Глава 5. Часть 2. (1/1)
VВот уже прошла неделя, с тех пор, как моя дорогая Анна снова пыталась разыграть наивного меня, заставив его думать, что мы вернулись на два года назад. Шутка не вышла, но я ее изнасиловал. О чем она теперь напоминает при каждом удобном случае.
Я уже давно пожалел о сделанном, и понял, что не должен был так поступать с женой. Штамп в паспорте не делает супругу рабой мужа, она по прежнему имеет право пойти в полицию и написать заявление. Спросив у Анны, будет ли она это делать, та старательно шутя, ответила, что за мной убийства и взрыв исторических зданий, поэтому на изнасилование никто не обратит внимание, а если она лично сдаст меня в руки полиции, то будет скучать, потому что все равно любит.Интересную фразу сказала Анна. Она не знала, что ответить, поэтому высказала вслух оба варианта "Я тебе отомщу" и "хорошо поиграли".Прежде, будучи друзьями, мы часто разыгрывали разные сцены. Мы познакомились необычно, как обычно это бывает во многих романах, я спас ее, но от кого, от пальцейских! Представились поименно мы на окровавленной аллее, среди трупов. Не самая лучшая сцена для знакомства.Поэтому, будучи в Галерее Теней, мы разыграли сцену знакомства, у обычных людей. Случайно встретились, обменялись именами, и пожали руки.Через время, чуть больше месяца, мы стали репетировать роль Анны, с которой она должна выступить в Аббатстве, отвлекая Лилимена и Дениса.Спустя время, мы уже представляли сцену, будто я, террорист, беру ее на должность сообщницы. Провели собеседование. Предупредили друг друга, чтобы мы остались только друзьями и сотрудниками, не влюбились. Не получилось, мы женаты. Но было весело.Даже на наш "патруль" мы просто так не выходили. Обязательно придумывали каждый раз новый сценарий, и репетировали роль Анны, под которой она должна представиться пальцейским, и даже не переводили фразы на английский, она все говорила по-русски.
Каждый раз, мы вместе обсуждали это. Анна смеялась над нелепостью представляемых ситуаций, а я про себя смеялся, когда она в очередной раз падала на каблуках, и выкрикивала свою нелепую фразу "ежки рогатые". Но на деле помогал ей встать.Думаю, ей должна понравиться очередная предложенная идея для розыгрыша спектакля.Я много думал о том, что произошло тогда, два года назад, о выступлении Анны в Вестминстерстве. Как бы повернулось дело, если бы она играла другую роль? Ведь изначально, она должна была одеться под нимфетку, и под видом ребенка, для очередного "детского часа", отвлекать Епископа, и открыть окно, чтобы пройти незамеченным.Из-за ее роста и телосложения, представить ребенка даже из подростка сложно, и было принято решение, вместо того, чтобы ей выглядеть младше, сделать ее старше, под ролью директора детского дома, откуда прибывали все дети. И так вышло!
А представим, что Анна играла бы роль детдомовской девочки, в розовом платье? Тогда бы, целая череда событий пошла бы по другому.Именно это, я и хотел предложить Анне, разыграть сцену репетиции с другой ролью, и импровизируя, придумать новые события.Выслушав все это, она сразу ответила, весьма нелепую фразу:-Ясно, предлагаешь ролевуху?-Анна, имей понятия.-Я же не говорила, что это плохо. Идея неплохая, почему бы и нет?Я сходил за ее костюмом, который представляет из себя платье с пышной юбкой, туфли и чулки. Обозрев сей наряд, ответ любимой мадемуазель не заставил себя долго ждать:-Жутковатый прикид, не хуже чем 1 марта и 5 апреля 1994 года вместе взятые.*-Просто ты не любишь носить платья.-И яркие цвета. Точно также как и ты. Здесь, тебе не поспорить со мной. Ты всегда ходишь во всем черном.-Но ты не видишь в этом ничего плохого?-Я вижу в черной одежде только много хорошего.-Сказала она последнюю фразу, и ушла к себе в комнату, переодеваться.Вышла она уже в полном образе, даже нанесла немного макияжа на лицо. Отвратительное на вид платье, идеально сидело на тонкой талии Анны. Чулки и туфли подходили к короткой юбке, едва прикрывающей бедра девушки.Мы перешли в мою комнату, и начали инсценировать сцену:-Нужно прорепетировать примерную ситуацию, которая может развернуться по твоему прибытию в Аббатство.Анна кивнула.-Ты не знаешь Лилимена, но его знаю я, и могу относительно подготовить тебя к тому, что может ожидать.Сообщница по прежнему молча кивала.-Представим ситуацию, будто я - Лилимен, а ты в своей роли, должна заставить его думать, что ты ребенок, и отвлечь.Я вышел, и снова зашел в комнату, будто в первый раз захожу. Анна стояла спиной ко мне, но услышав звук захлопывающейся двери, обернулась, и оторвала взгляд от "очень интересного потолка". Поприветствовала.-Как я мог сомневаться в твоем бесконечном великолепии. Mea culpa! Mea culpa!* Присядь! Как тебя зовут?-Наннерль.-Ответила Анна, опять вспомнив сестру Моцарта.*-Наннерль! Какое замечательное имя! Но, почему ты здесь, дорогая?-Для исповеди.-Сказала "Наннерль", отводя взгляд в сторону.-Исповедь! Обожаю эту игру! Ни слова больше! Расскажи мне о своих грехах!-Мистер Лилимен, вам не кажется, что одно противоречит другому? Как же я расскажу о своих грехах, если не должна говорить ни слова больше?-Теперь, я вижу, в чем твой грех - пререкание. Ты всех ослушалась, и никого не слушалась.Достаточно представив беседу, я положил руку в перчатке ей на колено, и скользил по ноге под юбку. Анна неожиданно встала, сложив руки на поясе. Ее действия весьма объяснимы, и ей оправдано.-Вэ, скажите, ведь это репетиция для совсем другого? Я уже догадалась обо всем, что вы хотели...-Я вовсе не собирался тебя насиловать.-Перебил я я ее.- Это не то, о чем ты подумала. Я правда хотел тебя морально подготовить к тому, что может произойти.-Вэ, не пытайтесь отпираться, я заметила это. Вы правда этого хотите, и могу догадаться, вам не все равно, с кем, хотите именно со мной?Я молчал, поражаясь смелости в словах Анны, и не зная, что ответить. Прежде, даже в разыгрываемых сюжетах, она вела себя сдержанно и скромно. Скажем, что она прочитала мои мысли.Неожиданно, она повела себя смело не только в словах, но и в действиях. Села ко мне на колени, положив руки на плечи.-Я знаю, Лилимен точно не успеет со мной этого сделать, вы придете вовремя, но, давайте лучше все таки с вами прорепетируем. На всякий случай, чтобы, мне быть морально готовой. Я вижу, вам не все равно, как морально и физически готова ваша сообщница.Я понял, на что она намекает. Значит, она все таки все поняла правильно мысль о разыгрывании домашнего спектакля.-Если только, ты этого действительно хочешь, и считаешь нужным. Только, пожалуйста, называй меня на "ты".-Хорошо,-Согласилась та.-Еще, это нужно снять.-Я забрал у нее очки.-А ты, должен снять маску!-Безусловно, моя дорогая!Анна развязала лямки, на которых держалась маска, и убрала ее в сторону.Мы начали целоваться, в объятьях друг друга. Безумно, страстно, и при этом, с такой нежностью. Расстегивая ей платье, она тоже делала с моей курткой. Бросив те вещи на пол, мы оба легли рядом, не отрываясь друг от друга. Вспоминая то, как я над ней издевался тогда, насилуя, решил, что нужно сейчас повести себя с ней совсем по другому, чтобы она не боялась меня. Поэтому, обнимал ее и целовал с нежностью, не трогал ее и не лапал, просто обнял, и иногда гладил волосы. Анна своими руками изучала шрамы на лице, как в первый раз, и также гладила шею.
Она уже была не против, что одна моя рука занята тем, что гладит ее бедро.Закончив дело, мы смотрели друг другу в глаза.-Неплохая "репетиция". Жаль, завтра меня уже никто так не поцелует.-Тебе понравилось?-Хм, а как же! Любой девушке оказавшейся на моем месте, понравится такая нежность. А тебе понравилось?-Да. Анна, я не хочу подвергать тебя риску. Придумаем другой план выступления в Аббатстве. И завтра, я обязательно также тебя поцелую.-Только завтра?-И сейчас тоже, конечно же!