5. Бездна (1/1)

Покинув камбуз, я не вернулся в каюту. Понимал, что даже если усну, кошмары меня разбудят. Я лет до пятнадцати часто страдал ими, но потом все как-то само собой прошло. Думал навсегда, но сейчас они вернулись. Надеюсь, это реакция на стресс и со временем все вернется в норму. Все ведь проходит со временем, надо только подождать.Сон я заменил прогулкой по палубе. Медленно прошелся от надстройки, расположенной на корме, до носа судна. Был полный штиль, стояла отличная погода. Мы совершали переход через Индийский океан, плыли из Мумбая в Джакарту. Погода в этом регионе довольно часто радовала теплом и отсутствием ветра, но в тот день меня она совсем не впечатлила. Даже наоборот, лучше бы поднялся шторм, он соответствовал бы настроению. Хотя, тогда бы, я не смог вот так пройтись по палубе.Обычно прогулки меня успокаивали и помогали отдохнуть. Правда, до этого, я никогда не гулял ночью по палубе. Капитан запрещал, при условии отсутствия необходимости. Но сейчас мне стало плевать. К тому же я был уверен, что он сейчас спит в своей каюте, а на мостике дежурит старпом, или, что более вероятно, второй помощник.Дойдя до носа, я остановился. Огни судна освещали черную воду прямо по курсу и мешали смотреть на звезды. Но они все равно были видны. Если вы живете в городе, то, наверное, вряд ли представляете, что звезд настолько много. Во время ночных дежурств я любил разглядывать небо, вспоминать все, что знал из астрономии. Однако сейчас было не до этого. Я только постоял на носу, посмотрел на воду и пошел обратно по другому борту. В надстройку так и не свернул, дошел до самой кормы. Облокотился о леера* и вновь посмотрел на воду. На этот раз внизу белым пятном на черном фоне, виднелась морская пена. Она, поднимаемая работающими винтами, расходилась в стороны и растворялась в темноте ночного океана.Надстройка защищала от ветра, на корме было приятно находиться. Я стоял и смотрел вниз, в очередной раз прокручивая в голове все события этого отвратительного дня. Мне ужасно надоело, но думать о чем-либо другом я был не в состоянии. Морская пена завораживала, и я просто смирился с тем, что не усну до утра, продолжая смотреть на нее.—?Отойди оттуда!Я обернулся, услышав голос Вячеслава Александровича, но так и не отошел. Он подошел ко мне, между его пальцев была зажата сигарета.—?Мне повторить? Отойди.—?Извините,?— тихо сказал я и сделал несколько шагов назад, правда так и не понял, почему должен так поступить.—?Успокойся,?— сказал Вячеслав Александрович.—?Я спокоен,?— пожал плечами я.—?Давай поговорим,?— вздохнул он. —?Сигарету будешь?—?Спасибо, Вячеслав Александрович, не курю.—?Можно просто Слава, предлагаю перейти на ты.—?Хорошо,?— согласился я, особо тогда не придав значения этому шагу с его стороны. —?О чем вы, то есть ты, хотел поговорить?—?О сегодняшнем, о тебе, обо всем.Слава стряхнул пепел с сигареты за борт, при этом, как мне показалось, намеренно не глядя на воду. Я подумал о том, почему он вообще здесь. У него свободное время или вахта? Вышел покурить? Но ведь курить на палубе строго запрещено. Или же Слава специально искал меня?—?Как ты? —?спросил он.—?Нормально.—?Нет, скажи честно. Я заметил, что ты мало с кем общаешься, твое право, но сейчас тебе лучше не оставаться одному, особенно здесь. Ты ведь не просто так пришел сюда.—?Что? —?не понял вопрос я. —?Просто так, вышел пройтись, спать не хотелось.—?Брось, ты стоял у лееров и смотрел в воду.—?И?—?Ты хотел прыгнуть? —?спросил Слава.—?Что? Нет!Я усмехнулся. С чего он вообще это взял? Я никогда не думал о том, чтобы убить себя, какое бы дерьмо не случалось в жизни. В ту ночь у меня даже мыслей подобных не было, я просто смотрел на воду и думал. В конце концов я стоял у лееров, а не за ними.—?Я не утверждаю и, тем не менее, лучше никогда не смотри в воду ночью, особенно когда тебе плохо. Ты можешь не хотеть, но порой случается, что бездна зовет и это происходит. Я в море уже восемь лет и, поверь, есть вещи, с которыми лучше не шутить.Я не до конца понял смысл его слов, но по спине прошли мурашки. Я еще раз глянул на воду. Возможно, слово бездна идеально описывало всю суть. Несколько километров до дна?— все это пространство занимает соленая вода и больше ничего. Пугает, но и завораживает. Вопреки словам Славы я вновь подошел к самому краю палубы и опустил взгляд на волны. Наверное, хотелось подтверждения его слов. Слава подошел и положил руку на мое плечо.—?Я не знаю, прыгнул бы ты или нет, но лучше не рисковать.—?Я бы не прыгнул,?— покачал головой я.—?Сейчас-то нет, но не делай так больше. Если тебе плохо, найди кого-то, с кем можно поговорить, выпей, в пределах разумного, если умеешь.—?Хорошо,?— кивнул я.—?А сейчас скажи, что случилось?—?Ничего, просто Эд умер и, мне кажется, я виноват в его смерти, не на прямую, но если бы меня не было на той чертовой лестнице, ничего бы не случилось,?— признался я.—?Я не психолог и не твоя мама, поэтому только скажу, что ты не виноват ни в чем. О покойниках плохо не говорят, но филиппинский идиот сам напоролся. Ты должен сам это понять и пока ты не поймешь, никто не избавит тебя от вины.Я вздохнул. Слава прав, лишь я мог помочь самому себе. Часто нам так хочется переложить на кого-то ответственность, хочется, чтобы кто-то взял и решил все наши проблемы, но это лишь глупые желания. Да, можно попросить о помощи, да, хорошо знать, когда есть люди, на которых можно положиться, но, в действительности у нас есть только мы сами. Мы как корабль в океане?— абсолютно одни со своими проблемами, вне зависимости от того, сколько людей нас окружает.А что касается того, прыгнул бы я или нет, то не знаю. Тогда, когда Слава только сказал об этом, я с усмешкой подумал, что нет, ни за что. Сейчас я сомневаюсь. Я думал, что люблю жизнь, по крайней мере, считал, что в ней больше хорошего, нежели плохого. Я гордился тем, чего достиг, пусть сомнения и одолевали меня. Я не хотел бы умереть, точно не осознанно. Мне не нравился сам факт существования смерти, она пугала. И все же, не стоит смотреть в бездну, когда долго смотришь в нее, она начинает смотреть в тебя. Вроде, Ницше так сказал. Это я к тому, что порой самая страшная опасность исходит от нас самих.Возвращаясь к той ночи, вскоре мы покинули корму. Слава позвал меня к себе в каюту. У него была бутылка водки, он предложил выпить, я согласился. Так я обрел друга на всю жизнь и осознал определенный вред одиночества, но это уже совсем другая история.Через десять дней мы вошли в порт Джакарты, где местные власти забрали труп Эда, больше я о нем ничего не слышал. Эти десять дней прошли для всего экипажа в напряжении. Каждый знал, что где-то на судне находится покойник, но упорно делал вид, что это не так. Обычно, заходы в порт та еще нервотрепка, но, в этот раз, все благодарили судьбу за то, что корабль наконец причалил к берегу.Через два месяца мой контракт подошел к концу, и я вернулся домой. До того, как сойти с корабля, мы со Славой договорились не терять связь, так и произошло, несмотря на то что он жил в Питере, а я в Одессе.Как я уже говорил, первый раз запоминается лучше, чем все последующие. Тот рейс навсегда останется в моей памяти. Не только из-за смерти Эда, в первую очередь, именно потому, что он был первым. Я до сих пор помню очередность стран и портов, в которые мы заходили, помню, как, будучи матросом, мыл трюмы, а это то еще развлечения, учитывая их размеры, помню ужасного капитана-поляка. И помню, как стоял на корме и всматривался в морскую пену, за которой скрывалась бездна.