Тропа (1/1)

4 мая 2008 годаЯ проснулся от приступа кашля с ужасной мигренью в 4 часа утра. Чем больше я об этом думаю, тем чаще кашляю во время своих поездок во Флориду. Но теперь мне действительно плохо, я слишком сильно кашлял, вот и появились капельки крови. Я выпил немного Робитуссина^, который нашёл в ванной Ноя, и это, казалось бы, немного помогло, но моя тревога достигла невероятных высот. Я пошёл за своим бензо^^, но тот только закончился. Я слишком много пил его последние несколько дней, а пополнить свои запасы не смогу ещё неделю. Моя головная боль была более насущной проблемой, потому что мучила меня постоянно. У меня нет с собой никаких лекарств от головной боли. Я попытался переждать это и снова заснуть, но мне казалось, что мой мозг сдавливают изнутри, и я никак не мог заснуть из-за такой боли. Но у меня появилась идея. Вчера Ной показал мне этот судоку-кубик Рубика, который был пережат в одном месте, и я предложил попробовать его починить. Я попросил нож X-Acto^^^, и он указал мне на первый кухонный ящик. В этом ящике лежало несколько пузырьков с таблетками на имя его отца. Одним из них был препарат, который заканчивался на ?триптан?. Из моих знаний в области медицины я знал, что триптаны?— это класс лекарств, используемых для лечения мигрени. В баночке определённо оставалось немного. Мне очень не хотелось идти по дому одному в темноте, чужое присутствие было таким же сильным и близким, как всегда. Но тут я вспомнил о камере Ноя. Мистер Тонкий ненавидит камеры, так что я могу, по крайней мере, отогнать его и в лучшем случае получить прекрасную возможность заснять доказательство его существования. Поэтому я взял камеру и пошёл на кухню, тыкая объектив в каждую щёлочку, словно распыляя средство от насекомых. Я подошёл к ящику и взял одну таблетку. Выпив, я готов поклясться, что видел, как снаружи что-то двигалось. Когда я повернул камеру к окну, меня пронзила сильная боль в шее, и я упал. Я подумал, что это была настолько сильная, как удар грома, головная боль, но вскоре понял, что меня ударили чем-то твёрдым в затылок. Я поднял глаза и смутно вспомнил, что видел на холодильнике что-то, чего там раньше не было, но не могу вспомнить, что именно. Я побежал обратно в комнату Ноя и отключился. Я больше ничего не помню после того, как вошёл внутрь. Через несколько часов я проснулся на полу и увидел, что надо мной стоит Ной. Я сказал, что у меня проблемы с лунатизмом, на этом всё и закончилось. По крайней мере, моя мигрень прошла. Пока Ной принимал душ, я взял камеру и посмотрел то, что снял. Мне показалось, что я не заснял ничего, кроме нескольких искажённых кадров ближе к концу. После завтрака Ной решил, что мы снова отправимся в парк ?Виктор?, чтобы осмотреть природную тропу и обзорную башню. Всё внутри меня умоляло меня возразить, ссылаясь на повторяющиеся кошмары, которые я видел с этим местом, но в конце концов я согласился с ним. Я знал, что так чертовски близок к тому, чтобы снять Тонкого на камеру, а другого шанса у меня может и не быть. Казалось, что он приближался с каждым часом, и было что-то в этом парке, что, казалось, притягивало его. И мы пошли. Я заметил, что чёрная машина следовала за нами, куда бы мы ни поехали, возможно, это было просто совпадением, хотя она показалась мне смутно знакомой, будто я видел её во сне. Интересно, Мистер Тонкий умеет водить машину? Оказавшись там, мы прошли мимо собачьего парка и мемориальной площадки, прежде чем спуститься по тропе. Если бы моё детство не было омрачено повторяющимися видениями этого места, то, возможно, я смог бы немного больше восхищаться его природным великолепием, потому что это была очень красивая тропа. Мы добрались до обзорной башни, которая была выше дощатой башни, но она оказалась по каким-то причинам закрыта. Я был очень рад, что мы не смогли взобраться на неё. Я всегда представляю себе падение с неё, и это пугает меня. Вместо этого мы устроили перерыв за столиком для пикника под башней. Я повернулся с камерой Ноя, чтобы немного снять окружение, но ничего не увидел. Даже несмотря на то, что дощатый настил был в миле отсюда, вся эта область всё ещё излучала эту угрожающую энергию, не было никаких сомнений, что Тонкий был рядом. Мы продолжили путь, но Ною позвонил его отец. Он протянул мне камеру, и я опять повертел её в руках, надеясь поймать фигуру Тонкого. И тут я поймал. Сквозь просеку между деревьями на нас смотрела фигура в чёрном костюме. По моей коже пробежались мурашки от его взгляда, и, выбирая между борьбой с ним и бегством, я выбрал второе. Я был взволнован, я чувствовал себя так, как будто только что снял фотографию National Geographic года и в то же время был совершенно напуган, поскольку меня преследовал объект моего снимка. Я чувствовал, как Тонкий преследует меня, поэтому бежал, не останавливалась, пока не добежал до машины. Как только я пришёл в себя, я понял, что оставил Ноя там одного и что мне придётся объясняться. Ной, похоже, не побежал за мной, и по прошествии нескольких минут я начал беспокоиться, почему он так долго не идет, и размышлять, не вернуться ли мне за ним, пока не стемнело. Наконец он вернулся к машине, и я просто сказал, что хочу домой. Я ожидал, что он рассердится на меня, но он выражал скорее беспокойство, чем что-либо ещё. Что за парень!* На обратном пути к дому в машине царила мучительная тишина. В конце концов он спросил, почему я сбежал. Я сказал ему, чтобы он не беспокоился обо мне. Мы молча поужинали, и я вернулся в комнату Ноя, где сейчас пишу эту запись. У меня случился небольшой сердечный приступ, когда Ной начал снимать, как я пишу в дневнике. Кто знает, посмотрит ли это Мама, кто знает, что случится, если она увидит, что я пишу в дневнике, на YouTube или что-то в этом роде. Я спросил его, собирается ли он опубликовать наши записи где-нибудь публично, и он сказал, что это только для его личных записей, поэтому я вздохнул с облегчением.** Однако это было кратковременное облегчение, потому что теперь, когда у меня есть какое-то доказательство на камере, я должен довести дело до конца, представить это Ною. У меня остался только один день, чтобы рассказать ему правду. Я ждал достаточно долго. Я всё ещё собираюсь сделать ещё несколько снимков Мистера Тонкого, но завтра я расскажу Ною о нём. Итак, прямо сейчас перед сном я взглянул на свой телефон и нашёл кучу фотографий, помеченных временем с субботнего вечера. Есть шесть новых фотографий. Три из них неразборчивы, остальные же несомненно показывают Мистера Тонкого. Они всё ещё очень размыты, но он явно находится в центре изображения. Наверное, я снял их в ту ночь. Ещё больше доказательств, которые можно показать. Я всё ещё не знаю, как именно я собираюсь объяснить ему эту безумную речь, но чем дольше я сдерживаюсь, тем тяжелее это будет и тем тяжелее он это примет. Но это должно быть сделано. Завтра.*Я действительно помню, как шёл обратно к машине, будучи довольно раздражённым на него за то, что он вел себя так странно, и не понимая, почему он без объяснений убежал, но по мере углубления контекста становится ещё больнее от осознания того, что он пережил сам. Похоже, мы все в конечном итоге бежим от него. Мы все движимы одним и тем же страхом. Мы совсем одни.**С тех пор обстоятельства изменились, так что я уверен, что он бы понял.