Часть 9 (1/1)

Алая жидкость мерцает в бокале, оседая на дне. Пальцы почти с хрустом сжимают хрустальную ножку фужера. Девушка делает ещё глоток, морщась от чуть кислого послевкусия. Бутылка старинного вина пятидесятилетней выдержки хранилась на особый случай, возможно какого-то долгожданного события. Но теперь же повод появился открыть её чуть раньше, и без радостных событий.Влада печально смотрит на подругу, которая устало разместилась в кожаном кресле, поджимая пухлые губы, отводя глаза в сторону. Семенюк осторожно отодвигает алкоголь подальше, прекрасно понимая, что от него Алёне будет лишь хуже. Слышится тихий всхлип, который нарушает гнетущую тишину. Губанова уже не сдерживает эмоций, пряча слезящиеся глаза в ладонях. Хрупкие плечи нервно дрожат, а горькие слезы оседают на подоле красного платья. Младшая аккуратно подходит к девушке, опускаясь рядом, накрывая тёплой ладонью острые плечи, прижимая к себе. Алёна затравленно утыкается в шею той, вдыхая еле уловимый шлейф роз.Минутная стрелка вновь совершает оборот, а часовая замирает на двенадцати ночи. В потёмках гостиной раздаётся режущий слух пищащий гудок на телефоне. Губанова не реагирует, ближе прижимаясь к подруге, устало прикрывая глаза. Теперь, вместо гнева, струящегося по венам, по телу расползается лишь тупая боль, которая подло ударяет под дых. Слёзы высохли, а дрожь сошла на нет. Взгляд машинально цепляется за рамку с фотографией, которая стоит чуть поодаль. Сердце вновь подскакивает к самому горлу, а на губах играет вымученная улыбка, скорее её подобие. Влада отслеживает действия подруги, резко захватывая точеный подбородок в крепкий захват тонких пальцев, с нажимом поворачивая девичью голову к себе. Она не позволит ей вновь погрязнуть в этом болоте.—?Забудь, он того не стоит.Да, тысяча раз да. Семенюк как всегда права. Если бы хоть кто-нибудь сказал Алёне, что самый счастливый день в её жизни обернётся крахом, она бы посмеялась тому в лицо. Но когда та лицезрела, как родные руки приобнимают какую-то незнакомку, что-то ласково нашёптывая на ухо, всё резко оборвалось. Теперь же создавалось ощущение, что это её высмеяли при всех, не забыв одарить оглушающей и звонкой пощёчиной. Предательство?— это то, что Губанова никогда не ожидала встретить в день рождения. В этот же вечер, девушка познала поговорку о том, что алкоголь?— решение всех проблем. Напиваться одной не было никого желание. Бессвязное бормотание в трубку от подруги, уже было причиной незамедлительно явиться, опасаясь за нехарактерное для той состояние.Теперь же Влада наблюдает грустную картину, успокаивающе поглаживая вьющиеся локоны, чуть зарываясь пятернёй. Старшая приглушённо урчит, поднимая опухшие глаза на ту. Смотрит внимательно, неожиданно и нежно скользя подушечками пальцев по бледной коже. Цепляется за настороженный взор подруги, когда пальцы застывают около тёплых губ. Между ними повисает напряжённое молчание, но рука так и остаётся на месте, и Влада не отталкивает, лишь внимает следующим не самым трезвым действиям той. Подвигается, склоняясь ближе, опаляя горячим дыханием малиновые губы, но жесткий захват рук не даёт совершить пьяную ошибку, предупреждающе нажимая на запястья.—?Не думаю, что следует это делать.—?Пожалуйста… мне нужно… —?Губанова не просит, а будто умоляет.Влада неотрывно глядит в ярко-голубые зрачки, а сердце болезненно сжимается. Как лучшая подруга, она должна была успокоить, защитить, а теперь разрывается между желанием оттолкнуть, либо послать всё к чёрту. И она принимает решение. Решительно дёргая на себя девушку, Семенюк усаживает к себе на колени Губанову, медленно скользя пальцами по шеи. Старшая благодарно улыбается, обвивая руки вокруг тонкой шеи. Ловкие пальцы плавно дергают за замочек платья, расстёгивая до конца. Алая, почти кровавая ткань спадает на колени. Губы бесцеремонно примыкают к бледной шее, самозабвенно оставляя россыпь красных бутонов, которые на утро распустятся фиолетовым. Девушка тихо ахает, зарываясь пальцами в копну пшеничных волос. Влада кусает, лижет, зацеловывает, посылая разряды по всему телу. В венах будто течёт всепоглощающее пламя, заставляя сгорать в ту же секунду.Ладони останавливаются на кружевном бюстгальтере, чуть сжимая грудь сквозь плотную ткань. Алёна содрогается, запрокидывая голову, когда бретельки лифа плавно спускаются с плеч, а вещица падает на пол. Влажный язык ласково кружит по ореолу сосков, легонько покусывая розовые горошины. Руки лежат на талии той, сжимая её, а губы беспорядочно исследуют упругую грудь, вбирая в горячий плен затвердевшие соски. Фигура Губановой, как отдельный вид искусства: тонкая талия, округлая пышная грудь, длинные ноги и плоский живот. Ласкать её одно удовольствие. Губы младшей лихорадочно припадают к чужим, сминая в жадном и страстном поцелуе. Алёна приоткрывает рот, полностью отдаваясь во власть подруги. Та проводит языком по пухлым губам, ощущая привкус красного, чуть кислого вина, нежно оттягивая нижнюю губу, слизывая виноградные нотки. Медленно бледные пальчики спускаются по бокам, останавливаясь на сочных бёдрах, стягивая за резинку трусики. Девушка послушно приподнимается, а кружевная ткань падает на пол. Губанова шумно вздыхает, прижимаясь оголённой грудью к тёмной толстовке подруги. Она несдержанно поддаётся тазом вперёд, потираясь об грубую ткань джинсов. Это кружит голову, не хуже самого дорогого алкоголя.Руки спускаются ниже. Поглаживают упругие ягодицы, вновь возвращаясь к бёдрам. Пальчики проворно скользят на внутреннюю сторону бедра, подбираясь к самому сокровенному. С языка слетает звонкий стон, а глаза заволакивает не пробираемая тьма, когда фаланги медленно, столь мучительно погружаются внутрь. Оглаживают стеночки, перекатывая естественную смазку, толкаясь глубже. Алёна закатывает глаза от столь неописуемой палитры эмоций и чувств, поддаваясь навстречу бёдрами. Внутри девушки горячо, узко и чертовски прекрасно. Губанова выгибается в спине, сталкиваясь с чужими губами, сплетаясь языками. Между ними разлетаются слепящие искры накаляя воздух до невозможности. Да, они пересекли статус друзей, но кто их осудит? Разве, подруги не должны выручать в трудных ситуациях?