Пролог или новая истории. (1/1)

Неизвестно сколько времени уже прошло. Минута? Две? Пять? Час? Или вообще день? Никто не знал. И возможно существо, что лежало на поляне золотых цветов тоже.Это был двухметровый живой скелет, у которого были ровные зубы. И один из них был золотым. И носил он черную куртку, красный свитер под ней, темные шорты с желтой полоской и чернейшие кеды с белыми элементами. А еще на его шее был золотистый медальон в виде кристалла.И вот этот парень дрых на этой поляне какое-то время. Но при этом почему-то он не видел никакого сна. Лишь темноту без малейшего звука. И это его сильно бесило. Поэтому скелет принял кое-какие усилия, чтобы открыть свои красные как кровь глаза.— Ух... черт... — выругался он, поворачивая свою голову то влево, то вправо. И немудрено. Ведь у него она очень сильно болела. Хоть тот и не знал почему. Но точно помнил, что он нигде не ударялся. И уж тем более не пил. В любом случае, когда скелет, наконец, пришел в себя, то попытался встать. И это было достаточно трудно, так как какие-то зеленые растения связали его руки и ноги тем самым, не давая тому принять стоячее положение. Это естественно взбесило парня, и тот быстро разорвал эти бесящие сорняки, после чего встал на ноги. Санс несколько минут рассмотрел то место, где находился и слегка удивился. Ведь скелет находился на той самой поляне в начале руин. Красноглазый не понимал, почему он здесь и для чего. Возможно, парень случайно переместился и там потерял сознание. Или может его кто-то вырубил и притащил сюда. И если это второе, то это была абсолютно тупая шутка. Настолько неудачной, что монстр желал найти и прибить к земле этого хренового шутника. И вот когда он уже хотел отправиться на его поиски, как вдруг...— Санс...Парень не поверил своим ушам. Ведь он услышал этот милый и лаконичный голосок. Тот, который скелет ни с кем не спутает. Этот голос парень узнает где угодно. И он доносился позади него. Красноглазый медленно повернулся назад, чтобы проверить, не обман разума ли это. Действительно ли это была она? И когда же скелет развернулся, то не поверил своим очам.Это была она. Фриск. Тот самый человек, что смог до него достучаться. Что сумел вытащить скелета из тьмы. Эта девушка была той, что смогла убедить высокого для его роста монстра. Что добро и свет существует. Что если будешь всегда относиться ко всем хорошо и отвечать добрыми поступками, то когда-нибудь они ответят тебе тем же. Она была той, что стала ему другом. Единственным и по-настоящему хорошим другом, в котором не было ни одного изъяна. И видимо это и заставило сердце такого ленивого и жестоко монстра ее полюбить.И сейчас эта шатенка стояла в метре от него в своей неизменяемой одежде, которая состояла из синей водолазки с горлом, темно-коричневых шорт, черных колготок и красных кед. Но главное на ее шее была подвеска в виде ярко-красного сердца. Та самая, которую скелет ни с кем не спутает.И вот он смотрел на девушку, не решаясь сказать что-либо, так как боялся, что любое его слово может все разрушить. А та спокойно стояла на месте и смотрела на парня своей искренней улыбкой, слегка наклонив голову. Так эта тишина длилась какое-то время, пока двухметровый монстр не решился, наконец, обратиться к добрейшей девушке:— Фриск...— Да, Санс? Это же ты?— Да. Это я... сахарок... — промолвил он, после чего стал медленными шагами подходить к ней.— Ты не изменился. Ты такой же, как и раньше... Санси. Так же любишь... называть меня такой кличкой.— Да. Как и ты, милая. Ты осталась такой же красивой и доброй, которая верит в добро... и свет...— Хех. Так и есть... мой любимый... комик... — тихо прошептала девушка, надеясь, что тот ее не услышит. Но, к сожалению или к счастью тот улыбнулся, усилив шаг.— Фриск... я скучал...— Знаю...— И я очень рад, что ты сделала сброс. Ведь теперь... мы снова вместе.Но неожиданно когда тот это сказал, на лице девушки исчезла улыбка, из-за чего у него появилось плохое предчувствие. И не зря.— Санс... к сожалению... я не делала сброс...И когда шатенка это сказала, то все ее тело, включая голову начало покрываться желтыми лепестками. Заметив это, скелет ужаснулся и быстро подбежал к ней, чтобы заключить свою любимую в объятья.— Нет. Только не снова...— Прости... милый...— Не покидай меня! Умоляю!— Не могу. Моя судьба... уже предрешена.— К черту эту дрянную судьбу! — злобно кричал монстр, не отпуская от себя Фриск, — ты будешь жить!— Но, Санс. Я не смогу...— Сахарок!— Извини меня... любимый... — грустно промолвила шатенка, гладя череп мужчины. Было видно как ее тело, что полностью покрылось цветами начало распадаться на части. Сперва у восемнадцатилетней девушки стали исчезать поочередно руки, что обнимали красноглазого. Затем ноги становились неспособны удержать свою хозяйку. И упала бы, если Санс не успел бы вовремя ее удержать в своих объятьях. Но это были лишь цветочки, так как ужасное было впереди. Ведь на глазах парня ее очи обратились в желтые лепестки, из-за чего та полностью лишилась способности видеть. И это сильно шокировало костяного монстра.— Нет... нет... нет... нет! Только не это!— Санс... пожалуйста...— Фриск! Умоляю! Не покидай меня! — кричал он, не отпуская шатенку из своих рук.— Оставайся добрым ко всем. К брату... к друзьям... и к Азриэлю...— Что? К ним? Но... но...— Прошу. Сделай это... ради меня...— Милая... я... я...Это было очень сложно для мужчины. Ведь он ненавидит всех тех, кто когда-то нападал на его любимую. А именно все подземелье причиняло ей вред. В том числе его брат – Папирус, глава королевской стражи – Андайн, умнейшая ученая – Альфис, неудачливая телезвезда – Меттатон и правитель всех монстров Азгор Дримурр. Санс всей своей душой ненавидел их, так как те забрали у него самое дорогое сокровище. Он очень хорошо помнил, как эти уроды насмехались над ним, когда тот умолял их прекратить нападать на человека. Парень до сих пор этих чудовищ не простил. Да и не собирался скелет это делать, так как его ярость на них была очень сильной. Но...— Хорошо... дорогая...— Ты... обещаешь? — тихо спросила владелица водолазки, чувствуя, как силы покидают её.— Обещаю...И сказав, мужчина напоследок поцеловал ее милые и мягкие губы. Их поцелуй был таким же желанным, как и в тот раз. Приятным, но горьким. Ведь он был последним для них, когда они в первый раз прощались. И сейчас это вновь повторяется. Эта боль. Это страдание. За что ему это все?И вот через минуту тело девушки полностью растворилось в лепестках. И в руках парня ничего не осталось.— Я... ненавижу... все это. За что со мной так? Неужели... мне нельзя испытывать радость? Только одни страдания и боль? Почему я не могу быть счастливым? Почему мне не дают права быть с той... кого я люблю? Почему?! Отвечайте сейчас же!Санс кричал в пустоту, надеясь, что кто-то ему ответит. Хотя возможно он воскликнул это все от безысходности. Ведь скелет уже устал надеяться, что у него все будет хорошо. Давно потерял смысл в этом. Ведь у него и у Фриск никогда не будет счастливого конца.— Хех... вижу... ты вновь продолжаешь считать себя... виноватым... Двухметровый скелет тут же напрягся, когда услышал этот голос. Ему знакомый и ненавистный, так как знал его владельца. Он тот, кто причинил ему и брату так много боли. Тот, кто всегда с ним игрался как с марионеткой. Чудовище, которого он надеялся больше не увидеть. И вот высокий скелет с черной длинной мантией и красным шарфом вокруг его шеи, а также шрамами на черепе стоял перед своим созданием. Перед своим старшим сыном.— Гастер...— Привет... мой мальчик, — говорил он достаточно спокойным голосом с долькой высокомерия, — как я вижу... ты вновь раскис.— Пошел нахер, мудила!— Ай, ай, ай, ай, ай. Как некрасиво так говорить... о своем отце. О своей ”плоти” и ”крови”.— Замолкни!— Не затыкай меня... когда я с тобой разговариваю... мой сыночек...— Ррррр...— Хи-хи-хи-хи-хи. Какие мы злые. Особенно после того... как ты вновь потерял этого человека.— Захлопнись! И вообще... чего тебе надо?! — со злобой спросил Санс своего ”отца”.— Мне? Ничего. Я лишь хочу сделать хоть одно ”доброе” дело за свою жизнь.— Доброе?! Да ты хоть знаешь значение этого слова?! От тебя мы с братом получили лишь боль и страдание!— Но зато я сделал Папируса сильным. Чтобы он мог дать сдачи всем обидчикам.— И превратил в чудовище! — Ну... это небольшая плата для такого дела...— Урод...— Но мы отвлеклись от дела... — проигнорировал скелет нехорошее слово своего сынка, — я хочу сделать одно доброе дело. А конкретно... я хочу тебе помочь.— Мне?! Ха! Рассмешил, говнюк! Я тебе не верю! И что же ты можешь сделать?! Наказать тех, кто причинил мне боль?! Или собираешься стать хорошим отцом?! Или может вернуть мне прежнего Папируса?!— Хех. Нет, мой мальчик. Куда проще...И трехметровый монстр нагнулся к низкому скелету, после чего прошептал тому на ”ушко”:— Я могу... вернуть тебе... твоего человека...Услышав это Санс несколько минут молчал, не показывая какую-то либо эмоцию. Будто он попытался то ли переварить услышанное. То ли думал о чем-то. Но вскоре любитель горчицы стал истерически смеяться.— Ха... ха... ха... ха-ха-ха-ха-ха-ха!Он смеялся как сумасшедший. Ведь то, что сказал бывший королевский ученый лишь натуральный бред. Но лицо Гастера осталось спокойным. Даже его глаз не дергался от смеха своего сына. Лишь ждал, когда тот прекратит вести себя как псих.— Ха-ха-ха-ха-ха! Ну, ты и рассмешил... папаша. Теперь понимаю... от кого я перенял способность ужасно шутить...— Я не шучу... сын...— Скорее нагло врешь мне в лицо! — начал вновь кричать Санс, — вернуть мне Фриск?! Да ты всем сердцем ненавидишь людей! Тебе похер на них! И ты хочешь помочь мне вернуть ее?! Да ты спятил!— Нет, мой мальчик. Не спятил. Мой разум все еще на месте. И я искренне желаю, чтобы хоть один из моих сыновей был счастлив.— Пиздишь, мудила. Я тебя очень хорошо знаю.— Плохо знаешь меня, Санс. Хочешь верить или нет – твое дело. В любом случае... я помогу тебе вернуть... эту девчонку. Заодно... я отомщу кое-кому...— Отомстишь?— Да. Но тебе это не нужно знать. Главное... что ты вновь увидишь своего человека. А чтобы это было... доверься мне... мой мальчик...— Хватит... меня так называть...— Хех. Как скажешь... Санс. И да.— М?— Мне нравится твоя ярость. Ярость на всех твоих так называемых друзей.— Мне они не друзья.— Знаю. И я рад, что ты не подвержен этой наивной глупости, сынок.— Рррр...— Хи-хи-хи-хи. А еще мне по душе твой рык, — с особым наслаждением произнес Гастер.— Пошел вон...— Хорошо. Хорошо. Я ухожу. Оставлю тебя в покое. Сам же... начну делать свое дело. И ещё, Санс.— Что еще?— Оставайся таким же, какой ты есть сейчас. Ведь именно таким ты мне больше нравишься.— Захлопни ебало и проваливай из моего...— Сна? Ха-ха-ха-ха-ха! Хорошо, сыночек. Я уйду. А ты... жди момента... когда вновь увидишь своего человека.И сказав это, бывший королевский ученый тут же исчез, оставив двухметрового скелета одного. Было видно, что тот испытывал бурю эмоций. Особенно ярость. Большую и сильную ярость, которая была слишком большой.— Ненавижу! Всех ненавижу! Брата, что не слушал меня! Андайн, что причинил много боли моей Фриск! Альфис, что изначально была против нас! Короля, что из-за своей слепой ярости погубил всех людей, которые падали в подземелье, при этом оставив наш народ сидеть в подземелье! Я ненавижу всех монстров, что нападали на мою любимую! Я... я... убью их! Убью их за то, что забрали у меня Фриск! Мою любимую! И я не успокоюсь, пока они живы! Они все сдохнут! Даже если для этого мне придется пожертвовать своей жизнью!Он кричал все сильнее и сильнее. Проклинал всех так называемых друзей за их грехи, так как его душа была переполнена яростью. А ведь недавно был спокоен. Дал обещание своей любимой. Но теперь это стало сложной задачей для бывшего судьи. Ведь эти воспоминания преследовали парня, заставив того жалеть о том, что не смог спасти Фриск от жестоких монстров. И это его все сильнее злило. Он бы и дальше кричал и кидал на них проклятия, но, к сожалению или к счастью его окликнул достаточно высокий голос.— Санс! А ну просыпайся, лентяй!И тут двухметровый любитель острой специи выскочил с кровати и, выпучив свои глаза, стал тяжело дышать.— ”Черт... черт...” — мысленно промолвил он, потрогав свое костяное лицо, — ”опять этот сон. Ненавижу это. За что мне это? Неужели мне никогда не будет покоя? Ну почему?”— Санс! Сейчас же вставай с кровати, ленивый хер! Умывайся и сейчас же иди завтракать, пока не опоздал на работу! — кричал где-то внизу младший брат двухметрового любителя ужасных шуток.— ”Блять... Папс. Как всегда... любит будить меня по утрам. Возможно... это его любимое развлечение. Портить своему старшому братцу сон. Но... честно говоря, я рад этому. Ведь я уже устал от этих повторяющихся кошмаров. Эх... ладно. Пора взяться... за работу”.И сказав это мысленно, ленивый монстр встал со своего спального места, которое представляло собой большой матрас бежевого цвета, завернутый простыней, красного одеяла и черной подушки.Что же касается самой комнаты, то она была достаточно скромной. Стены были голые и белые без обоев, пол деревянный и гладкий, а потолок темный. Еще также имелось большое окно, но парень особо не открывал его, так как оно слегка сломалось из-за одного случая. Поэтому в комнате Санса всегда было душно и жарко. Хотя он давно привык к этому. Помимо кровати в берлоге двухметрового монстра был еще большой шкаф, в котором была вся имеющаяся у него одежда, небольшой стол со стульчиком и небольшой мешок-кресло, где он мог спокойно вздремнуть после рабочего дня.Правда, брату Папируса некогда сидеть на нем, так как ему нужно идти на работу. И поэтому он медленно перся к шкафчику, чтобы надеть свой классический костюм, состоящий из куртки, свитера, шорт и кед. И когда он это сделал, то повесил на свою шею медальон в виде желтого кристалла, после чего посмотрел на себя в зеркале.— Хех. А я по-прежнему красавчик...— Санс! Где тебя черти носят?! Сейчас же умывайся и иди есть! Иначе выкину твой завтрак в мусорку!— Рррр... бесишь... — прорычал скелет и, выйдя из своей комнаты, сначала отправился сначала ванную, чтобы умыть свое лицо и острые зубы, а затем к брату, который прямо сейчас находился в своем раю. В кухне.Спустившись на первый этаж, парень увидел Папируса, который прямо сейчас мыл свою часть посуды. Само же его рабочее место было идеально чистым и красивым. В нем не было ни одной капли грязи. Ни одной пылинки. Все было идеально. Весь кухонный гарнитур и техника была в белых тонах: пять полок, столько же шкафов-столов, печка с плитой, раковина и микроволновка. А рядом со скелетом был небольшой прямоугольный стол с несколькими стульями. И на нем лежала красивая скатерть красного цвета, а также тарелка с яичницей. Что же касается самого хозяина кухни, то Папирус был ростом в три метра. У него были острые зубы, красные глаза и шрам на левом глазом. А одет он был в темно-красный свитер, в черные брюки и обувь.— Наконец-то пришел, лентяй. Долго ты приходил. Думал, не выкинуть ли твою еду...— Прости... Папс. Немного задержался в ванне...— Задержался... полчаса? — саркастично промолвил бывший королевский страж.— Ну... я целиком мылся. Я ведь должен... быть чистым на работе. А то как-то некрасиво... быть грязным и плохо пахнущим.— Хм. Скорее тебе нравится таким быть...— Эй! Я люблю чистоту. Хоть я иногда и не слежу за собой.— Не иногда, а постоянно, Санс. А теперь сейчас же иди и ешь свой завтрак, пока не получил!Решив не злить высокого трехметрового скелета, парень сел на свое место и стал браться за яичницу, которая на сей раз получилась достаточно съедобной.— Хех. Сегодня у тебя получить приготовить по-настоящему вкусный завтрак, Папс.— Молчи. Твое подхалимство тебя не красит. Быстрей съедай и иди на работу. Я тоже скоро буду собираться.— Да я же искренне, босс.— И я так же от всей души говорю тебе, чтобы ты уже взял и ушел полезным делом заниматься.— Ладно. Видимо мой брат сегодня не в духе... — уже не так весело промолвил костяной мужчина.— Как и ты, Санс.— О чем ты, Папирус? Со мной... все отлично. Я живу со своим крутым бро. Все монстры на свободе. И теперь наши ”друзья” могут жить спокойно.— Санс... не лги мне. Я слишком тебя хорошо знаю... — серьезно вымолвил монстр со шрамом, посмотрев на бывшего часового.— Ничего ты про меня не знаешь, бро.— Ошибаешься. Ты никогда не пропускал свои посиделки у Гриллби, когда мы были заперты под землей.— Ну и что?— А то, что после того как все мы освободились... ты стал весь таким подавленным... и жалким.— Только не начинай...— А я начну, Санс. Мне надоело твое постоянное нытье по ночам. Всегда после работы ты запираешься у себя в комнате и плачешь по этому человеку.— Это тебя не касается... — пытался как-то мужчина отвертеться от этого, но Папирус в ответ на это злобно воскликнул.— Еще как касается! Мне стыдно за тебя! Ты на свободе! Можешь дышать воздухом! Чувствовать лучи солнца на своих костях! В конце концов, ты больше не узник в этом чертовом подземелье! Мы не узники! Но ты... все равно недоволен! И все из-за того, что не стало того человека!— Захлопни пасть!Неожиданно двухметровый мужчина ударил кулаком по столу и злобно посмотрел на брата. Было видно, что у него заканчивалось терпение. И что если Папирус вовремя не заткнется, то будет очень плохо.— А ну успокойся. Не хватало мне еще твоих недовольных лиц и рыков. — А ты... не смей больше ее упоминать. Не заслужил.— Не заслужил? — напряженно спросил трехметровый скелет, — если ты не забыл... она тоже была моим другом.Услышав это, Санс сначала посмотрел на своего босса в полном молчании, а потом неожиданно стал саркастично смеяться над ним. И это бесило Папса.— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Другом?! Серьезно?! Что-то я не припомню, чтобы ты показывал признаки дружбы по отношению к ней! Вначале ты вообще пытался ее убить и забрать душу, хотя я умолял тебя прекратить причинять ей вред! Но нет! Твое эго и мечта стать правой рукой короля была куда внушительной, чем помочь какому-то человеку!— Санс...— Не затыкай меня! Ты, конечно, пощадил ее, но только потому, что Фриск долго тебя уговаривала! И она ни разу не отвечала на все твои жестокие атаки насилием! Она желала с тобой подружиться! А ты... вместо того, чтобы принять ее пощаду, продолжал атаковать как безмозглое чудовище!— Эй! А ну перестать! И вообще! У меня другого выбора не было! Ведь ты тогда знал, что она была последним человеком, который нам нужен! А точнее ее душа! И я не мог тогда взять и отказаться от своей цели!— Но позже все-таки передумал убивать человека! И даже пытался с ним подружиться! Хоть и неудачно! Что заставило тебя передумать?! Почему в тот день ты решил все-таки нас послушаться?! Отвечай!Оба брата напряженно глядели друг на друга. И при этом каждый думал о своем. Старший скелет о своей боли и утрате, а младший о своем брате. Да. Папирус переживал за Санса. Причем по-настоящему. Хоть с виду это не было видно. Но главное – высокий скелет боялся за свою единственную семью. Ведь, несмотря на свое суровое отношение к ленивому любителю горчицы бывший королевский стражник любил своего старшего братца. И поэтому какое-то время он того успокаивал. Но тот получал лишь злобные взгляды и рыки со стороны былого часового. И винить он не имел право, так как сам был не подарок. Он не отличался от остальных монстров, которые атаковали человека. Но Папирус, в конечном счете, отказался дальше драться с человеком. И у него для этого была причина.И поэтому, тяжело вздохнув, он сел напротив и взглянул на Санса.— Я... был тронут... ее чистой добротой.— Что ты сказал? Я не расслышал.— Ее добротой и искренностью. Она... несмотря ни на что... не показывала мне, что ей было больно. Эта девушка... всегда улыбалась мне и говорила, что не желает со мной сражаться. Что хочет подружиться. Со мной. С великим Папирусом. Я естественно не верил ей, так как считал всех людей плохими. Но чем дольше мы сражались, тем сильнее стал сомневаться. Действительно ли она мой враг? Враг, который способен на подлые вещи. В конце концов, я сдался и перестал нападать на нее.— И почему же? — спросил Санс, все еще злясь.— Потому что понял, что этот человек особенный. Не такой, как предыдущие. Те шестеро изначально были враждебны к нам. А вот она нет. Всегда была добра ко мне, несмотря на весь тот вред, что я ей причинил. И это меня тронуло. Тогда я и решил, что она может быть моим другом.— Да... я это помню...— Я показывал ей наш дом. Показывал свое искусство кулинарии.— Хех. На тот момент оно было так себе.— Молчи. Я показал свое великое место. Мою комнату. Все дорогие для меня вещи. Она смотрела и восхищалась ими. Мною. Великим Папирусом.Было видно, что трехметровому монстру было приятно говорить об этом и вспоминать. Ведь Фриск действительно была что-то с чем-то. Она слушала его истории о великих сражениях и битвах. О вкуснейших спагетти, которые девушка испробовала и оценила. И о мечте Папируса. О его истинной мечте, о которой знала лишь добрая шатенка. И, к сожалению ее уже нет в живых.— Эх... Санс...— Чего?— Я... понимаю твою тоску. Ведь этот человек... тоже был мне другом. Хоть и мало его знал. Но одно могу сказать точно. Он был особенным.— Да. Фриск была хорошим человеком. Она была мне другом.— Санс... я же вижу, что эта девушка была для тебя чем-то большим, чем просто друг. И не пытайся мне врать.— Папс...— Эх... когда я узнал, что барьер разрушен, то стал искать тебя по всему подземелью, чтоб рассказать об этом. Но ты как будто сквозь землю провалился. Тебя нигде не было. И мне пришлось идти в столицу, так как в других местах твоего присутствия не было. Но когда я, наконец, нашел тебя, то я увидел твои мокрые слезы... пропитанные горем. А когда я спросил короля, то понял в чем дело.— Босс... можешь не продолжать...— Не называй меня так, Санс. Я больше не королевский страж. И значит... я лишь великий Папирус. И твой младший брат, который сильно за него переживай.— Папс...— Слушай. Я понимаю. Эта девушка была для тебя очень важной. Настолько... что ты пошел с ней до нашего короля. Более того... если не ошибаюсь... ты любил эту Фриск.Услышав это, бывший часовой не слабо удивился.— Что? Откуда?..— Санс... думаешь, что я не замечу твоих странных изменений, когда ты был рядом с человеком? Зря. Я следил за твоими поступками. Как ты смотрел на нее непривычным для тебя взглядом. Как ухаживал за ней и помогал. Как старался сделать этому человеку приятно. Чтобы она никогда не чувствовала себя неуютно. Даже вспомнился момент, когда ты кормил ее из ложечки.— Папс. Прекрати...— А что такого? Я лишь говорю, что понимаю тебя. И поэтому я хочу кое-что посоветовать. Правда... я уверен, что ты будешь очень зов.По голосу можно было понять, что высокий скелет скажет что-то неприятное для его брата. Такое, что может разозлить ленивого монстра. Но и молчать об этом и оставлять, как есть тоже нельзя. Ведь иначе все будет только хуже со времени. И поэтому, тяжело вздохнув, Папирус сказал:— Санс... ты должен отпустить... этого человека...И через мгновение слева от головы бывшего королевского стража пролета белая тарелка, которая тут же разбилась об стену. А кинул эту несчастную посуду двухметровый любитель горчицы, который прямо сейчас яростно смотрел на своего младшего брата.— Как ты посмел... такое просить?— Санс. Ты должен это понять. Ее больше нет. И она никогда не вернется. Но мы никогда не забудем ее великий поступок. Мы всегда будем помнить этого человека как великого героя.— Замолчи... — шипя, промолвил бывший часовой и, встав со стула, отправился к выходу из дома. Но внезапно за ним шел следом Папирус.— Санс. Пойми. Жизнь на этом не заканчивается. Если не хочешь жить ради себя, то сделай это хотя бы ради нее. — Молчи...— Санс! Перестань вести себя как ребенок и послушай меня хоть раз!Скелет резко остановился и, развернувшись, посмотрел на брата.— Что? Что я должен еще услышать?! Что есть друзья, которые смогут меня поддержать?! Что они за меня беспокоятся?! Так вот. Нет! Они все моральные уроды и ублюдки, у которых нет ничего человеческого! Они все нападали на нее, чтобы убить и забрать душу! Я умолял их не делать этого, так как хотел защитить Фриск! Но они лишь рассмеялись мне в лицо и требовали, чтобы я проваливал с дороги! Тогда я и понял, что у меня никогда не было друзей среди монстров! Понял, что они не лучше людей, а временами и даже хуже их! Но главное – я осознал, что Фриск была той единственной, которая смогла растопить мое бесчувственное сердце! И ты говоришь, чтобы я ее забыл?! Никогда в жизни! — Хватит. Я не говорю тебе забыть этого человека. Я лишь прошу, чтобы ты отпустил эту боль в своем сердце. Иначе со временем она станет лишь сильнее. И однажды твоя сильная печаль превратится в жестокую ненависть, которая разрушит все то единственное, что ты имеешь.— Хм. А с чего ты вдруг стал таким заботливым... босс?— Папс. Называй меня Папсом, Санс. А проявляю заботу сейчас потому, что не хочу, чтобы ты погряз в горе и ярости. Поэтому и прошу отпустить эту боль. Живи дальше. Все равно этот человек... навсегда останется в твоем сердце. Ведь ей было бы наверно больно видеть... как ты страдаешь.Тут Санс услышав это, неожиданно подавил свою злость и призадумался. Ведь Папирус прав. Уже прошло много времени с тех пор, как Фриск освободила их всех, но скелет, так и не смог найти свой покой. Он скучал по ней. Никогда ее не забывал. И всегда мечтал, что когда-нибудь она вернется к своему любимому шутнику. Но понимал, что это не случится никогда. Ее больше нет. И все же бывший судья не мог забыть свою сладкую девушку. Не мог отпустить так просто свою боль. И вообще. Его разбитое сердце никогда больше не заживет. И это бремя он будет нести до конца своей жизни.И вот спустя несколько минут двухметровый мужчина посмотрел на брата.— Папирус. Эх... спасибо...— За что?— За то, что пытался меня подбодрить. Успокоить. И я... очень этому рад. Но... я не могу.— Что не можешь? — спросил Папирус.— Отпустить свою боль. Ты не поймешь. Ведь она была...— Знаю.— Нет. Не знаешь. Я не просто ее любил. Она была той, что заполнило мое сердце теплом... смыслом... и жизнью. А когда ее не стало, то все это... исчезло в миг...— Санс...— Но... я постараюсь идти дальше. Не только ради тебя, Папс. Но и ради нее. Ведь ты был прав в одном.— И в чем же?— Что ей будет больно видеть меня грустным и страдающим... — тихо промолвил старший брат великого Папируса, после чего посмотрел на свои наручные часы, — блин. Опаздываю. Ну ладно, Папс. Пошел.— Погоди!И высокий скелет быстро побежал на кухню, чтобы потом вернуться с маленькой коробочкой оранжевого цвета. Увидев это, Санс слегка усмехнулся.— Коробочка для завтраков?— Да. Ведь я знаю, что на обеде тебя кормят ужасно. Так что... я положил тебе... твое любимое лакомство.Улыбнувшись, часовой открыл ее и увидел, что в ней находилась большая такая бутылка острой желтой специи.— Горчица... Папс. Спасибо.— Не за что... брат, — улыбнулся бывший страж своему старшому брату, — ладно. Иди уже, а то опоздаешь.— Хех. Я то?И Санс, усмехнувшись, щелкнул и на глазах зубастого скелета мгновенно исчез. Тот тяжело вздохнув, пошел на кухню, чтобы помыть посуду. Но при этом он все еще думал о нем.— ”Эх... надеюсь, что Санс сможет взять себя в руки. Ведь как-никак я переживаю за него и боюсь. Боюсь, что эта печаль полностью его погубит. Эх... и с каких пор... я стал таким... чувствительным? Эх... в любом случае... я молюсь, чтобы с моим братом... ничего плохого не случилось”.