Часть 18 (1/1)

Лицо юноши обрамляют искажённые, витиеватые линии тени. Его оголённое тело сверкает в свете ночной луны, которая проливает свои лучи на изящные изгибы. Перед глазами темнота, ибо из-за плотной атласной повязки, чувства обостряются как никогда хорошо. Немного неловко вертит головой из стороны в сторону, измученный томительным ожиданием, облизывает тонкие губы. До ушей доносится топот чужих ног и размеренное дыхание. Непроизвольно съеживает, а по бледной коже бежит рой крупных мурашек. Алексей полностью оголён, лишенный всякой вольности. На тонких, изящных запястьях перевязана всё также тёмная лента.Рядом, совсем близко, где-то в районе уха, ощущается жаркое дыхание. Поддаётся в сторону, отдаваясь целиком лишь слепому чувству, но дыхание сразу же пропадает, заменяя удручающее пустой. Ёрзает коленями по кожаной обивке чёрного кресла, пытаясь вновь понять, где же то нужное тепло. Несдержанно ахает, когда холодная ладонь змеёй скользит по острому плечу, слегка массируя. Хесус томительно мычит, сильнее ёрзает. Подушечки пальцев очерчивают яремную впадину, медленно ведя по груди с затвердевшим розовым соскам. Резко и чуть больно смыкаются на вставших горошинах, немного оттягивают под юношеское сопение. Губанов вскидывает назад голову, упираясь затылком в кресло, разводя колени шире. Перед глазами всё та же темнота, но теперь в ней проскальзывают яркие вспышки наслаждения.Прогибается в пояснице, когда рука плавно переходит на впалый живот, очерчивая бока. Хочется больше, сильнее. Наверное, сейчас у него что не на есть самый безумный вид. Вова равнодушно хмыкает, явно забавляясь от мальчишеских метаний. Пока кончиками пальцев обводит коленную чашечку, ласково припадает малиновыми губами к бледной шее парня. Мучительно выцеловывает кожу, чуть покусывая, разнося неземное удовольствие. Алексей затаивает дыхание, ожидая, что вот сейчас наступит тот самый момент, но нет. Какого же было его удивление, когда крепкие руки изменили его позу, заставляя опереться грудью о подлокотник, вынуждая прогнуться в спине, оттопырив зад. Он хочет изменить положение, но не даёт сдвинуться с места тяжёлая ладонь, которая намертво вдавливает того в кресло.Семенюк невероятно доволен представленной позой, лицезрея самую восхитительную задницу перед собой. Мужчина на все сто уверен, что Лёша на данный момент краснее помидора. Ведёт пальцами по выступающему позвоночнику, плавно двигаясь к розовой дырочке. Губанов упирается лбом в подлокотник, выдыхая сквозь плотно сжатые зубы. Фаланги кружат над колечком мышц, еле надавливают, чуть растирают. А Лёша только и может, что стонать, да сжимать и разжимать ладони.Пальцы плавно вторгаются в парня, заставляя непроизвольно сжаться, ощущая влажные, холодные фаланги внутри себя. Качает головой, словно в бреду, дурея от страстных поцелуев в шею, лопатки и плечи. Владимир нежен и осторожен как никогда. Медленно входит и выходит, давая привыкнуть, прежде чем, Губанов сам не начнёт подмахивать бёдрами в такт. Добавляет ещё один палец, увеличивая темп, дотрагиваясь до простаты. Комнату оглушает звонкий стон, сорвавшийся с мальчишеских губ. Обводит мучительно медленно бархатные стеночки, разводя фаланги в манере ножниц. Давить кончиком языка на мышцу, давая сильнее прочувствовать удовольствие, приближая Алексея к той самой грани. Воздух между ними накаляется, разносясь мерцающими разрядами молний. С губ слетает последний и самый протяжный стон. Стон бескрайнего блаженства.