Шрам (1/1)

19 сентября 2003 годаМне нечего рассказать тебе о своей жизни. Мне сейчас 15, и я только начал ходить в старшую школу. У меня всё ещё есть Оскар, я всё ещё дружу с Кевином. Мы дружим со средней школы, но он один из моих единственных друзей. Я всё ещё не очень хорошо умею заводить друзей. Я предпочитаю сидеть дома, читать или играть в видеоигры. Я был психически стабилен с тех пор, как у меня был психотический срыв от того, что я не принимал лекарства, и потому провёл неделю в учреждении несколько лет назад. Мама работает секретарем в банке, является казначеем школьного родительского комитета и уже несколько месяцев встречается с мужчиной по имени Джон Флетчер. Раньше он был ремонтником, а теперь работает в какой-то юридической фирме. Я пошёл с Кевином на рынок и нашёл чёрный дневник с замком, который выглядит точно так же, как и мой, только замок немного более квадратный. Не думаю, что мама заметит, если заменить им дневник. В моём шкафу есть потайная панель, где я храню секретные вещи, о которых мама не знает, поэтому положил тебя там. Можно было бы начать новый дневник, но, думаю, что я должен был найти именно тебя и продолжить писать здесь. Я чувствую странную связь с этим дневником. Такое чувство, что он?— часть меня.3 октября 2003Моя Мама всегда отличалась от других мам. Она очень параноидальна и скрытна в повседневных делах. Она сказала, что была такой с тех пор, как умер Папа. Есть вещи, о которых она до сих пор не хочет говорить, например, шрам на правой ладони, похожий на глаз* или что-то в этом роде. Выглядит слишком идеально, чтобы быть обычной раной. Сегодня мой отчим заговорил об этом за ужином, но она молчала до конца ужина. Может, она получила его во время пожара в нашем доме и подредактировала, чтобы он выглядел красивее, например, как прикрывают плохую татуировку более крутой? Так ведь могут сделать со шрамами? В любом случае, она отказывается рассказывать об этом, как это случилось, только плачет. Однажды она сказала, что это какое-то болезненное воспоминание. Я начинаю думать, что она получила его или порезалась после смерти Роберта, может быть, винит себя в его смерти. Иногда мне так жаль её, как будто она вот-вот сломается, и я удивляюсь, почему она ничего не говорит мне. Я люблю её, но она такая упрямая и такая же осторожная. До сих пор не знаю, чем она занимается на родительских собраниях каждую пятницу. Она всегда говорит, что они работают над школьными проектами, но я ничего о них не знаю. Говоря о лекарствах, она также отказывается принимать какие-либо таблетки. Всякий раз, когда она болеет гриппом, то она просто терпит, пока не выздоровеет. Иногда она часами смотрит в окно. Она просто очень подозрительна ко всему. Это грустно.