VI. Они говорят (1/1)

Не успел переварить смысл услышанного, как Риордан вырвал меня из хватки странного человека и легко отшвырнул его прочь. Тот упал на пыльную землю, кастрюля слетела с головы и шумно покатилась в сторону. В стороне послышался громкий смех громилы, которого назвали Верблюдом. Странный человек медленно поднялся на четвереньки и пополз в сторону своего головного убора, виляя задницей, словно ящерица хвостом.- Пшел вон! – процедил Риордан. Затем он повернулся ко мне:– Не бери в голову то, что говорит Гриб. Этот парень живет слишком долго, чтобы сохранять рассудок, - едва слышно добавил он.Мне оставалось только кивнуть. Риордан указал мне куда скинуть поклажу, и я принялся разгружаться. Плечи и спина противно ныли, но было здорово лишиться груза; по телу приятно расплылось расслабление. У меня не оставалось других поводов для радости – теперь меня воодушевляли такие мелочи, как окончание работы, минутка отдыха. Увлекшись моментом я не заметил, как ко мне подкрались Йорк с Угольком. Парень был одет в красное выцветшее пончо, а на голове у него был все тот же разномастный беспорядок. Малышка же была в просторном синем комбинезоне на пару размеров больше, а на голове у нее была облупленная шляпа с широкими полями. Повязка на один глаз тоже была на месте.- Эй, - позвал парень и я устало обернулся. Мое лицо выражало скорее раздражение, чем заинтересованность, но Йорка это не смутило.- Если не хочешь делиться своим именем, это нормально, - насколько можно было весело сказал он. Затем он протянул мне грязную сальную картонку. – Можешь выбрать себе любое имя из этих, как это делают в моем племени. Тут имена людей, которые раньше жили тут и там. Мое там тоже есть, но его ты не выбирай.

Я поднес картонку к глазам. Цвета пропали и выцвели, букв было почти не разобрать, но я сразу понял, что это карта. Карта тех мест, в которых я раньше жил. Памяти не дали отчаянно поработать и зацепиться за что-то, Уголек легонько пнула меня по ноге:- Так и будешь весь день стоять?Я закатал рукав правой руки и показал свою татуировку.

- Называйте меня Пятый или Пять.

- Что это? – спросила Уголек.- Это цифра, - ответил за меня Йорк. – Она не умеет читать. Хорошо, Пятый так Пятый. Пойдем жрать, Тринидад уже все для нас приготовил.- А мы не будем есть то, что принес я?

- Это продукты длительного хранения, - пояснил Йорк картинно наставническим тоном. – Да и они не предназначены для нас, там специальные добавки, чтобы сохранять силу, выносливость, ловкость, зрение и прочее. Это для хозяев, а нам ни к чему.

Хозяев. Вот как.

Йорк и Уголек отвернулись и зашагали в сторону кострища, у которого сидел темнокожий парень, что-то перемешивая в котелке. Я заметил, что походка у Йорка была неровной – он откровенно хромал. И тем не менее, он считал, что особая пища ему ни к чему.Я присоединился к ним. Темнокожий не удостоил меня своим взглядом – продолжил заниматься своим делом. Вскоре молча подошла девушка с медовыми волосами и парень с кастрюлей на голове, что-то бормоча и барабаня нелепую мелодию руками по своему животу.

Темнокожий почувствовал, что собрались все и начал скупо высыпать содержимое котелка в погнутые металлические тарелки и раздавать присутствующим. Моя очередь была последней и только тогда он меня заметил. Лицо его прояснилось и он цокнул языком.- Новичок? Здарова, - хмыкнул он. – Я Тринидад, а ты как?У него была странная манера речи и протяжный голос. Глаза его смотрели на меня с осуждающей насмешкой, и я как-то сразу вспомнил то, как негативно о нем отзывался Йорк прошлой ночью. Тринидад, тем временем протянул мне руку для рукопожатия. Жест из прошлого, так люди, мужчины, приветствовали друг друга. Я узнал этот жест. Очередная бесполезная зацепка.Я назвал свою кличку и пожал потную ладонь Тринидада. В награду я получил порцию коричневой жижи и плоскую палку.- Зачерпывай ей, - все так же насмешливо подсказал Тринидад и жестом показал, как это делается. – Ты вообще какой-то отбитый гвин, если честно. Точно не тутошний.- Ловко ты угадал, - буркнул я, пытаясь подцепить жижу своим столовым прибором.- Да че тут думать, хы, - сказал он с набитым ртом. – Глазенки у тебя туда-сюда бегают постоянно, взгляд такой неврубающийся, будто ты не отстреливаешь, что вообще вокруг тебя происходит. А то как ты попался – та еще умора. Ты откуда, чудак?- Издалека, - уклончиво ответил я. На тему своего прошлого с этим типом говорить особо не хотелось. Гриб, так Риордан назвал парня с кастрюлей, сидел рядом с Тринидадом, и заржал, брызгая едой изо рта. Его сосед тоже ухмыльнулся и покачал головой.

Я наловчился работать своим инструментом и начал набивать рот едой. На вкус жижа была как картонное желе, пару раз я чуть не скалывал зуб о какие-то крепкие крошки, которые с омерзением сплевывал. Но мне было все равно – это была моя первая нормальная трапеза за последнюю вечность.- Ты тут главный? – задал я глупый вопрос. – Среди таких как мы, я имею в виду.Тринидад захохотал.

- Можешь и так сказать, новичок. Я главный у котла и если хочешь ужираться поровну с остальными тебе придется не выеживаться и жить так, как другие живут. Сечешь?Я хотел было возразить, но вместо этого по телу пробежал холодок и я съежился. Обрубок же заныл, напоминая о том, какими злыми могут быть окружающие меня люди, если у них портится настроение. Особенно, если я порчу им настроение. Подсознание убедило меня в том, что я должен побаиваться этого нервного человека.- У тебя нет власти над тем, чтобы контролировать порции, - подал голос Йорк. – Не пори чушь, гвин.- Как ты меня назвал, хромой? – Тринидад отставил в сторону тарелку с едой и слегка привстал, напрягшись. – Хочешь, я тебе вторую лапу выверну наизнанку?

- Я не твоя собственность и ты не посмеешь меня портить, - спокойно парировал Йорк, не отрываясь от трапезы. – А с твоей баландой и Уголек справится, тоже мне Мастер над Котлом. Скоро все узнают, что ты за крыса, гвин, и тогда ты поймешь, что бывают вещи хуже, чем побои.Тринидад уже начал вставать, крепко сжимая в руке палку-ложку, видимо, намереваясь использовать ее как оружие, а я решал, на чью сторону встать, как тут голос подала девушка с медовыми волосами:- Идиоты.Все умолкли, и лишь Уголек продолжала громко чавкать, с нескрываемым интересом наблюдая за происходящим.

- Обычно ты только стонешь, мисс широконожка - Тринидад сплюнул. - А тут гляди - заоскорблять нас решила, а?- Вы идиоты, если вините друг друга во всех бедах. Жить среди вас противно.Тринидад намеревался ей возразить, но девушка бросила тарелку с недоеденной порцией на землю и удалилась в сторону фургонов. Я понял, что она тут не так давно, скорее всего она была новичком до моего появления, и ей также не удавалось привыкнуть к такому образу жизни. Я словил себя на том, что не наелся, а чужие проблемы меня мало волновали. Я не стесняясь облизал свою посуду и попросил добавки.- Иди нахер, гвин, - процедил Тринидад и, вывалив остатки стряпни на свою тарелку, пошел прочь. Гриб несдержанно гоготнул, стукнул себя по кастрюле и засеменил следом.- Эй, оставьте хоть что-то! – вскочила Уголек.- Забей, - спокойно сказал ей Йорк, положив руку малышке на плечо. – Все норм. Он каждый раз такой нервный, когда приходят новенькие.- Это еще почему? – подал голос я.- Ты тоже забей, - ответил Йорк и вновь принялся жевать.Они тут все двинутые и сломленные, подумал я.Какое-то время мы сидели молча. Уголек была последней, кто покончил со своей порцией, но молчание она нарушать не решалась. Йорк тупо смотрел в землю, ковыряя ее носком ботинка, Я же смотрел на развалины, пытаясь углядеть в них что-то знакомое.- Я хочу больше узнать об окружающей действительности, - сказал я. – О вас. Ты можешь мне помочь?Йорк пожал плечами, но глаз не поднял.- Куба говорил о чем-то с ним этим утром.Я слышал это имя однажды. Это имя человека, который приказал отрезать мне палец. Виновник моих мучений. Я не видел его почти целые сутки и с каждой минутой мне становилось немного легче. А теперь, при упоминании его имени, у меня по телу вновь прошел холодок, а к горлу подкатил ком. Рядом с таким человеком просто невозможно чувствовать себя комфортно.- С Тринидадом тобишь, - добавил Йорк. – Он не говорил с нами раньше. Но теперь говорит с ним.- Тебя это расстраивает? – недоумевал я. В голосе парня чувствовалась горечь. Ему хотелось быть ближе к своему мучителю? Интересно, эта хромота откуда? Его так же укрощали мучениями, как и меня? Уголек, эта маленькая девочка, глаза у нее нет тоже по вине этого человека? Я начал чувствовать злобу, но Обрубок быстро подавил ее своим страхом. А по отношению к Йорку начало возрастать семя отвращения.- Забей, - вновь добавил он. Йорк поднял глаза и улыбнулся мне. – Давай, спрашивай все что хочешь узнать, мы ответим! – он похлопал Уголька по плечу, а та козырнула мне. – Мы же друзья теперь, я так понимаю?- Друзья?

- Ну ты ж, типа, не ушел с этим гвином. Следом за ним, в смысле, когда он психанул. Ну ты понял, - замялся Йорк. – Короче, не возись с ним, он крыса.- Ну да. И готовит он так себе, - хмыкнул я.Йорк улыбнулся и кивнул, бесконечное число всяких предметов вплетенных в его волосы тихо зазвенели. Я решился на первый вопрос.- Как вы все тут очутились?- За других не расскажу, могу потолковать о себе, - пожал плечами Йорк. Я кивнул.- С чего бы начать? Мое племя живет далеко на юге. Караваны редко туда ходят, потому что в тех местах многовато пустыни, понимаешь? Мы чужаков редко видим, но к нам они иногда заглядывают. Все дело в траве, которую используют наши шаманы. Это наркотик, и за него много платят в Городах, а еще Хозяйка с перевалаее берет, травку эту, но я не думаю, что она торчит от нее. Наверно, пользует для своих экспериментов. А травка такая где попало не растет, ежели что. Но если возвращаться к моему племени, то с нами торгуют в основном ради этой травы. Мы еще кое-чего выращиваем, немного охотимся на рогатых, но у нас всего мало. В основном, караваны скупают эту траву и камни, которые мы находим в пещерах. А в пещерах мы подолгу живем, понимаешь. Когда приходят холода, мы уходили в эти пещеры, там чем глубже свалишь - тем теплее. Если протопать полдня - вообще жара, аж голова кружиться начинает, так там тепло. Но и темно, сам понимаешь, от камней света никакого. А в темноте зад просиживать то еще развлечение. Скука, в общем. Так и вот живет или жил, я не знаю, брыкается ли мой клан еще. У них много проблем было, иначе бы я не ушел, хоть и не по своей воле.

Йорк на минуту замолчал. Воспоминания о прошлом были не очень приятны для него, а сам он оказался не самым последовательным рассказчиком. Речь его была немного сбитой, он терял нить повествования. Но, тем не менее, он вскоре продолжил.- Проблем у нас было много всегда. Но, когда я родился, их, походу, стало еще больше, понимаешь? У нас если парень - то охотник, собиратель, кормилец. А если девушка - то что бы рожать других парней, иначе никак. Ртов становилось больше, а оттого еды меньше. Количество ртов тут-то и начало уменьшаться, да. Но проблему с едой это не решило. Добытчик из меня получился не очень. Брат потерялся в пещерах когда я еще ходить не мог, у меня было две незрелые сестры, а мать забила уже рожать, не до того ей было. Все на папке моем держалось, но вскоре его это заколебало. Послал он нас к лешему и мне тогда пришлось воровать. Младшую сестру оставили наверху, когда пришли холода, а ту что постарше мать любила сильно и старалась не упускать. Ту зиму они кое-как перебились, но я им особо не помогал, понимаешь. Кричала она на меня часто, с каждым днем все тише, потому что жрала она меньше и меньше, и голос у нее садился. Она очень обрадовалась, когда пришел караван торговать. Вот она и продала меня, обменяв на хавчик для себя и сеструхи-то. Но она обломилась, я это знаю. Батя потом объявился и все отобрал, типа как это его сынком торганули, а ему ниче и не перепало. Такие дела, понимаешь? Но я не грущу, как видишь, говорю же, хорошо, что я оттудова ушел.- Это почему же?

- Тебе это может показаться странным, - вздохнул Йорк, поправляя волосы. - Но тут у меня меньше проблем, чем было... дома. Мне не надо бегать под солнцем за рогатыми, не нужно искать ростки среди скал, у меня это все очень паршиво выходит. Я всегда хотел путешествовать, но шарахаться по пустыне самому мне было страшно. А здесь у меня проблем нет, если пораскинуть мозгами, и путешествие - это тут каждый день. Правда Уголек?Малышка кивнула.- Я практически ни о чем не парюсь. Пока не работаю... так-то все нормально.- Что у вас за работа такая?- Ну там пожрать приготовить, перенести товары туда-сюда, лошадок кормить, сам же видел и делал, - отмахнулся Йорк.Я покачал головой.- У тебя есть другая работа. Та, от воспоминаний о которой, ты начинаешь отводить взгляд и запинаться.- Послушай, ты мне было нравиться начинал. Так что отвали, а? - фыркнул парень, скрещивая руки на груди. - Слушай, ты сам все поймешь, когда придет время, - продолжил он уже мягче. - Как на счет правила номер один, которое тебе поможет жить среди нас спокойно, никого не раздражая? Так вот, правило раз: не говорить о работе.Мне не очень понравилась такая загадочность. Видимо, желание сопротивляться и человеческая воля ломались хозяевами не просто так. Получалось так, что желавших заниматься работой добровольно попросту не было.- Странный ты, - подала голос Уголек. Я удивленно изогнул бровь, а Йорк вновь звонко рассмеялся.- Она ведь права, ты чудак, чужеземец. Не видывал я таких растерянных как ты.Я был не удивлен. Но у меня все еще была надежда, что мои предшественники, которые очнулись ото сна раньше чем я, все еще живы.- Вы видели людей с такими татуировками, - я вновь закатал рукав, показывая отметину. - Там должны быть другие цифры от одного, - я запнулся. Ну да, Зак. - От двух до четырех, точнее.Уголек подвинулась ближе, желая рассмотреть получше, но Йорк не стал даже повторно удостаивать вниманием мое запястье.- Хочешь сказать, что по пустыне могут бродить такие же неряхи, как ты? Хочешь ты в это верить или нет, но тебе несказанно повезло, а они, скорее всего, заблудились и загнулись от голода, понимаешь? Без обид. А по поводу татуировок, это к Верблюду или Сьене. Правда, они еще менее разговорчивые чем Куба.Йорк посмотрел в сторону надзирателей. Оба сейчас прохаживались неподалеку: татуированная женщина восседала на одном из фургонов и глядела на пустыню, а лысый детина с покрытым пирсингом лицом в очередной раз обходил лагерь, выгребая содержимое консервной банки нормальной алюминиевой ложкой. На меня вновь нахлынули неприятные воспоминания. От этого уже было не уйти. Каждый раз, когда я смотрел на этих людей, во мне просыпалась боль, тело содрогалось от вибраций, к горлу подступал ком. Я не могу с этим бороться - эти люди живое напоминание моего публичного унижения, моей слабости и безнадежности в которой я оказался. Они сковывали то, что я называл свободой воли и были способны удержать меня от побега даже игнорируя меня.

- Они квинтессенция боли и жестокости, - тихо добавил Йорк. - Поверь мне, я знаю их очень давно и лучше бы тебе держаться от них подальше.- Куда делись рассказы о моем невероятном везении? - саркастично заметил я.- Все были такими как ты. Я тож бесился понемногу, это норм. Но чем быстрее ты врубишься в то, что высовываться лишний раз - себе дороже, тем целее будешь. Сколько у тебя там пальцев еще осталось?- Это было грубо, - заметила Уголек.

- Зато правда, - жестким тоном ответил Йорк. - Что по-твоему свобода, чужак? Ты не найдешь вокруг ни одного человека, который по-настоящему свободен. Все скованы теми или иными правилами, которым им нужно следовать, что бы протянуть еще пару минут, понимаешь? Когда ты врубишься в то, что воля твоя всегда ограничивается теми или иными преградами, ты не будешь обращать внимание на их, эту... сущность. Ты можешь попытаться свалить прямо сейчас, не вопрос. Но ты скуешь себя сам - тебе тут же придется искать что пожрать, где найти попить. Ты станешь рабом своего тела, которое постоянно будет от тебя всякое требовать, понимаешь? Ты можешь гордо сказать, что сам выбрал бегать с голой задницей по пустыне в поисках пропитания, да только там кроме змей потолковать и нескем, а им на тебя наплевать, пока ты не помрешь, чтобы затем начать тебя жевать. А можешь остаться тут и не париться по поводу запросов тела, тебя накормят, оденут и спать ты будешь в тепле. Ну, в основном, тут уж как выйдет, вчера тебе не очень повезло.

- Быть рабом своего тела? Что за глупости...- В твоих краях там все такие сытые, я вижу твои пухлые щеки. Тебе мало знакомы мучения, которые испытывает голодный человек с пересохшей глоткой. Чет мне кажется, что там, где ты вырос, люди живут иначе, но теперь ты тут, а законы везде разные. Даже в тех твоих местах явно были свои правила и ты не смел их преступать. Говорю же тебе, очисть свой котелок на плечах и пойми, что ограничения у тебя будут всегда. И разделяя их на людей и обстоятельства, ты только меняешь названия, а не суть.Его речь не произвела на меня грандиозного впечатления. Йорк замолчал и встал, отряхивая свое пончо.

- Завтра нам топать, так что советую отдыхать. Обычно, когда мы отправляемся через Каньон, некоторые из нас идут пешком, что бы лошадям было легче идти. Готовь поставить свою здоровую ногу на то, что ты будешь топать дольше остальных.- Откуда ты знаешь, что пойдем мы завтра?- Тут точка сбора. Каждую вторую полную луну отсюда уходят караваны. Минимум три вместе, чтобы пересечь Каньон, а оттуда можно дальше в Города, к Пристани или Зеленой Хозяйке.

- Почему они уходят вместе?- Потому что Каньон - это самое опасное место, в котором ты только можешь побывать, чужак. Очутишься там сам - и тебя съедят.