Chapter five: Убей или будешь убит. (1/1)

I'll fail and lost this fight,Я оступлюсь и проиграю эту схватку.Never fade in the dark,Но ты никогда не растворяйся во тьме,Just remember you will always burn as bright.Просто помни, что ты всегда будешь сиять так же ярко.***Ривен думает, что непременно поблагодарит Сильву за его чёртовы тренировки до потери пульса и вытащит наставника из тюрьмы, если выживет. Потому что не будь у него такой физической подготовки к бою, которой сумел обеспечить его Сильва, он был бы уже мёртв?— убит грёбанным монстром. Определённо.Атаки Сожжённого не выглядят осознанными, скорее они до сих пор происходят под действием инстинктов, но вот его реакция, помогающая избегать ударов, и маневры уклонения вызывают некоторые подозрения. Словно он лишь игрушка в умелых руках кукловода, направляющего того в неравный и нечестный бой, где шансы на победу у противника чертовски не велики. По правде же говоря?— они практически равняются нулю. ?Мало кто выжил после встречи с этим чудовищем?,?— отчётливо звучит в голове голос Сильвы.Ривен делает очередной выпад, поддевая черный липкий бок Сожжённого, и собирается уже проткнуть того насквозь, как внезапно невидимой силой его откидывает в стену. Тело пронзает боль, начиная нещадно ломить, и ему требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя и попытаться встать. Внутренности будто свернули в трубочку, перед этим хорошенько встряхнув их. Взгляд мутный, перед глазами то и дело плывут тёмные и светлые пятна, заставляя специалиста зажмуриться, в надежде прогнать чёртову пелену.—?Неужели ты надеялся одолеть меня?Женский голос оглушает его, застаёт врасплох. Ривен не прекращает попыток открыть глаза, чтобы взглянуть на неизвестную ему женщину, быть может девушку, он не уверен, от которой исходит настоящая опасность. Только в чём та заключается, парень не видит.—?Маленький, глупый Ривен…—?Кто ты? —?рычит он в пустоту, не зная, есть ли там кто-то на самом деле, или это все проделки его больного сознания.?А приложило меня, видимо, сильно, раз мерещится всякое?,?— мелькает мысль, за которую специалист не может ухватиться. Потому что Ривен ясно ощущает чужой взгляд. Взгляд, от которого тело его, словно обьятое огнём, горит и пылает. Взгляд, сжигающий целиком, заживо.—?А-та-та,?— произносит она, и парень уверен, что та медленно качает головой. Как метроном, не спеша отстукивающий секунды до чего-то непоправимого, так и она обрекает его на смерть. Сомнений нет?— она здесь, чтобы убить его. —?Не так быстро, милый.От подобного обращения его передёргивает. В горле стоит чёртов ком, не позволяющий дать грубый ответ. Он ей не милый, он ей не маленькая зверушка, загнанная в угол. Но почему-то именно так себя ощущает, лёжа на холодных бетонных плитах с немногочисленными повреждениями. Видел бы его сейчас Скай?— непременно сказал бы, что он придурок. А он и сам это знает. Последнее, что слышит Ривен,?— зловещее шипение над ухом, словно змея обернулась вокруг его шеи, затягивая петлю, и что-то пыталась сказать, а затем наступает кромешная тьма.***Гробовое, режущее слух молчание?повисает в некогда роскошном зале, что Муза внезапно ловит себя на мысли?— она впервые не рада тишине. Все учащиеся замирают на одном месте, боясь лишний раз шелохнуться, и во все глаза следят за каждым движением Сожженных. Лица учителей непроницаемы, и как фея разума не пытается, но так и не может прочесть их эмоций. В Главном зале так тихо, словно никто из них не дышит.Сожжённые принюхиваются, не спеша прогуливаясь по центру комнаты, словно в их целях нет и мысли о том, чтобы кому-то навредить. Они оставляют за собой тёмные разводы на полу, больше похожие на нефтяные лужи, липкие и густые как смола, и источают мерзкий плесневелый запах, вызывая у многих присутствующих рвотный рефлекс. Монстры выглядят так, словно что-то или, быть может, кого-то ищут, и от осознания этого всем становится не по себе. Никому не хочется оказаться их мишенью. Никто не хочет умирать.Когда один из Сожжённых кидается на Андреаса, отца Ская, толпа испуганных студентов стремительно бросается к выходу из зала. Их неконтролируемая паника и безмерное отчаяние постепенно охватывают Музу, передаваясь ей, словно ток по проводам, и она из-за всех сил старается пробраться как можно быстрее сквозь бегущих ей навстречу фей и специалистов, не имея при этом ни малейшего понятия, в правильном ли направлении идёт. Ей нужно найти девочек, которых она потеряла в суматохе. Холодная ладонь Стеллы, крепко сжимающая её собственную, в какой-то момент исчезла, как и тёплая ладонь Блум. Обе девушки оказались отделены от феи разума и теперь находились не пойми где, заставляя Музу чувствовать страх за подруг. Хотя она не была до конца уверена, чей именно это страх?— её собственный или же окружающих.Муза уверенно двигается против толпы, совершенно не думая о том, что действует крайне безрассудно. Она слишком хорошо знает Стеллу и Блум и уверена, что те не покинут зал до тех самых пор, как не отыщут её и Аишу с Террой. Разумнее будет покинуть место нападения и позволить преподавателям разобраться с ними, оставшись дожидаться девочек у входа, но Муза отчётливо понимает, что не может доверять им. Новое руководство не вызывало в ней абсолютно никакого доверия. Напротив, заставляло усомниться в их благих намерениях. Розалинда раз уже впустила Сожжённых на территорию школы и палец о палец не ударила, чтобы остановить их, тогда почему они могут верить ей сейчас, доверяя самое важное, что у них есть?— свои жизни? Чёрт с два они им поверят.Она наконец выбирается из толпы испуганных студентов, искренне негодуя, почему те бросились прочь вместо того, чтобы дать отпор. Разве не этому их здесь учили? Не к этому готовили напротяжении длительного времени? От грёбаной несправедливости хочется кричать во все горло, пытаясь призвать благоразумие окружающих, но Муза прекрасно понимает, что это абсолютно бессмысленно и ничем не поможет. Они трусы. Чёртовы трусы, выбравшие не место боя, а свои комнаты, где, по их мнению, можно спрятаться. Но ненадолго.Где-то сбоку мелькают знакомые огненные волосы, и Муза инстинктивно поворачивается в ту сторону, замечая мчащуюся в противоположную от неё сторону Блум. Переведя взгляд чуть дальше, фея разума видит сидящую на полу у колонны и держащуюся за голову Аишу. Она тут же бросается к ним, не обращая внимания на происходящее вокруг. Ноющая боль Аиши, которую Муза ощущает на расстоянии, заставляет её прибавить шаг, срываясь на бег. Она буквально заполняет собой все её сознание, пустоту, образовавшуюся после того, как все студенты покинули зал и оставили её наедине со своими мыслями.—?Девочки! —?кричит она, привлекая к себе внимание. Блум оборачивается, тут же счастливо улыбаясь, и не может скрыть радости от мыслей, что Муза в порядке. Но спустя несколько секунд её лицо мрачнеет и искажается от гримасы ужаса.—?Муза, осторожно! —?раздаётся рядом голос Стеллы, и последнее, что фея разума видит перед падением?— красные глаза Блум.Секунда, внезапная вспышка света, удар, темнота.Бездыханное тело Стеллы падает к её ногам, словно в замедленной съёмке, и Муза закусывает губу, сдерживая вой, рвущийся из груди. Она стремительно поднимается с пола и падает на колени перед феей света, осторожно обхватывая ту за плечи. Из глаз безостановочно текут чёрные слёзы, но внешний вид?— последнее, что её сейчас волнует. Хотя, будь Стелла в порядке, она непременно сказала бы: ?Ты выглядишь просто отвратительно, детка?. Но она не в порядке, а её бездвижное тело, покоющееся на ногах феи разума тому подтверждение. И это только её вина.Голос Блум доносится до Музы, как в тумане, а сама она продолжает крепко обнимать подругу, в очередной раз в этой жизни ощущая чёртову горечь потери, и не может поверить, что той больше нет. До последнего не хочет верить. Сейчас они окажутся в оранжерее профессора Харви, он поколдует над феей, и она откроет свои прекрасные цвета самого ясного неба глаза. И всё будет как прежде. Её самая маленькая-большая ложь, ведь ничего уже никогда не будет как раньше.—?Муза, прямо перед тобой!Блум не теряет надежды докричаться до феи разума, срывая голос, и видимо судьба все же решает быть благосклонной: Муза вздрагивает и поднимает чёрные как смоль глаза, смотря в самую душу Питерс. Глядя на подобную картину, Блум кажется, что она задыхается, сжимая ладони в кулаки, и с новой силой атакует нападающего на неё Сожжённого. За Стеллу, девочек, Алфею, за Даулинг. Злость на саму себя и Розалинду, копившаяся все это время, жившая в ней с того самого момента, как она освободила её, тем самым совершив огромную ошибку, последствия которой теперь им приходилось разгребать, нашла своё применение, наконец выходя из неё вместе с пламенем огня дракона. Она готова стоять до конца.Муза наблюдает за подругой, краем глаза улавливая движение сбоку. Она оборачивается, встречаясь взглядом с незнакомой ей девушкой, и хмурится, не понимая, кто она и что здесь делает. Неизвестная криво ухмыляется и, накинув чёрный капюшон на голову, испаряется, порождая ещё большее количество вопросов, на которые у них нет ответов. И первый из них?— неужели у неё поехала крыша, и теперь она видит различные галлюцинации? Правда времени на то, чтобы подумать об этом, у неё нет, и тот самый Сожжённый, по вине которого пострадала Стелла, стремительно приближается к ним, норовясь прикончить их обеих.Напуганная до смерти, Муза не понимает, что ей делать. Надо бы бежать, если не можешь сражаться?— учил её Ривен на одном из последних совместных спаррингов, но она не может бросить Стеллу. Прижимая к себе тело подруги, она пытается пробраться в сознание Сожжённого и делает это без особого успеха. Там пусто. Хотя на что она надеялась? Воздействовать на монстра тоже не получается.По мере приближения Сожжённого страх и злость феи только становятся сильнее. К ним прибавляются горечь потери и отчаяние, смешиваясь в один большой коктейль из чувств и превращаясь в источник сил. Муза ощущает лёгкое покалывание на кончиках пальцев, с удивлением отмечая, что чувствует себя иначе. Увереннее. Правда состояние это не длится долго. Фея хмурится, видя, что расстояние между ней и монстром сокращается все быстрее и остается меньше метра, и страх снова накрывает её с головой. Какой толк от этих новых ощущения и возможно способностей, если она понятия не имеет, как ими управлять? И ей, действительно, становится страшно. Она бесполезна. Бесполезна в бою, где жизнь каждого дорогого ей человека висит на волоске, в то время как сама она ничего не может сделать, чтобы помочь.Муза не знает, не понимает, что происходит в следующую секунду, но время вокруг будто останавливается. Она как в замедленной съёмке видит жуткое лицо Сожжённого в нескольких шагах от неё, испуганно выставляет руку вперёд и зажмуривает глаза. Самое глупое и бессмысленное, что можно было сделать в подобной ситуации, но Муза уже не думает об этом. Лишь прислушивается к мелодии, возникшей у неё в голове и ангельскому голосу, такому знакомому и такому далёкому одновременно. Слов не разобрать, да и не зачем, думает она. Наверное, так выглядит смерть? И вовсе это не больно, как казалось раньше.Музыка в голове начинает звучать все громче, а она боится открыть глаза. Боится не увидеть ничего вокруг себя. Когда звук в голове становится невыносимым, Муза взволнованно распахивает глаза, замирая на месте. Фея видит разгромленный Главный зал, удивленную чем-то Розалинду, Андреаса и королеву Луну, ей кажется, что она спит, сжимающую меч в руке. Взгляд той направлен прямо на Музу, а если быть точнее, на её дочь, лежащую у неё на коленях. В уголках глаз матери Стеллы притаились слёзы, и фея разума чувствует бездну внутри неё. Она действительно любит свою дочь, и ей очень больно от осознания, что потеряла её навсегда. Настолько больно, что королева взяла в руки меч, не имея возможности использовать свои силы на территории Алфеи. Кто бы мог подумать, но Розалинда ограничила её полномочия в школе, в том числе запрещая показательное колдовство.Муза видит сидящую на полу Блум, руки которой дрожат, Аишу, обнимающую её за плечи, и Терру, столь же пораженно смотрящую на нее. Лишь после этого она переводит взгляд в сторону, замечая перед собой тело Сожжённого, бьющееся несколько секунд в конвульсиях, а затем затихающее. Её левая ладонь, выставленная вперёд в жалкой попытке остановить монстра, была объята фиолетовым свечением. Знакомое покалывание на кончиках пальцев. Она убила Сожжённого?—?Муза! —?вырывается у Терры, и она бросается к шокированной подруге, обхватывая лицо той руками. —?Ты хоть понимаешь, что сделала?Сознание постепенно начинает проясняться, и Муза затравленно кивает. В это трудно поверить, но некогда бесполезная в бою фея только что совершила невозможное. Она действительно убила Сожжённого.