1 часть (1/1)

В семь часов утра, двадцать второго дня, пятого по счету месяца, студент, только окончивший обучение своё в гимназии и получивший диплом, мучился бессонницей, чувствуя, как разбиваются все его мечты и надежды о бодрости в свой первый выходной.Все было боле проще, чем могло сначала показаться, семнадцатилетний мальчишка настолько привык к мученью себя ранним подъемом и поздним отходом ко сну, что не мог и глазу сомкнуть уже вторые сутки, разглядывая стены просторной комнаты пансиона для несовершеннолетних. Жил он там временно, пока батюшка не соизволит взять его к себе, в уездный город с неизвестным никому, включая самого мальчика, названием, чтобы позже перебраться в Швейцарию.Происхождение у гимназиста, было весьма аристократичным (потомственный дворянин все-таки), мог он себе позволить и характер золотой молодёжи, но вместо того предпочитал перед разными людьми по-разному себя обозначать, по-разному себя вести, да и вряд ли хоть кто-то знал, какая у него душа и какие у него помыслы на самом деле.Проживал он до этого в пансионе для мальчиков, при его же гимназии, и как любой его одноклассник, жил один в комнате, ни с кем ее не разделяя, лишь стены, не являясь несущими, и сантиметров двадцать не доходящими до потолка, давали возможность контакта с соседями.Учился он хорошо, можно даже сказать отлично, на французском и греческом говорил столь же умело, сколько на русском, много читал, причём самую разную литературу, а экзамены сдал на высшие баллы, включая арифметику, которая ни всем давалась легко.Что касается одноклассников: отношения с ними были вполне себе устойчивые и братские, сложились они за 7 лет обучения в семью, крепкую и надёжную. Нет, у них, право как и в любой семье, бывали ссоры и споры, но все же они мирились, а после смеялись над конфликтами вместе. Потому, расставаться после окончания учебы было сложно, но они обещались увидеться и поддерживать связь по переписке. Словом, был он умён и хитер, расчётлив и обаятелен, обладая довольно интересным недостатками: не верил в Бога и отлынивал от военного дела. Про второе всегда говорил, что ему достаточно умения стрелять, а остальное это лишь пафос для дам, чьим вниманием он и так не обделен.На счет не религиозности своей всегда молчал, ничего и никому не рассказывал, лишь скупое ?Я атеист, господа?, которым он не стеснялся бросаться учителям и знакомым, показывало его отношение к всевышнему. Педагоги же, некоторые, считали его личностью не самой приятной, многие разы наблюдая за удивительно искусным умением убеждать и завораживать людей ради собственной выгоды. Да и иногда, ученики, что знали его не так хорошо, сторонились, замечая достаточно вспыльчивый, непоседливый и резкий характер, каким он не отличался при поступление в гимназию.Любил посмеяться, веселился столько же, сколько сердился, хотя даже когда он был охвачен злостью, все равно на лице проскакивала улыбка, скорее даже оскал или усмешка.К отцу же он ехать не хотел, да и не желал его видеть, тем боле, что виделись они раза два от силы за жизнь, а привычные всем ценности, вроде семьи, не сильно волновали молодого человека, хоть и волновали всех остальных.Таким был Петр Верховенский, а часы в комнате, уже пробили восемь.В комнату в тот же момент постучали. Студент потянулся, лениво посмотрел на дверь, а после нахмурился, ведь не ждал он никого к столь раннему часу.? да, да, войдите.- приподнялся с кровати он, наспех накидывая на плечи пиджак.В помещение зашёл мужчина лет сорока пяти, одетый в не новую, но достаточно опрятную шинель, на голове у него красовалась массивная фуражка, а за спиной был странного вида ящик на ремне. Появление столь нестандартного для жизни в пансионе объекта озадачило и без того сбитого с толку Петра. Гимназист встал с постели и нахмурился, оглядываясь по сторонам, не находясь в том, как реагировать, как вдруг мужчина, не моргая, уставился на Пьера, а после кивнул, слишком громко спрашивая? вы Петр Степанович? - речь у него была грубая, неспокойная, солдатская. Пьер таких людей не любил, но на вопрос быстро качнул головой и расплылся в улыбке.? А вы кто такой будете? И зачем вы пришли? - Верховенский не решился подходить к человеку ближе, просто смотрел, выпрямив спину и вскинув бровиМужчина недоверчиво посмотрел на Петра и поджал губы, будто никак не мог набраться сил ответить? я, господин Верховенский, ямщик новый, звать меня Иваном, я вамс письмо должен передать.- вновь отчеканил почтальон, а Петр Степанович моргнул в непонимание.Кто же ему мог написать? Общаться, кроме отца и одноклассников, он ни с кем не общался, а отец, если бы послал письмо, то не по почте, а как-нибудь бы "извернулся", и не говоря уже о друзьях, которые, скорее всего, ещё в дороге к своим домам.? ну так давайте, - покачал головой студент. - Передавайте, чего ж встали? - все с тем же непониманием и озадаченностью в голосе, он протянул руку, в которой сразу же оказался конверт из плотной бумаги.? Вы, господин Верховенский, поаккуратнее будьте с этимс...-ямщик помолчал пару секунд. - отправителем. Был я у его батюшки в крепостных, пока они не переехали... темный он человек, я ещё раньше то заметил, потому и решил вызваться вашес письмецо донести до вас. Ну все, пойду я, пойду. Служба. Сохрани вас господь. - и не дав и слова Пьеру сказать, он удалился, громко топая сапогами.Тут уж Пётр совсем занервничал, одновременно с тем развеселился, и быстро вскрыл то письмо, даже не посмотрев от кого же оно все таки было. Ровным, аккуратным почерком были выведены несколько строчек, Верховенский присел за маленький столик в углу комнаты и поднёс свечу чуть ближе, дабы смочь прочитать все лучше. "Петр Степанович, здравствуйте.Я наслышан о том, что мы с вами отправляемся одной дорогой в Швейцарию, пред этим посетив наших родителей. Как я понимаю, ваш отец находится на содержание у моей матушки, потому, нам, видимо, по пути. Предлагаю вам ехать одним извозчиком, так выйдет удобнее. Буду ждать вас завтра, ровно в два, у ресторана Палкина. Если же вы опоздаете, то я, к несчастью, вынужден буду поехать один. Всего хорошего и до встречи.Н.С. Ставрогин"Пьер улыбнулся, откладывая письмо на стол и отходя к окну. "Ставрогин...Ну поглядим, поглядим",- подумал он про себя и, с минуту разглядев хмурый петербургский рассвет, пошел привести себя в порядок, дабы отправиться в не самое популярное у утренней молодежи место, а именно в небольшой трактирчик, около набережной Фонтанки.