Номер второй (текст в прошедшем времени) (1/1)

Почему Билли Бутчер любил, когда ему отсасывали именно в этом гей-клубе?Сложно сказать…Основная причина, конечно же, заключалась в слове ?гей?.Там, где балом правили геи, отсутствовали ненавистные женщины. От мыслей о любом виде близости с этими блудливыми суками его мутило, и во рту появлялся отчетливый едко-горький привкус желчи. Однако думать, что ему нравились мужчины, не стоило. За такое предположение да под плохое настроение, а таким оно бывало у Бутчера двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, в лучшем случае можно было остаться без зубов, в худшем?— превратиться в харкающее кровью обезображенное месиво. Так что нет, мужчины ему не нравились. Просто их он ненавидел чуть меньше, чем женщин, но этой мизерной разницы вполне хватало, чтобы, сдерживая отвращение, периодически удовлетворять свои плотские потребности (черт бы побрал эти потребности здорового сильного мужика) с представителями своего пола. Точнее, не целиком и полностью с представителями, а лишь с одной определенной частью их тел.Вообще-то он ненавидел всех людей и нелюдей без исключения, правда в разной степени и разной ненавистью. Яростно и страстно, до зубовного скрежета?— суперов, потому что ебанный неубиваемый Хоумлендер трахал его жену. Отчаянно и тоскливо, до желания выть в темноте пустой квартиры, пряча в ледяных ладонях лицо,?— женщин, потому что красавица жена предала, сбежала, родила от Хоумлендера супер-ребенка, посвятив всю себя воспитанию мелкого ублюдка. Глухо, устало и даже как-то апатично?— мужчин, потому… Потому что он сам был мужчиной, не сумевшим ни удержать когда-то любимую женщину, ни защитить ее от посягательств ?героя? великой, мать ее, американской нации, ни отомстить чертову мутанту после. Так что да, на его личном пьедестале ненависти мужчины занимали лишь жалкое третье место, женщины?— второе, золото, бесспорно, доставалось летающей блондинистой твари, разрушившей всю его жизнь, выжегшей дотла душу, разорвавшей в клочья сердце.Со второстепенными причинами было проще.Именно в этом конкретном гнезде разврата его устраивал уровень, качество и форма интим-услуг: дешево, без изысков, быстро, а главное?— анонимно. Заплатил за вход, выбрал кабинку, просунул в аккуратное отверстие член?— и отсос тебе обеспечен.Бутчера совершенно не интересовало, кто стоял на коленях по другую сторону тонкой перегородки, пошло скользя горячим языком по его стволу, пока он, вцепившись в поручни, прижимался бедрами к ?дыре славы?. Спустить напряжение в анонимную глотку?— это все, чего он желал по пятницам в давным давно облюбованной секс-кабинке номер один: с дыркой в перегородке справа и глухой стеной слева.В другие кабинки он не совался. Если нужно, терпеливо ждал пока освободится эта. Привычка? Не-а… Паранойя! Знание, что глухая стена хоть каким-то образом защищает спину, успокаивало. Да и вообще, ему было проще расслабиться, когда во время минета сзади не раздавались раздражающие шорохи и специфические звуки, издаваемые другими трахающимися клиентами.Вот так, неделя за неделей, Бутчер по расписанию подставлял свой член под чужие ненавистные рты и опустошенный уходил напиваться в нормальный бар на соседней улице. Возможно, вместо отсосов в гей-клубе ему стоило потратить деньги на какую-нибудь секс-игрушку. Мертвый кусок силикона?— это вполне разумное решение. Простое. Взрослое. Но в его мрачной вселенной, полной дерьма и поблекших красок, тогда совсем не осталось бы никакой, совершенно никакой жизни.***Почему Хоумлендер любил отсасывать именно в этом гей-клубе?Сложно сказать…Решающим фактором стал состав стройматериала, используемого для перегородок секс-кабинок. Когда-то давно их делали из древесно-волоконных плит, но в один прекрасный момент хозяевам клуба надоело латать хлипкие стенки, расшатываемые вошедшими в раж клиентами, да бесконечно привинчивать оторванные поручни, и они заменили ненадежные конструкции крепкими листами оцинкованного металла с намертво приваренными ручками, покрыв края и рабочую поверхность отверстий пластиком: трахайтесь в свое удовольствие, господа пидорасы.Для Хоумлендера металл, конечно же, не являлся преградой. Одно движение руки?— и жалкая перегородка сомнется, как лист бумаги. Но он приходил не разрушать. Его привлекало покрытие. Цинк блокировал рентгеновское зрение, не позволяя разглядеть клиента на той стороне. Обоюдная визуальная приватность. Никто никого не видит. Редкая и призрачная возможность побыть человеком. Поиграть в человека.Второстепенных причин было две.Здесь не водились лицемерные женщины, в чьих мягких красивых телах бились насквозь прогнившие сердца; лживые женщины, податливо раздвигающие ноги, убеждающие его в своей любви, а на самом деле использующие его суперспособности в своих интересах.Не то чтобы Хоумлендер хорошо разбирался в тонкостях человеческих чувств. Особенно в любви. Откуда? Продукт жестоких лабораторных опытов, лишенный привязанностей, он смутно представлял себе, что такое настоящая любовь. Поэтому, когда Мэделин, снисходительно допустив его до своей святой вагины, позволяла трахать и вылизывать себя, называя их секс любовью, Хоумлендер ей верил. Когда она требовала нежности, он всеми силами ей потакал. Верил и потакал, пока не выяснил правду. Грязная манипуляторша. Шлюшка, жаждущая власти. Он поджарил ее лживые мозги и решил: на хуй двуличных сучек. С него достаточно!Поджарить-то поджарил, решить-то решил, однако совсем скоро понял, что ему не хватает Мэделин. Скорее даже не ее самой, а своей многолетней привычки ласкать покорное человеческое тело. Ситуация оказалась патовой: он жаждал каким-либо образом вернуть то пьянящее ощущение власти над чужой плотью, власти, полученной не под угрозой смерти, боли или унижения, а врученной ему добровольно, он нуждался в этом не меньше, чем Поезд-А в препарате ?V?, но дрянь была мертва, а остальных представительниц этой подлой породы он теперь облетал за километр. Гей-клуб стал прекрасным, пусть и извращенным, выходом: нулевое количество сучек, меняющиеся оголенные участки тел (мужских тел!) и его потребность ласкать эти безликие участки. Иногда приятно не быть чудовищем. Играть в человека.Ах да, еще Хоумлендеру нравилось, что посетители клуба его не боялись. Без суперкостюма, в надвинутой на глаза бейсболке, раз в неделю по пятницам в кабинке номер два он превращался из символа американской нации в невидимку, в волка, натянувшего овечью шкуру, чтобы затесаться в доверчивое стадо.***Обычно Бутчер приходил в клуб к девяти вечера, в десять уже бухал, а в полночь валил домой и, одурманенный алкоголем, спал беспокойным сном не праведника. Но в тот проклятый день он припозднился аж на два часа.Торопливо засунув член в дырку, Билли, по обыкновению, приготовился принять что угодно. Среди мерзких извращенцев-членососов (себя он тоже считал мерзким, пусть не пидорасом, но мерзким) встречались разные кадры: грубые, ленивые, неопытные. Попадались даже желающие ущипнуть или укусить. Однако ему было глубоко насрать на случайные неудобства. Он не тратил время на классификацию идиотов, привычно двигая бедрами и фантазируя, как на хую он вертел всех ненавистных суперов, баб, свои проблемы… всю треклятую паскудную реальность.Сегодня из всех любителей брать за щеку ему явно достался особенно тормозной экземпляр. Билли уже хотел нетерпеливо постучать по перегородке, мол: ?Где ты там? Начинай уже!?, как неожиданно почувствовал это. Теплый поток влажного воздуха нежно овевал головку его члена, и Билли удивленно замер. Блядь! И еще раз блядь! Ему что, дули на член?! Точно. Невидимый придурок дул ему на член! Прямо как матери, успокаивая, трепетно дуют на царапину ребенка. Сначала горячие воздушные струйки ласково тревожили самый кончик, а потом начали неторопливо путешествовать по стволу. Чертовски странное ощущение. Волнующе-приятное. Когда чужие дуновения защекотали кожу мошонки, у Билли встал по полной. Редко кому удавалось завести его с пол-оборота, а вот придурку с тягой к чудаковатым ласкам?удалось сразу.Затем к члену прижалась гладко выбритая щека. Таких прибабахнутых клиентов Билли еще не встречал. Незнакомец ласкал его эрекцию своим лицом (или свое лицо его эрекцией, тут уж с какой стороны посмотреть) совершенно без рук. Просто слегка терся о стояк носом, скулами, лбом, водил головкой по тонкой коже опущенных век, вокруг плотно сомкнутых губ. Этот пикантный массаж сопровождался глубокими шумными вдохами. Пиздец, похоже его еще и обнюхивали! За перегородкой явно прятался настоящий фетишист. Нестандартный подход незнакомца к отсосу смущал, интриговал и одновременно зверски разжигал чувственный голод.Наконец член лизнули. Едва-едва. Практически невесомо задели-пощекотали кончиком языка дырочку уретры, усилили нажим, сменив щекочущие прикосновения на быстрые жалящие пощелкивания, перемежающиеся с посасыванием головки губами и круговыми движениями языка. Каждое новое прикосновение вызывало горячую волну тягучего возбуждения, сбегающую вниз по позвоночнику и оседающую в паху сладкой истомой. Мерзавец за перегородкой явно знал, как хорошенько раздразнить клиента, целенаправленно нежа и вылизывая лишь чертову головку, не беря ни миллиметром глубже. Затянувшаяся прелюдия начинала сводить Билли с ума. Он буквально разрывался между желанием заковыристо выматериться или чувственно застонать. Напрягшийся член настойчиво требовал разрядки. С каждой секундой игривый рот хотелось трахнуть все сильнее: грубо, размашисто и совершенно неизысканно. И Билли сдался, просительно застонал, толкнувшись бедрами навстречу ласке. За перегородкой, казалось, только и ждали этого сигнала.Билли буквально утонул в водовороте сплошного чувственного наслаждения. До этого момента, позволяя чужим ртам удовлетворять свои физиологические потребности, он и близко не испытывал ничего подобного. Фетишист оказался блядским волшебником с языком змеи и бездонной глоткой. Член Билли втягивали и засасывали до самого основания так, что он чувствовал прикосновение чужого носа к жестким волоскам на лобке, выпускали и вновь насаживались, пока головка, проезжая по ребристому небу, не упиралась в мягкие стенки гортани, на мгновение замирали и сглатывали, заставляя нежную мякоть горла плотнее обхватывать его напряженную плоть.Через несколько минут этого безумного отсоса Билли уже был готов кончить к ебеням собачьим, но дьявольский кудесник не позволял. Вовремя выпуская залитый слюной член наружу, он ласкал губами каждую вздувшуюся венку на влажном стволе, выписывая языком сложные зигзаги, обводил круговыми движениями головку, слизывая с кончика прозрачные капли предэякулята, щекотал под уздечкой и вылизывал всей плоскостью языка сморщенную кожу мошонки.Раньше Билли не понимал, зачем нужно приваривать ручки к перегородкам кабинок. Что вообще могло заставить кого-то их оторвать? Явно не несколько минут скольжения в чужой мокро чавкающей глотке. А если и могло, то точно не его. Теперь же он, закусив губу, старался подставить под жадный рот как можно больше своей возбужденной плоти, отчаянно врезаясь пахом в перегородку и повисая на этих самых ручках с такой силой, что под пестрой тканью гавайской рубашки бугрились мускулы, а спина покрывалась испариной.Ко всему прочему незнакомец оказался весьма громким. Заглатывая член до упора, придурок даже и не думал сдерживать бесстыдные стоны и вздохи. Каждый утробный стон отдавался вибрацией в члене, заставляя Билли рычать от удовольствия. Впервые за долгое время он забыл о ненависти. Этот щедрый на ласки рот хотелось просто усердно трахать. Так хорошо (или примерно так) ему было лишь с женой до появления в их жизни Хоумлендера, то есть очень-очень давно.Когда Билли кончил, его небрезгливо вылизали дочиста, и он решился:—?Придешь в следующую пятницу? —?хриплым шепотом поинтересовался он. —?Если ?да??— стукни по перегородке один раз…Услышав один утвердительный удар, Билли уточнил:—?Тогда в одиннадцать, в этих же кабинках…С той стороны опять стукнули.***Хоумлендер редко появлялся в клубе раньше полуночи. Дела в ?Vought? отнимали практически все свободное время. Трудно быть богом. А именно им он себя и считал. Но в ту памятную пятницу он освободился на час раньше и уже в одиннадцать входил в кабинку номер два. Крайние кабинки Хоумлендер игнорировал: ведь в них было лишь по одной перегородке с дыркой, с другой?стороны?— глухие стены, поэтому приходилось дольше ждать, когда кто-то займет единственное место по соседству. В остальных кабинках клиенты появлялись быстрее: не справа, так слева.Услышав, как слева в номере первом хлопнула дверца, он приглашающе стукнул по перегородке и опустился на колени на низкую скамеечку. Вслушиваясь в привычное бряцанье пряжки ремня, вжиканье молнии, Хоумлендер гадал, что же ему перепадет сегодня? Члены попадались разные: сморщенные вялые стручки одышливых пердунов, оживающие только благодаря его усердным стараниям; гладенькие мало используемые скорострелы прыщавых юнцов, бурно разряжающиеся от первого же поглаживания; но чаще?— самые обычные среднестатистические пенисы.Объединяло их лишь одно: все они жаждали прикосновений его губ, доверчиво подставлялись под умело дрочащую руку. Жаждали честно и просто, не подозревая, что до них снизошел бог, способный за долю секунды превратить их яйца в вытекающий сквозь пальцы кровавый фарш. Хилые, ничтожные людишки. Его хрупкие игрушки.Копошение за перегородкой прекратилось, и в дырку, наконец, просунули член. Подобные экземпляры попадались редко. Точнее, такой ему достался впервые. Перевитый голубыми венками, с крупной головкой, внушительного размера даже в спокойном состоянии. Настоящее мужское достоинство. Красивое, без изъянов.Хоумлендер сглотнул и представил, как от его прикосновений отвердеет и наполнится кровью мощный длинный ствол, а за перегородкой раздастся первый сдавленный вздох, умоляя о продолжении, как его язык будет влажно и медленно скользить от крайней плоти до самого корня, даруя удовольствие, и внезапно понял, что рот переполнен слюной, а ширинку джинсов оттянул нешуточный стояк. Стояк, блядь! От мыслей об отсосе у озабоченного анонима!Возмутительный факт! В клубе он удовлетворял отнюдь не мужские физиологические потребности. После истории с Мэделин в этом смысле он никого не хотел, ни с кем не трахался и никого не насиловал, лишь изредка дрочил в гордом одиночестве в своих роскошных апартаментах, предоставленных ?Vought?. И вдруг у него встал от взгляда на хуй какого-то таинственного пидораса! Неправильное развитие событий! Это неудовлетворенные смертные должны были вожделеть его прикосновений, а он?— снисходить, упиваясь их похотливой жаждой и своей властью. Но вопреки установленным им правилам игрушка вызвала у него странные, непривычные чувства. И лишь за это незнакомца стоило превратить в горстку пепла, а возможно… Возможно, для разнообразия, стоило попробовать что-то новенькое, например, совместить отсос и дрочку? Зачем терпеть до возвращения в ?Vought?, когда можно расслабиться прямо здесь…Хоумлендер огладил свою эрекцию и осторожно подул на чужой член…***После третьей пятницы они стали встречаться два раза в неделю, а потом через день, если появлялась возможность. Билли, отбросив в сторону привычные ?пидорас? и ?членосос?, безыскусно прозвал незнакомца ?Номер Второй?. С ним он оживал и забывался. После каждой встречи разрывающая душу жгучая ненависть отступала, и в мир на несколько часов возвращались яркие краски. Жизнь Билли стала разнообразнее. Теперь его поглощали уже не одно, а два желания: найти способ убить Хоумлендера и провести время с Номером Вторым, на которого он здорово подсел.Отсосов становилось мало. Как и любой наркоман, постепенно увеличивающий дозу, Билли нуждался в большем. Он до звона в яйцах хотел трахнуть Номера Второго. По-настоящему. Раньше подобных желаний у него не возникало. Да и сейчас он бы предпочел сдохнуть, чем признался кому-нибудь в таких… таких распутных и похабных наклонностях. Отношения с Номером Вторым (как ни крути, а на случайный трах?эти встречи уже не тянули) стали его личной грязной тайной.По-видимому, отсосы перестали удовлетворять не только Билли. В один прекрасный день к перегородке прижалась крепкая мужская задница. Изнемогая от похоти, Билли рассматривал сочащееся смазкой чуть приоткрытое колечко мышц. Номер Второй подготовился. Верное решение. Практических навыков по разрабатыванию любых задниц: своих, чужих?— без разницы, Билли не имел.Еле сдержав позыв засадить в пульсирующую дырку член по самый корень, он все же нашел силы притормозить: огладил дрожащими пальцами влажный вход, грубовато помассировал и слегка надавил. Два пальца беспрепятственно проникли внутрь, третий тоже проскользнул без особых усилий. На этом терпение Билли закончилось. Встав на цыпочки, он приставил бордовую от прилившей крови головку к анусу и толкнулся, легко въехав по смазке сразу на пол члена, ошеломленно застыл, готовясь услышать поток брани и обвинений в торопливости, но в ответ с той стороны раздался лишь тихий томный выдох. А потом Номер Второй одним движением просто насадил себя на его член до упора, так, что мошонка Билли прижалась к блестящим от смазки ягодицам, затем отстранился, пока внутри не осталась одна головка, и вновь максимально просел, наглядно демонстрируя, что осторожность не нужна.Член Билли словно погрузился в раскаленный скользкий шелк. Номер Второй был узким, тугим и одновременно податливым. Жаркие стенки плотной перчаткой охватывали каждый миллиметр принятой внутрь плоти, жадно пульсируя от малейшего движения. Билли еще несколько раз плавно толкнулся, привыкая к необычным ощущениям, и отпустил себя.Вряд ли дальнейшее можно было назвать нормальным сексом. Больше всего это напоминало изнасилование или жесткую случку обезумевших животных. Билли рыча вколачивался в мягкое нутро с мощью отбойного молотка, до боли вжимаясь бедрами в перегородку. Металл глухо гудел под массой врезающегося в него тела. Второго, видимо, мало волновало безжалостное вторжение, он удовлетворенно стонал и крепко прижимался задницей к перегородке, позволяя остервенело и глубоко таранить себя членом под разными углами и с любой силой. Пот ручейками стекал по лбу и торсу Билли, разъедая глаза, оставляя подмышками рубахи темные полукружья. Не обращая внимания на дискомфорт, он продолжал работать бедрами. О том, что по ту сторону находится живой человек, Билли вспомнил, когда бархатные стенки вокруг его члена вдруг судорожно запульсировали от накатившей волны чужого оргазма. Совершив еще пару хаотичных толчков, Билли кончил следом. Ноги не держали, и он тяжело опустился на унитаз.***В какой момент забавные встречи с Номером Первым (любимую игрушку нужно же было хоть как-то назвать) перешли в заинтересованность, а потом в приятную привычку, Хоумлендер не знал. Большой роли, собственно, это не играло. Самое главное, что ему нравилось приручать его, такого страстного и необузданного, заставляя слетать с катушек лишь при помощи умелого минета. До встречи с Первым Хоумлендера никто так не хотел. Даже сучка Мэделин притворялась, а Первый буквально тек и таял под его губами и языком. Многие боги заводили себе любимчиков среди смертных. Избранных. И Хоумлендер подобно древним богам сделал свой выбор.Судя по опыту Иезекииля, однополый секс приносил массу удовольствия обеим сторонам. Поэтому однажды Хоумлендер рискнул зайти дальше минета, одарив избранного полноценным трахом, в надежде получить взамен двойной бонус: во-первых, крепче привязать к себе Первого, а, во-вторых, узнать, что же такого особенного эластичный святоша находил в сексе с мужиками. Ну и, в конце концов, если Иезекииль соврал и секс бы ему не понравился, Первого всегда можно было оставить в покое или убить…Хоумлендеру понравилось. Первый оказался ебнутым на всю голову психом, бешеным животным. Чувствуя, как трещит под его напором оцинкованная перегородка, как идеально толстый член таранит зад, Хоумлендер пожалел, что тот всего лишь человек, а не супер. Он бы легко вписался в Семерку. И на счет специфического кайфа Иезекииль не соврал. В тот вечер Хоумлендер кончил на члене Первого, не притронувшись к себе руками.***Еще через месяц чувственных отсосов и разнузданного траха упругой задницы Номера Второго Билли пришел в клуб пьяным в говно. Накануне он разругался с пацанами из-за вечно ноющего и умничающего Хьюи. Сосунок постоянно брал на себя слишком много, а Билли ненавидел, когда его авторитет ставили под сомнение. Разборки с Хьюи он решил отложить на потом. В данный момент ему хотелось забыться, получив очередную порцию феерического секса.Вторая кабинка была пуста. Номер Второй опаздывал. Привалившись к стене, Билли сверлил мутным взглядом перегородку. Неожиданно его посетила тревожная мысль, а что, если Второй не придет, если ему надоело встречаться. Ведь за все время Билли ни разу не поинтересовался, чего ждал от него незнакомец, и ждал ли вообще. Он принимал как должное, что Второй позволял трахать себя и отсасывал как бог. Но вдруг тот тоже хотел ответной услуги? Возможно, его достала игра в одни ворота.Плещущаяся в желудке бутылка дешевого алкоголя, помноженная на раздражение из-за ссоры с пацанами, приправленная нежеланием расставаться с Номером Вторым, являлась плохим советчиком в принятии взвешенных решений. Хотя и без бухла взвешенные решения редко приходили в голову Билли. Обычно в его жизни одна череда опасных и импульсивных поступков сменялась другой, еще более безумной и непредсказуемой, так что, когда во второй кабинке хлопнула дверца, он, плюнув на свои принципы, встал на колени и еле слышно произнес:—?… поменяемся ролями?—?…После его слов какое-то время ничего не происходило. Номер Второй не сказал ни ?да?, ни ?нет?. Затем из-за перегородки донесся характерный звук расстегиваемой молнии, шорох ткани, и Билли впервые увидел крепкий мужской член не в душевой, раздевалке или общественном туалете, а самым что ни на есть крупным планом прямо перед своим носом.Природа щедро наградила незнакомца. Молочно-белый член был ничуть не меньше, чем у самого Билли. Все еще прибывая в алкогольном угаре, он с любопытством разглядывал внушительные причиндалы. Номер Второй, в отличие от него, явно ухаживал за собой. Максимум на что изредка сподобливался Билли?— неаккуратно подровнять густую поросль в паху. У Второго лишней растительности не наблюдалось, пах и тяжелые яйца были идеально гладкими, и только небольшой треугольник золотистых волосков украшал лобок.Билли решил не затягивать процесс и, перестав пялиться на холеный пах, неловко огладил мозолистой ладонью ствол и мошонку, пытаясь поудобнее пристроить руку. Найдя правильный угол, он на пробу помял-покатал яйца. Чужой член заинтересованно вздрогнул и приподнялся, и тогда, немного осмелев, Билли мазнул губами по кончику головки. Нет, дуть и тереться лицом о намечающуюся эрекцию он не собирался. К таким видам ласк он был не готов, да и вообще Билли был не готов ни к ласкам, ни к отсосу. Даже будучи пьяным в дугу, он все равно боялся проблеваться.Номер Второй, словно чувствуя его метания, не пытался проявить инициативу, не подгонял. И Билли почему-то вспомнил, как еще позавчера, шипя от возбуждения, он безжалостно вбивался в чужую глотку. А сейчас Второй, выходит, его жалел, и поэтому замер словно соляной столб? Вот уж в чем-чем, а в жалости Билли не нуждался. На хер жалость! Ему столько раз отсасывали, дрочили и подставлялись, что с одного ответного минета от него не убудет.Забив на предрассудки по поводу гендера, ролей и вонючих членососов, Билли вдохнул поглубже и несколько раз облизал головку внезапно пересохшим языком. Реальность оказалась совершенно иной, чем его фантазии: член не был ни вонючим, ни противным на вкус. От чистой нежной кожи пахло каким-то сладким гелем и совсем чуть-чуть мускусом. Неожиданно Билли стало смешно: да у него сейчас изо рта несло дерьмовым пойлом сильнее и отвратительней раз в десять. Со вкусом он тоже прогадал?— едва солоноватый и слегка терпкий, если вылизывать самую дырочку уретры. Вряд ли от такого захочется проблеваться. Ничего выдающегося и особенного.Но вот чертова техника минета давалась с трудом: мешали зубы, сбивающееся дыхание, скапливающаяся слюна и рвотный рефлекс, когда он неосмотрительно заглотил член поглубже. Простой на первый взгляд отсос оказался весьма заковыристой задачкой. К финалу у Билли свело челюсть. Но все труды компенсировали заполошные вздохи и гортанные стоны, раздававшиеся по ту сторону перегородки. Додрачивал Билли Номеру Второму рукой, справедливо решив, что на первый раз он и так сделал все возможное, а во второй… Во второй получится лучше.Вытерев краем рубашки испачканную слюной нижнюю часть лица и сплюнув в унитаз, он уже было собрался на выход, как в перегородку приглашающе постучали. Видимо Второй решил отплатить добром за добро. Что ж, против такого окончания вечера Билли не возражал…***Услышав предложение о смене ролей, Хоумлендер слегка растерялся. Отсасывая, дроча и подставляясь Первому, он полностью владел ситуацией. В эти моменты, кто бы что ни болтал о пассивной позиции, контроль над происходящим всегда принадлежал ему. Именно он благосклонно предлагал, дразнил, играл, манипулировал, а Номер Первый принимал, дурея от возбуждения и желания. Именно Хоумлендер заставлял его рычать во весь голос и яростно биться бедрами об оцинкованную перегородку, вынуждая сердце истошно колотиться в грудной клетке. Именно к нему тот стремился вечерами, потому что хотел и нуждался именно в нем, все чаще и больше.Поменяться ролями для Хоумлендера было равносильно предложению отдать контроль в чужие руки. Когда-то этот контроль уже держала в своих загребущих ручонках Мэделин, и все закончилось плохо. Если бы она хоть немного была похожа на Первого, пусть и не любила, но хотя бы нуждалась, возможно, сучка осталась бы жива. Но лживую дрянь пришлось убить… Первого ему терять не хотелось. Но… Его избранная игрушка ведь не Мэделин, он даже и не подозревает, кто находится за перегородкой. И, судя по всему, узнать не стремится. Это правильно. Хоумлендер тоже не стремился узнать личность анонима. А при таком раскладе… Почему бы и не позволить тому вести?То, что Первый совершенно не умел делать минет, Хоумлендер понял с первой секунды. Не понял он одного: на хрена это тому сдалось? Зачем столько стараний? И почему предложил именно сейчас? Не найдя сколько-нибудь правдоподобных ответов на свои вопросы, Хоумлендер сосредоточился на сопении за перегородкой. Неожиданно его осенило, что Первый не просто плохо отсасывал, а вообще делал это впервые в жизни. Впервые, блядь!Никто и никогда ничего не делал для Хоумлендера впервые и уж тем паче бескорыстно. Никто! Никогда! Ответ на вопрос ?зачем? лежал на поверхности: Номер Первый просто решил сделать ему подарок. Причина не важна. От мыслей, что этот неумелый рот отсасывал кому-то впервые, точнее, не кому-то, а ему, Хоумлендеру, внизу живота тут же собрался горячий тугой комок и стало совершенно плевать, насколько искусно Первый владел языком или как глубоко брал. Блядь, да за этот подарок Хоумлендер готов был простить Первому что угодно, а не только неловко проехавшиеся по члену зубы. И хорошо, что никто не видел абсолютно идиотской блаженной улыбки на его лице, когда он кончал под додрачивающей ему рукой Номера Первого. И никто не услышал скрип металла, когда он, забывшись на секунду, с такой силой сжал поручень, что на нем остались отпечатки ладоней. Зажмурив глаза до фиолетовых всполохов под веками, Хоумлендер переживал самый фантастический оргазм после самого лучшего минета в своей ебанной супергеройской жизни.Немного погодя, отдышавшись, он постучал по перегородке: за такой подарок стоило отблагодарить…***Билли вышел из душа, на ходу вытирая волосы полотенцем, и прошлепал к зеркалу, оставляя на паркете цепочку из капель и отпечатков мокрых ног. От туда на него хмуро смотрел угрюмый мужик, чей тяжелый взгляд напрочь отбивал желание познакомиться и выпить по кружечке пива или поболтать о погоде. Он попытался (честно попытался) дружелюбно улыбнуться отражению, но вместо приветливой улыбки вышел кривоватый угрожающий оскал: ну и ладно, с лица воду не пить… Натянув джинсы и гавайскую рубашку прямо на влажное тело, Билли вновь предпринял попытку улыбнуться, проверив, не стало ли лучше? Лучше не стало ни на гран. Плевать. Там, где его ждали, тусовались и более странные фрики.В одиннадцать вечера пацаны забили стрелку в баре. Он тоже собирался провести вечер с пользой, только не в баре, и не с пацанами. Его ждал трах с Номером Вторым. Какой там раз по счету? Хер упомнишь… Трахов было уже так много, что он давно сбился со счета… Но Билли был уверен, что эта встреча станет особенной, запоминающейся, потому что сегодня знаменательный день, ведь он, наконец-то, решил закрыть старый гештальт, стерев видеозапись с Беккой, и отметить это событие крышесносным сексом. На хуй Бекку!Уже несколько месяцев Билли не прикасался к чертовой видеозаписи, которую он, словно мазохист, пересматривал каждый божий день на протяжении восьми лет. Словно количество просмотров могло изменить прошлое. Запись, где Бекка долго сидела на лавочке в парке, потом встала и навсегда исчезла из его жизни, а он остался, превратившись в одержимого личной вендеттой кровожадного мудака, готового заплатить любую цену, чтобы уничтожить Хоумлендера, уничтожить всех суперов. Билли решительно нажал на ?Delete?, отправив файл в ?Корзину?, и в который раз вернулся к вопросу: ?К чему он пришел? К чему пришли все пацаны??Их единственное крупное достижение: убийство Прозрачного. Хотя нет, не единственное. Ведь Хьюи закрутил шашни с супердевкой, с гребанной Старлайт, а еще за их головами охотилась корпорация ?Vought? и половина спецслужб страны. Ну и, конечно же, напоследок самый трэш,?— Билли цинично подмигнул своему отражению,?— теперь он таскался в гей-клуб, трахал Номера Второго, научился отсасывать не хуже уличной шлюхи, и не только отсасывать… Не только, блядь…Не только произошло с ним совершенно прозаично и буднично, по тому же сценарию, что и первый минет: запредельное количество алкоголя, знакомая кабинка, он подставился по собственному желанию, Номер Второй не отказался… боль и стыд… стыд и удовольствие… удовольствие и оргазм… Теперь боли и стыда уже не было, остались лишь оргазмы да удовольствие, что легко объяснялось количеством их встреч. Возможно, сегодня, после того как он трахнет Второго, или Второй трахнет его?— он даже успеет заскочить в бар к пацанам и надраться в приятной компании.Планы на горяченький вечер покатились к чертовой матери, едва он расстегнул ширинку и приспустил джинсы: в кармане брошенного на унитаз пальто деловито завибрировал телефон, сообщая о смс. Этот номер Билли использовал для экстренной связи, и о нем знал лишь Французик, а значит дело было срочным.У Билли от радости зашкалил адреналин, когда до него дошел смысл эсэмэски.Спец по коммуникациям сообщал: ?Приезжай в бар. Я нарыл инфу о постельных забавах твоего супера. Теперь возьмем его за яйца?. День действительно был знаменательным! Прошептав в сторону перегородки: ?Извини. Меня вызывают на работу. До послезавтра?? и услышав ответный стук, Билли кое-как застегнул джинсы и выскочил из кабинки, чтобы нос к носу столкнуться с Номером Вторым. Вот же блядь! В спешке он совершенно забыл, что нужно соблюдать их негласное правило и дождаться, пока тот уйдет, чтобы не пересечься в коридоре (анонимность и еще раз анонимность!). Как же неудобно получилось, но сожалеть было поздно.Они одновременно вскинули глаза, застыли и шарахнулись друг от друга, словно две одинаково заряженные частицы…—?Патриот…—?Мясник…Вселенной было совершенно начхать (а так же фиолетово, параллельно, по барабану и похрен), кем там себя мнил зарвавшийся супергерой и за что ему мстил бывший оперативник SAS. В один прекрасный момент она решила поиметь их обоих. Причина? Возможно от скуки, возможно, повинуясь минутной прихоти, а возможно?— в назидание.Кто ж ее разберет, эту Вселенную…