Глава IV: "Клановая неразбериха" (2/2)

Так же Нара не забыла о матери своей матери. Хоть та и была человеком, но относилась к Наре очень по-доброму. Штарга чуралась рабыни, но когда ей было очень плохо и тяжело на душе, только она и поддерживала никому не нужное дитя, видя в ней черты своей загубленной дочери. Сейчас, после общения с миссионером, Нара во многом изменилась.

Когда воительница окликнула ее, старушка всплеснула руками и, подобрав подол рваной юбки, поспешила, насколько позволяла старость, к внучке, которую уже и не чаяла увидеть живой.

- Здравствуй, Ольга. Я вернулась, живая и здоровая, как ты просила. - сказала штарга и, к великому удивлению рабыни, крепко обняла ее.

- Нара, деточка, ты разве не стышься меня? - спросила внучку Ольга, несмело приобняв штаргу за шею.- Теперь нет, Ольга. Теперь я сильная, не боюсь. Друг мне помог, он тоже с юга. - после этого у Нары будто гора с плеч свалилась. Но дальнейшее их общение было прервано трубным гласом. Штарга отстранилась от рабыни и, пообещав вернуться, пошла на призыв. Ровная каменная площадка перед палатами вождя Грока Несущего гибель служила кланам одновременно ареной и трибуной. Пеплокровные плотно сгрудились вокруг площадки и ждали слова вождя. Державший Бардена воин стоял рядом с клеткой рабов. Миссионер узнал в них солдат армии Инквизиции - немногие из оставшихся в живых. Грязные, побитые, сломленные. Топь будет долго преследовать их в кошмарах.- Прошу прощения, друг, не мог ты меня отпустить? - обратился миссионер к воину.- А? О, да'шра, не заметил. Думал, ты мой непутёвый раб. - сказал воин и, поставив Бардена на землю, протолкнулся вместе с ним в первые ряды. - Не благодари. Наконец, вождь, под радостные выкрики воинов, вышел к клану, в сопровождении посольства Громовоев. Громовои были известны другим кланам своим бесстрашием и яростью в битве. Из оружия они предпочитали топоры и когти-кастеты, надевали поверх доспехов волчьи шкуры, что, в сумме с их боевым кличем, было устрашающе.- Ну, Грок, ты хотел показать нам силу твоего клана, мы ждем. - сказал ему предводитель Громовоев, заслуживший прозвище Горлогрыз.

- Где мои сильнейшие воины, братья? Кто хочет порадовать гостей зрелищем, показать, из чего мы сделаны, а? - к всеобщему изумлению после слов вождя вперед вышел да'шра.- Я пришел к вам, чтобы показать Свет Владык! - вдохновлено сказал человек, держа ярко горящий светильник перед собой...***Нара успела только к концу горячей проповеди миссионера. Весь клан затих, больше ожидая реакции вождя, нежели вникая в смысл сказанного человеком.

-… И Справедливость! – Барден поднял светильник как можно выше. Тень от одной из его стенок легла на землю. - Справедливость – воин в сверкающих доспехах, в левой руке он держит лук, а в правой весы. Лук символизирует скорость и неизбежность кары, а весы -честный суд. Будьте его верными последователями и вас всегда будет ждать победа, победа над злом и тьмою! – Бард замолчал и стал ждать ответа.- Твои слова коснулись моих ушей, но до сердца не достали. – после непродолжительного молчания сказал Грок. – Мы – штарги, дети проклятых земель. У нас нет ни царей, ни богов и ваши нам не нужны, мы верим в силу. У кого сила, тот и царь, тот господин, тот получает всё. - Вождь с нескрываемым презрением глядел на оратора. – Не знаю, кто тебе дал честь быть да’шра, но ты её не заслуживаешь. Проваливай с моей земли.

- Не этим путём вы должны идти. – продолжал Барден, нисколько не смутившись от слов вождя. - Прошу, отриньте губительную тропу тьмы.

- Грок, вот “это” сильнейший воин? Ты хочешь поразить нас пустой болтовнёй? – поддел Пеплокровного Горлогрыз.

- Я не знаю, откуда явился этот наглец, но в клане я его вижу впервые. Сын, разберись с ним, живо! – Грок несильно ткнул одного из своих сыновей – младшего – носком сапога, чтобы чадо побыстрее повиновалось. Лотог Костолом, так звали сына, с явной неохотой встал со своего места и неспешно приблизился к Бардену.- Не слышал, что отец сказал? Вали отсюда, пока цел! – прикрикнул он на него.- Нет, истинный Свет освятит тьму ваших сердец! – Бард не двинулся с места.

- Ты сделал свой выбор. – хмыкнул Лотог и отвесилБарду оплеуху тыльной стороной ладони. Миссионер пошатнулся, но уходить не собирался. Штарга больше не стал сдерживать себя и просто стал избивать авараминца. По толпе штарг прошёлся неодобрительный ропот. Удары пудовыми кулаками повергли Бардена на колени. Лотог пнул его под дых, ломая рёбра и отбрасывая к клетке с рабами. Сознание человека успело милосердно погаснуть, перед тем как его тело коснулось земли, – Где твои боги? Чего же они не помогают тебе? Потому что они слабы, как и ты, мразота. – хохотнул Костолом, и обронённый фонарь был презрительно раздавлен стальным ботинком. Частица Света беспомощно выплыла из поруганной святыни и погасла. – Червь. Слабых надо добивать! – сказал сын вождя и, взяв у ближайшего воина секиру, направился к авараминцу.

-Полукровка жива? – вождь удивлённо хмыкнул, - Тогда всё ясно. Слабая кровь тянется к слабой крови. Ты опозорила свой клан.

- О, у щенка появились зубы? – Грок усмехгулся, - Лотог, убей её. Слабой крови не место в моём клане.

-Ты нарвалась, слабачка.

Нара ничего ему не ответила, только её глаза буквально горели праведным гневом. Настал момент, когда она сможет отомстить за многолетнюю обиду, показать клану, насколько она сильна.

Они кружили по импровизированной арене, изучая противника и выискивая момент для атаки. Лотог был силён, очень силён. Как сын вождя, пусть и младший из четверых, он забирал себе лучшее. От его рук пало немало врагов и существ из Топи. Он был на полторы головы выше Нары и вдвое шире в плечах. Лотог не знал жалости и давал противнику только один шанс на выживание – сдаться. Вот он чуть замедлил ход и в следующее мгновенье набросился на Нару, одним прыжком покрыв расстояние между ними. Воительница увернулась от топора, но Костолом ударом ноги задел её за голенище, заставив потерять равновесие. Нара упала и успела только подставить меч, как об его лезвие ударился топор. Лотог, чтобы показать своё превосходство, обрушивал удары топора на клинок, пока не сломал его. Смеясь, он отложил секиру и, придавив Нару коленом, схватил её за горло, хотел сделать её смерть более продолжительной и мучительной. Очень опрометчиво с его стороны. Безрассудная не стала давать ему такой возможности и вонзила обломок своего бастарда ему в прорезь доспехов, промеж рёбер. Лотог отвлёкся на рану и отпустил штаргу. Та быстро вскочила на ноги и выхватила меч Родерика.

- Убить меня ей надеешься, а?- Ты можешь победить только тех, кто слабее тебя, либо ударить в спину, трус.

Уловка подействовала, Лотог, рассвирепев, рванулся к Безрассудной, та лишь чуть отступила, заставив Лотога сделать лишний шаг, и рубанула его по коленям. Сын вождя рухнул, попытался подняться, но был пригвождён за плечо мечом Родерика к земле. Толпа взорвалась дикими криками восторга, когда Нара привела угрозу в исполнение. Она действительно оторвала Лотогу руку и яростно мутузила его ей, пока тот не перестал судорожно трепыхаться. Воительница издала боевой клич и размозжила череп Костолома ногой. Затем высвободила рыцарский клинок из безжизненного тела и, отогнав соклановцев от клетки с авараминцами и Бардена, встала с явным намерением никого не подпускать к ним ценой своей жизни. Сейчас она больше всего напоминала вэйскую львицу, стерегущую своё логово. Пеплокровные скандировали её имя, довольные устроенным зрелищем, пока их не заткнул вождь.

- Что вы творите, идиоты?! Она убила вашего брата, заступилась за человечишку, и вы её хвалите?! – кричал он на свой клан срывающимся голосом. Сам факт смерти сына его не сильно волновал, но то, что его убила полукровка, защищая человека, приводило его в ярость. Зная, что сын всего лишь исполняет его волю и, причиняя вред да’шра, нарушает священные традиции штраг, это ещё хуже, чем убить безоружного человека. Вождь обесчестил себя в глазах других. Союз с Громовоями мог не состояться.

Однако, Горлогрыз вовсю ухмылялся, глядя на происходящее. Коварства старому шаману было не занимать. Он хотел посмотреть, на что готов пойти Грок ради достижения своих целей.

- Когда твой отпрыск бил человека, я было решил, что наш союз бесполезен для Громовоев, но вот полукровка показала себя. Я рад. Но осталась ещё одна проверка, последняя. Эдрид Храбрый, ты сильный воин, поди проверь полукровку. – приказал Горлогрыз одному из своих спутников. Эдрид мыкнул в ответ и вышел на арену, не торопясь приблизился к Наре и внимательно на неё посмотрел. Безрассудная вперила свой взгляд в Громовоя и зло оскалилась.

- Эдрид, мы ждём. Или дерись, или уходи, если струсил! – прикрикнул на него Горлогрыз.

- Но ты сказал драться с полукровкой, а тут я вижу злющую волчицу. Я умирать не хочу, надо тебе дерись сам.

Горлогрыз недовольно прищурил глаза на слова своего соклановца и неожиданно расхохотался. Вскоре хохотали все штарги.- Эдрид, иди к нашим, скажи, что мы теперь бьёмся с Пеплокровными. – повелел он воину.- Но что мне делать с Безрассудной? Она стала слишком опасна для клана.

- Я уйду, Грок, и заберу человека. Всех их, - воительница указала на клетку. Авараминцы всё время возносили молитвы за земляка и свою неожиданную защитницу.

- Согласен. Забирай их и уходи, Нара Изгнанная. – кивнул вождь.

Пеплокровные почтительно расступались перед ней и, прощаясь, отдавали честь, прикладывая сжатый кулак к груди…

***Даншали, граница с Эсмером.Прошло уже много лет с тех пор, как Бардена побил Лотог. Он несколько недель провёл лёжа в носилках, радуясь, что встретил своих соотечественников. Раны с тех пор затянулись, но сломанные кости временами давали о себе знать, предсказывая грозу, как и сейчас. За сегодня они с Нарой одолели не более пары лиг, сказывалась его старческая слабость.

- Пожалел бы себя, Барден. – говорила ему штарга, когда тот отказывался от её предложения нести себя на руках.- Ох, Нара, ты же знаешь, что я не могу себе позволить такой роскоши. – отмахивался он, - Однажды уже пожалел себя, а с последствиями ты уже познакомилась.

- Барден, не всё же так плохо, они стали хорошими людьми. – Нара за года путешествий сильно выросла в духовном плане: акцент, с которым она говорила раньше, почти пропал, проснулась любовь к искусствам и музыкальный слух.

- Не будем об этом, Нара, не тревожь старые раны. – миссионер тяжело вздохнул и блаженно прилёг на спальный мешок. Надвигалась ночь. – Нара, прошу, спой мне мою любимую песню. – попросил он.- Ту, что пел нам он? – уточнила штарга, расчехляя лютню.- Да, её. От этой песни мне всегда становится светлее на душе… - Барден уже почти ничего не видел, и ему просто необходимо было слышать рядом с собой Нару, так было спокойнее.- Ты и сам порой светишься, хех. – ответила Нара и, наигрывая простенькую мелодию, запела. Это песня повествовала о простом человеке, что в танце давал людям истину, пробуждал в них огонь жизни и наполнял смыслам бытиё. Но не всем по нраву оказались его дары, и он был предан, а затем жестоко убит. Но даже смерть ему покорилась и не смогла забрать. – Я танцевал и плавно возносился вверх, твердя, что танец есть Жизнь и танцевать не грех. И я живу в тебе, а ты услышь, сумей, как я танцую в душе твоей! В пляс, в пляс, со мною поспеши. Танец словно зеркало души. Танцуй на пиру, на острие копья, я танцую как бог, а ты танцуй как я! – Нара сыграла последние аккорды и посмотрела на Барда. Тот уже не дышал. С блаженной улыбкой он мирно отбыл в желанные края.

Штарга похоронила тело друга, провела последний обряд, согласно авараминской вере, и отправилась на свою родину. От миссионера ей остались только его дневники, разбитый светильник да лютня. Наре предстояло совершить нечто почти невозможное – объединить Штаргу. Надвигалась гроза.Согакамм, агжаркамм Нижаси, книжное издательство “Азиль и сыновья”.

- Прошу, книга о путешествии человека и штарги-полукровки готова. – человек протянул главному редактору хаотичную кипу исписанных бумаг.

- Позвольте, но тут не всё. – гежчи быстренько пробежался по страницам, - Вы мне предоставили только начало истории, где всё остальное? По договору вы обязались представить в подробностях все их похождения!- Зачем отдавать корову на мясо, если её можно ещё подоить? – ответил редактору человек.- А-а-а, умный бесхвостый! – похвалил его гежчи, - Тогда, как раскупят первый тираж, жду с продолжением! И поторопите автора, подобная лёгкая литература у нас быстро расходиться.

- Хорошо, я с ним поговорю. Прощайте. - откланялся человек и удалился, сверкнув на прощанье печатью-глазом Безымянных.

Кровавая Топь. Сгоревшая роща Старейшего клана Топесмрадов.

Сурок и Коршун, переместившись из архивов Безымянных, встретились с автором истории.

- Здравствуйте, господин Грэйлук. – поздоровался Сурок с деревом. – Ваши рукописи хорошо приняты, и Азиль требует продолжения.

- Продолжение им, хе! – на коре дерева проступило лицо артиста. Видимо, он выжил после пожара и сильно изменился… - Ладно, так уж и быть, дам вам свои листочки о судьбе штарги. Но это последние, у меня больше нет.

- Мы будем весьма вам благодарны, Грэйлук. – сказал Безымянный, срывая с опустившейся ветви несколько крупных листов, на которых были нацарапаны острыми ветками буквы. – И откуда вы только знаете, что творится в мире, будучи лишённым ног?- Птичка на хвосте принесла, в прямом смысле. – недовольно буркнуло дерево, - Так, моя часть сделки выполнена, где обещанная плата?

- Конечно, сейчас мы вам его доставим. – Сурок подал знак Коршуну и тот, исчезнув в тенях, вскоре вернулся с огненным магом и его элом.- Только побыстрее, у меня выступление скоро начнётся. – поторопил маг, презрительно шикнув на своего маленького элементаля, коим оказался Дэйтеан. Тот с опаской приблизился к дереву. Бедный-бедный Дэйтеан! На него было жалко смотреть, слабый, беспомощный, весь в ожогах от воды.

- Дэйтеан, что с тобой случилось, братец? – удивился Грэйлук.- Да он бесполезен! Даже свечи зажечь не может. Отозвать его нельзя, он, видите ли, взорваться может. А то что мне теперь с этой обузой на шее жить приходиться никого не волнует. – ответил за эла его нынешний хранитель.

- Да, это так… - тихо отозвался эл.- Не боись, малыш, я тебе помогу. – лицо артиста переместилось к самым корням и он горячо зашептал старому другу, чтобы другие не смогли его расслышать, - Дэйтеан, братишка, гляжу ты совсем сдал, а? Ничего, ты снова станешь великим и прекраснейшим Дэйтеаном многоликим, спасителем людей и штарг, великим оборотнем-первёртышем, погляди вниз.

- Что это, смертный? – удивлённо прошептал эл, увидев глубоко в земле, между расступившимися корнями пульсирующий огненный осколок.- Это моё пламенное сердце, малыш. Частичка тебя. Ты её когда мне подарил, перед тем как исчезнуть. Думаю, оно то и спасло мне жизнь. Бери. – осколок плавно приподнялся к основанию ствола.- Но ты. Разве ты не умрёшь от этого? – спросил Дэй.- Может быть. – в свойственной артисту пофигистичной манере отозвался тот, - В любом случае, я уже слишком долго живу и мне надоело быть деревом. Бери и покажи миру всё своё величие!

Эл аккуратно коснулся осколка и тот, превратившись в чистое пламя, впитался в него. Грэйлук-дерево после этого поник, ветви его опустились и он весь высох…- Пошли, бездарность, пожонглируешь своими жалкими шариками. – позвал эла хранитель, но в ответ ему послышался издевательский хохот.

- Это я бездарность, смертный?! Я – Дэйтеан, ВОЗМЕЗДИЕ ЭДЭЛЬШАНА!!! -элементаль загорелся, узоры на его теле ярко засветились, и пламя радостно разнеслось по всей роще. Ей было суждено сгореть ещё раз… Со всем, что в ней было.