Она (1/2)

Маленькая девочка с кучерявой белобрысой головой несется поперек ковра, отчаянно громко что-то крича. И, сквозь весь этот гул, неумолкаемые голоса и звуки вспышек фотокамер, ее слышит один единственный мужчина, которому и предназначались эти слова.

- Дядя Бен! Дядя Бен! – громко кричит девочка, бегущая со вперед вытянутыми руками для объятий. Ей неизвестны все приличия, которые так упорно соблюдают взрослые. Она искренне рада его видеть, и ей просто хочется его обнять.

Он, уже готовящийся наконец-то сойти с этого покрытия, оборачивается и мгновенно его рот растягивается в широкой улыбке. Он так рад видеть этого замечательного ребенка. Он приседает, машинально чуть дернув ткань брюк, и распахивает руки, чтобы тут же зажать ее в крепком объятии.

Мужчина поднимает ее на руки, и она крепко обхватывает его шею. Он вертит головой в поисках ее родителей. И как только видит голубой шлейф, сразу понимает, что вот они. Один из лучших друзей со своей женой и сыном, и дочкой, которая сейчас у него на руках. Его друг все еще увлечен беседой с репортером, в то время как женщина, стоящая рядом ободрительно кивает. Наконец-то прошло ее волнение, каждым ударом учащенно бьющегося сердца отдававшееся в теле.

Он оглядывает ее сверху вниз, морщинки собираются у уголков глаз. Ребенок что-то радостно лопочет в шею. Он останавливается на ее лице, таком спокойном и добром. Ловит мягкий взгляд ее светлых глаз. Переводит внимание на прическу. Светлые волосы собраны в пучок. Как когда-то пять или… Нет. Шесть лет назад, когда она стояла здесь в красном длинном платье. Вся такая счастливая и почти в полтора раза больше, чем сейчас. Тогда у нее тоже был пучок, но волосы были длиннее, а потом они ей надоели, и она их отрезала. Сама. Просто взяла ножницы.

Тогда, с пучком, в красном платье, подаренном мужем, она стояла здесь счастливая и улыбалась. Они ждали девочку.

А сейчас. Сейчас он держит ее, это маленькое чудо, в темно-синем платье у себя на руках и вспоминает, как она демонстрировала его пару недель назад, когда они праздновали день рождения ее мамы. Теперь ей еще чуть-чуть за тридцать.

Он опять переводит взгляд на ее лицо и вскидывает брови в знак одобрения ее выбора, на что она довольно улыбается.

Тут его окликнул одинокий фотограф, попросив разрешения сфотографировать его с ребенком на руках. Он уже хотел отказаться, если бы девочка решительно не сказала ?Да?. Он засмеялся и согласился. Девочка все еще звонко хихикала, запрокинув голову, мешая фотографу поймать удачный кадр. Актер замечает это.

- София, - строго произносит он, смотря на девочку.

Она тут же прекращает кривляться и, мило по-детски улыбаясь, прислоняется головой к его щеке.

- Хочешь украсть у меня дочь? – весело раздается за спиной.

Он опускает девочку на землю и ее сразу же берет за руку брат.

- Привет, Том, - здоровается он и крепко по-дружески его обнимает.

- Бен, - улыбается его жена, целует его в щеку и гладит по плечу.

- Ну, пойдем, - объявляет Том и поднимает дочку на руки.

Сразу становится заметно, как на отца похож сын и как не похожа дочь. Аккуратный курносый носик, ясные глазки, но совсем не такие большие, как у отца. Совсем светлые волосы, скорее в маму. Да и глаза, наверное, тоже. Хотя они у нее так причудливо расположены, как будто не прекращают улыбаться. И пусть говорят, что дочка будет счастливой лишь в случае, когда похожа на папу. Еще слишком рано судить.

Они проходят внутрь и расходятся в разные концы зала, к своим командам. В этом году они не снимались в одном фильме, как когда-то давно или пару лет назад. Их тандем очень полюбился зрителю. Но в этот раз они не сидят рядом.

Номера, вручения, номера, вручения и так весь вечер. Дети хохочут, повторяя за залом, они еще не понимают подобных шуток. Или с восторгом наблюдают за отрывками из мюзиклов или танцевальными номерами. Особенно маленький сынишка, то и дело вскакивая с места. В этом году ему выделили отдельное кресло. А маленькая София беспокойно крутится на коленях у отца. В этом году Том не номинирован на Лучшую мужскую роль, поэтому он громко свистит и восторженно хлопает, когда на сцену поднимается его друг, чтобы получить заслуженную награду.

Следующую вручать ему, он передает дочь жене, целует ее в щеку и уходит в сторону сцены.

В это время мужчина, уже поблагодаривший вручавших ему премию, нервно поджимает губу, сдерживая широкую улыбку. Аплодисменты закончились. Выражение восторга, настоящего, такого неприкрытого, сменилось серьезностью.

- Я думаю, я могу позволить себе короткое лирическое отступление, перед тем как скажу о тех, благодаря которым я получил эту награду, - начал он, не специально тяжело выдохнув в микрофон.- Я бы этого никогда не сказал, если бы меня в очередной раз не задели за живое, - признается он. - Меня спросили о семье, о детях, которых у меня до сих пор нет. И чтобы уже наконец закрыть эту тему… У меня был шанс, который я упустил более десяти лет назад. Нет, я не об Оливии, - коротко добавляет он, сразу заканчивая еще не начавшиеся споры.- Тогда я только-только втянулся в эту жизнь. И я заигрался. Я не хочу говорить, что отверг ее, потому что это не так. Я просто не ответил ей. Я поздно понял, что люблю ее. Она уже была с другим. Мы видимся, общаемся, и с каждым разом мне больнее от того, что я сам все это допустил. Я люблю ее вот уже много лет. Иногда мне кажется, что ее чувства не прошли. Но потом я ловлю себя на мысли, что не имею права ломать ее жизнь.

В зале стояла гробовая тишина.После паузы он поблагодарил режиссера, команду, сценаристов и всех кто с ним работал и уверено пошагал вниз.

Дети просто радостно смотрели на сцену, откуда спускался их любимый дядя Бен, который всегда их баловал, в отличие от строгой мамы.