую как медленно схожу с ума от одиночества, от невозможности выбраться за пределы этих четырёх стен пятнадцати если посчитать все комнаты, ха-ха, вот видишь, я еще не утратил чувство юмора, от замкнутого пространства, вечной пасмурности за окном и отсутствия каких-либо надежд на будущее. Но самое страшное, что всё это?— невозможность, недоступность, отсутствие, медленно перерастает в ядовитое отравляющее нежелание. Нежелание что-либо делать и с кем-либо встречаться, строить планы и выполнять их, нежелание выходить из дома, брать новые роли, изучать новое, нежелание испытывать удовольствие и радоваться жизни. И могу ли я вообще ей радоваться после всего?Все чувства притупились, стянулись в один тугой узел, моих сил хватает только на то, чтобы писать тебе письма. Письма, которые никогда не найдут своего получателя. Я лежу часами, уставившись в идеально белую стену и пытаюсь вспомнить кто я такой и где нахожусь. Кажется, я потерялся в бесконечном потоке времени и одинаковых дней. И я знаю, что не должен сдаваться. Знаю. Но что если у меня уже нет сил? Нет сил даже на то, чтобы вернуться к тебе.Конец первой части.