Лекарство от смерти. Инъекция 1-ая. (1/1)

В этом городе живых мертвецов больше, чем мертвых.Могильщик Страшинского кладбища.

?Город-сказка, город-мечта… Попадая в его сети, пропадаешь навсегда…? - хрипел динамик.Дримс. Город-мечта. Автор песни был либо из тех, кто баловался не только лекарственными препаратами, либо обладал неплохим чувством юмора, что с эстрадой случается нечасто.Дил криво усмехнулся, протирая маслом только что тщательно вычищенную двустволку. Двустволка была старой и верной, купленной шесть лет назад, когда огнестрельное оружие еще только входило в обиход. Помнится, тогда он выложил за нее два полновесных чека по четыреста кредитов каждый. Те деньги были честно заработаны каторжным трудом на одной из оружейных фабрик, и на них он мог бы безбедно просуществовать целый год.Тогда Дил носился с ней как мальчишка, да и сейчас не жалел потраченных денег. Мужчина отложил промасленную тряпицу и достал из низкого, слегка перекошенного шкафчика коробку с патронами. Что бы он делал без своей верной подруги все эти годы? Пахал бы, как проклятый, на заводе, набивая и без того тугие кошельки Комиссариата, а по ночам выхаркивал бы железо из легких. Кто знает, что было бы с ним сейчас, не прими он решение зарабатывать деньги другим путем.Одеяла, в беспорядке накиданные на раскладушке в противоположном углу, едва заметно шевельнулись. Дил со вздохом отложил ружье. Адель проснулась — нужно заставить ее хоть немного поесть, прежде чем она забьется в истерике, требуя лекарство. Мужчина тяжело поднялся и подошел к кровати. Ему придется затолкать в нее как минимум два брикета пищезаменителя, иначе она просто умрет от истощения. Он просрочил прием дозы лекарства на три дня, потому что старый ублюдок Некр не захотел продавать ему в кредит, и все это время она отказывалась есть, только спала. То, что Адель проснулась сейчас, могло означать лишь одно: через пять-десять минут ее тело забьется в страшных конвульсиях и не успокоится до тех пор, пока спасительный яд не растечется по венам, или же дух наконец не покинет измученное тело.Дил был рад, что успел раздобыть лекарство до того, как началась ломка. Он никак не мог привыкнуть к этому зрелищу, не мог заставить себя смотреть на то, как выкручивает и корежит, будто металл под прессом, худое, но все еще прекрасное тело его жены; как выламываются тонкие руки, и выступает пена на обескровленных губах…В Дримсе болели все. С первого младенческого крика и до последних дней. Пожалуй, самым толстым щупальцем гигантского кальмара городской экономики было производство лекарственных препаратов.

Недуги и их последствия были разными. Кому-то, как, например, Дилу, повезло больше: врачи обещали ему полных сорок лет жизни, что по меркам города было почти неслыханной удачей. И, несмотря на хроническую болезнь легких, в свои двадцать пять он чувствовал себя отлично. Страшно подумать, во что бы превратились эти два изорванных болезнью куска плоти, не оставь он вовремя оружейную фабрику.Да, Дилу хорошо подфартило. Необходимое ему лекарство стоили не дороже самого дешевого пищезаменителя, требовалось для поддержания здоровья раз в полгода и почти не вызывало разрушительного для иммунитета привыкания. А вот таким, как Адель, приходилось туго. Сильнодействующий препарат, принимать который нужно было не реже двух, иногда трех раз в месяц, вызывал болезненную тягу и лишал воли. А еще… стоил бешеных денег.Адель застонала и повернула к нему белое и блестящее, будто посыпанное жирной мыльной крошкой, лицо. Несмотря на толстую гору одеял, укрывавших ее до самого подбородка, худенькое тело сотрясала дрожь. Глаза девушки были закрыты, ноздри заостренного носа чуть подрагивали. Вряд ли она была в сознании — за последние несколько месяцев состояние сильно ухудшилось. Он уже месяц не говорил с ней. Не слышал ничего, кроме хриплых стонов и бессмысленных слов, произнесенных в горячечном бреду.Дил погладил длинные рыжие волосы, разметавшиеся по подушке. На фоне темной меди отчетливо выделялись серебристые пряди. Ей было девятнадцать.Но разве он не знал, на что шел тогда, когда два года назад снял ее за несколько мятых кредитов на одной из грязных улочек Дримса? Когда после лихорадочного секса ее кровью рвало в туалете… Он тогда за полчаса отыскал Некра и потратил почти все наличные деньги на желтую, булькающую в ампуле дрянь - единственное, что могло облегчить страдания девушки.И уже не смог отпустить ее.Дил знал, на что шел.Она все же поела – послушно задвигала челюстями, пережевывая безвкусные брикеты, но лишь после того, как в течение нескольких минут Дил упрямо хлопал по впалым щекам – уговаривая, угрожая, прося.Чуть позже, по тому, как судорожно вздымается грудь жены, Дил понял, что оттягивать ненавистную процедуру больше нельзя. Отломив кончик ампулы, он быстрым, очень профессиональным жестом наполнил лекарством шприц и заскрипел зубами от невыносимой ярости – на тонкой руке со вздутыми змейками вен не было живого места.Когда Адель наконец уснула, растянув губы в блаженной улыбке, Дил взял двустволку и вышел, заперев на ключ хлипкую дверь их коморки.На улице было уже темно. Впрочем, в Дримсе всегда было темно, независимо от времени года или суток. Разве что дневная темень слегка разбавлялась белесыми клубами тумана (неизвестно по каким причинам он появлялся каждое утро и исчезал с приходом ночи) да светом редких фонарей. В это же позднее время, когда всем честным горожанам полагалось спать, городские власти предпочитали экономить на электричестве.Отсутствие источников света не мешало Дилу прекрасно ориентироваться в темноте. Он был ?своим? для этого города. Он довольно оставил пота, крови и стреляных гильз в узких и черных, как вакса, переулках ночного Дримса.Сегодня предстояло решить две важные задачи. Жизненно важные.Прошлой ночью Некр заявил, что есть неплохое дело для Дила и его двустволки. Тот, разумеется, согласился. Некр был подонком, каких мало, но сотрудничество с ним сулило деньги. А деньги – это все: еда, оружие, жизнь. На сколько хватит сегодняшней дозы Адели? На неделю, может, полторы…А ведь они мечтали о лучшей жизни, хотели купить дом, завести детей. Теперь же все мечты Дила сводились к одному: обеспечивать жену качественными лекарствами, а не той дрянью, что пришлось вколоть ей сегодня.Дил повыше натянул ворот куртки, спасаясь от пронизывающего ветра, и зашагал в сторону Посольства. Есть еще одна вещь, которую он должен сделать до полуночи. А Некр со своими грязными делишками подождет.Здание Посольства было, как всегда, ярко освещено. Величественное, сияющее, с монументальными колоннами и высокой лестницей на сотню ступеней. Нигде в Дримсе больше не было подобных строений.Две исполинские фигуры у входа, чьи лица были привычно скрыты масками, а руки, закованные в железо, смыкались на рукоятях массивных фламбергов, казалось, даже не собирались замечать его. Но он сам понятливо положил двустволку у ног одного из них – с оружием в Посольство входить запрещалось.Дил приходил сюда каждую неделю. Каждую неделю в течение шести лет – с тех самых пор, как понял, что Дримс убьет его раньше положенного сорокалетнего срока, и подал заявку на депортацию. Дил уже тогда был предприимчивым парнем, поэтому оформил заявку на двоих. Он бы продал одно место за сумасшедшие деньги кому-нибудь богачу, так и не дождавшемуся своей очереди… Теперь он возьмет с собой Адель.Дил хотел, чтобы его запомнили. Чтобы его узнавали. Может быть, тогда появился бы хоть крошечный шанс…Его, конечно же, не помнили. Или просто следовали бюрократическим традициям. Дил не мог этого проверить даже по выражению лица – как всегда, дежурный тарнум был в маске. Как и все прочие тарнумы. Они никогда не показывали простым смертным своих лиц. Поговаривали, что под масками скрывались голые черепа, но Дил не верил этим слухам – глаза в прорезях маски, лениво скользнувшие по его лицу, несомненно принадлежали живому человеку.- Ваше имя и координаты.- Дил Фран, Дримс, южная Страш, сто двадцать три.Требование называть город всегда его забавляло, как будто у дримовцев был какой-нибудь другой вариант родины.Тонкие бледные пальцы тарнума застучали по доске с выпуклыми пластмассовыми клавишами.Дил внутренне сжался. Сейчас удивительная всезнающая машина со странным названием ?компьютер? решит его судьбу…- Ваша заявка на рассмотрении.Дил сипло вытолкнул из легких воздух, осознав, что все это время боялся дышать. Глупо было надеяться. И все же каждый раз, поднимаясь по мраморной лестнице Посольства, он не оставлял надежды. Не мог. Не хотел.- Она уже шесть лет на рассмотрении. Шесть лет… и тридцать три дня.Тарнум неопределенно пожал плечами.- Приходите через неделю.Дил невесело усмехнулся. Нет, все же этот тарнум его помнил.- Я приду, - пообещал он. - Непременно.- Ты опоздал! – проворчал Некр, пропуская Дила внутрь крохотного помещения, после того, как тот четыре раза постучал в дверь, соблюдая условленный ритм. Это был грузный мужчина с густыми черными, чуть седоватыми на висках волосами и взглядом затравленного пса.- Ты передумал нанимать меня? – так же холодно, не здороваясь, отпарировал Дил. Он все же был неплохим стрелком и знал себе цену.- Нет. Этой ночью ты мне нужен.Дил молча кивнул.Они сели на низкие стулья с продавленными поролоновыми сидушками, открыли по бутылке пива, и Некр наконец изложил суть дела.