III (1/1)

Кикио гладит короткие волосы Иллуми руками в прозрачных перчатках и говорит, что заставить людей делать то, что тебе нужно, можно разными способами. Говорит, что самый простой и очевидный, это, конечно же, боль. Но боль бывает разная, — говорит и дергает щипцами очередную ногтевую пластину.Ноготь отходит только наполовину, и Кикио тянет его еще раз. Достаточно сильно, чтобы отсоединить от кожи, но не так, чтобы оторвать полностью.Говорит: ?больно??,?— и аккуратно стирает пальцами слезы с по-детски округлых щек. Латекс неприятно трет кожу вокруг глаз и воняет химией.Иллуми пять, он молчит и отрицательно качает головой. Если Иллуми хотя бы раз откроет рот, то закричит.Кикио говорит: ?умница?,?— гладит плечи, хрупкие, как сухие ветки, детские ключицы и приподнимает пальцами лицо за подбородок. Иллуми думает, что красная точка ее визора похожа на мушку от снайперской винтовки. Только в подвале нет окон, и стрелять в Кикио некому.Она говорит: ?ты сегодня был таким сильным?.Говорит: ?я горжусь тобой?.Говорит: ?попрошу приготовить тебе лимонный пудинг, как ты любишь, хочешь??Иллуми кивает и устало опирается лбом в белый оби с красной лентой на кимоно матери и весь обвисает, как свитер на крючке. Плечи, спина, голова. Если бы не Кикио, он, наверное, упал бы. Кажется, прошли годы с начала тренировки. Футболка промокла от пота и теперь легко впитывает любой сквозняк. Когда Иллуми закрывает глаза, ему кажется, что боль качается в нем как вода, раздраженная мотором катеров, и сейчас она, наконец, успокаивается. Медленно, но успокаивается.Кикио мягко гладит волосы на макушке и опускается перед сыном на корточки. Улыбается.—?Я люблю тебя, ты же знаешь? —?нежно целует в лоб, ждет кивка и неожиданно тянет щипцами еще один ноготь. Точка ее визора так близко, что расслаивается и двоится. Когда Кикио открывает рот, Иллуми видит внутреннюю часть губ, где помада стирается слюной, и белые верхушки зубов.—?Переносимость боли напрямую зависит от психологической готовности ее испытать. Чувствуешь разницу?Иллуми хочет кивнуть, но не может. Иллуми кричит, и Кикио грубо зажимает его лицо между пальцами, сбивая звук, и в голосе у нее гнутся металлические пластины и лопается стекло.—?Каждая внушаемая эмоция может быть просто попыткой просунуть иголки тебе под ногти,?— Кикио нежно убирает упавшие на лицо Иллуми пряди за ухо. —?Никому не позволяй сделать себя мягче, милый, это может стоить тебе жизни, а нам?репутации, понял? —?кивок. —?Думай о том, что все вокруг хотят убить тебя, и пока ты ожидаешь этого от них, никто не сможет застать тебя врасплох.Иллуми хранит это воспоминание, как Луна хранит все свои кратеры от ударов, которым не смогла сопротивляться. Функция поиска потенциальной угрозы давно выведена на автопилот и в фоновый режим.В этом особняке с мраморными полами, кариатидами у входа и людьми в классических костюмах Иллуми чувствует себя касаткой в окружении морских котиков. Ему даже не пришлось особо стараться, чтобы попасть на эту вечеринку ценителей высокого искусства. Иллюзия безопасности разъедает бдительность и осторожность, как растворитель краску.Когда в кармане вибрирует телефон, Иллуми стягивает со шпажки оливку с кубиком сыра и предполагает худшее. Не то чтобы он сильно ошибается, когда узнает голос.—?Должен сказать, выглядишь прекрасно, хотя мне намного больше нравятся твои длинные волосы, ага, да, немного правее, супер, а теперь смотри в окно,?— Хисока опирается бедрами о бок своего шевроле, припаркованного за воротами особняка, и машет рукой.Он в той же одежде, что и днем. Хисока достаточно далеко, чтобы невозможно было рассмотреть тональность его эмоций, но под стеклом панорамного, во весь рост, окна, в закрытом доме, когда сам Хисока снаружи, Иллуми чувствует себя рыбой в аквариуме под наблюдением кошачьих глаз.—?Как ты меня нашел?—?О, это было довольно просто, дорогой Иллуми, лучше расскажи мне, что ты делаешь в особняке Ностраде, куда, я уверен, тебя не приглашали.*—?То есть ты решил, что Ностраде могут быть замешаны, потому что они пересеклись и с Золдиками, и с Пауками?—?Возможно,?— Иллуми держит ладонь с перемотанными пальцами в кармане брюк и следит за боссом Ностраде через отражение в овальном винтажном зеркале, вкрученном в стену.—?Этого мало для подозрений, милый, тебе не хватит месяца, чтобы проверить всех, кто подходит под этот критерий.Голосом Хисоки можно набивать подушки, одеяла и зимние куртки вместо синтепона. Мягко и тепло. Почти уютно.Ощущение уюта всегда было прелюдией перед тренировками. Даже если бы Иллуми не знал, кто такой Хисока, это все равно не сработало бы — на тепло у него стойкий иммунитет.Иллуми не уточняет, что Миллюки взломал треть всех возможных подозреваемых, и только со счета Лайта Ностраде была списана сумма, равная авансу за убийство Увогина. Причем списана за три дня до того, как деньги были переведены на счет Иллуми. Достаточно совпадений, чтобы прийти сюда с парой вопросов и булавок для налаживания сотрудничества.—?А, кажется, я понял, ты думаешь, что нас могут прослушивать?Нет.Иллуми думает, что пора заканчивать этот бессмысленный разговор. Ностраде знакомит свою дочь с очередным мужчиной в костюме от бриони и ведет беседу за двоих. Судя по лицу Неон, это знакомство нужно ее отцу, а не ей самой. Иллуми понимает.—?Дело не в связи, а в том, что ты не доверяешь именно мне, да?Иллуми продолжает смотреть на Неон, но совсем не фокусируется на ней.—?О, ну конечно не доверяешь,?— Хисока смеется, а на фоне шелестит что-то похожее на фольгу. —?Ты же совсем ничего мне не рассказываешь,?— громкий лязгающий звук прямо в динамик. Иллуми отодвигает телефон от уха и медленно поворачивает голову обратно к окну. У Хисоки неестественно натянутая полукругом кожа щеки, и Иллуми понимает: чупа-чупс. Достаточно большой, чтобы деформировать все звуки в чужом голосе. —?А досье на меня у тебя уже есть?Хисока громко сглатывает слюну, с мокрым прихлюпыванием, и клацает зубами по конфете, перекатывая ее за другую щеку. Иллуми не знает, почему смотрит. Почему не сбрасывает.—?Есть.—?Не по-партнерски, знаешь ли, —?Хисока вытаскивает желтую конфету изо рта, подчеркнуто причмокивая. —?И как, я под подозрением? —?сглатывает. —?А дашь почитать? —?звуки слипаются, вытягиваются. —?Интересно, насколько хорош ваш Миллюки.Иллуми спотыкается на выдохе. Имя Миллюки никогда нигде не светилось. Тем более информация о том, чем именно он занимается в семье. Хисока просто не должен этого знать.И, судя по улыбке в его голосе, он прекрасно понимает это и хочет, чтобы Иллуми тоже понимал.—?Мы не нашли ничего подозрительного.Иллуми не верит в это, хотя все доказательства у него на флешке: Хисока не покидал Сан-Франциско последние два года. И он слишком часто ходил по клубам, накуривался и трахался с кем попало, чтобы успевать следить за Иллуми и строить многоуровневые схемы. В куске жизни, выхваченном уличными камерами и историей переписок, люди вокруг Хисоки вмещались в пятнадцать минут Уорхола и больше не возвращались. Иллуми не уверен, есть ли у Хисоки что-то постоянное. Что-то, что он боялся бы потерять.Пока выходит, что ничего.И Иллуми не знает, чем его контролировать. Это делает Хисоку неудобным. Непригодным для всех планов, в которые Иллуми мог бы его встроить.—?Но, несмотря на это, ты все равно не доверяешь мне, да? —?звук заканчивается смехом и очередным клацающим звуком. —?Я расстроен, милый.., — но не договаривает.Иллуми говорит: ?мне надо работать?,?— и сбрасывает.Неприятно осознавать, но Хисока забирает намного больше внимания и времени, чем Иллуми рассчитывал ему выделить. И с этим надо что-то делать, если им придется и дальше взаимодействовать.Нагретое от телефона ухо горит, а Хисока что-то печатает, и когда поднимает голову, Иллуми приходит уведомление о новом смс.?это было грубо знаешь ли но ты слишком хорошо выглядишь так что я тебя прощаю и давай быстрее я жду снаружи?.Иллуми ничего не отвечает и убирает телефон в карман.Когда ему было шестнадцать, родители фальсифицировали его похищение и чужими руками ломали ему кости, наблюдая за всем глазами видеокамер, — это было что-то вроде итоговой аттестации по пыткоустойчивости. Иллуми сдал за неделю. Восстанавливался три.В свои шестнадцать Неон Ностраде пользуется кредиткой своего отца чаще, чем мозгами. Тепличная птичка. Тщательно оберегаемая, заласканная оплачиваемым вниманием многочисленного персонала. Такие ломаются легче всего. Иллуми думает о пачке недоеденного мармелада, оставленной в номере отеля, пока идет за поднимающейся на второй этаж Неон.?Голконда? Магритта смотрит на него с арки перед лестницей.*—?Поехали.Иллуми захлопывает дверь машины и откидывается на кресло. Хисоке нужна секунда на ощупывающий взгляд вверх-вниз и смену удивления на ухмылку.—?А мы в бегах, или на красный ехать не обязательно? —?Хисока привычно улыбается, выворачивая руль, и выезжает за ворота.—?Не обязательно.—?Все так хорошо прошло?Иллуми не отвечает. Иллуми стягивает парик, удерживающую сеточку, и волосы падают на плечи, как прохладный душ.—?Да, так, однозначно, лучше,?— Хисока останавливается перед пешеходным переходом и стучит пальцем по коже руля. Иллуми смотрит в боковое зеркало, но чувствует кислотными ожогами чужой взгляд на себе. —?Кстати, все хотел спросить,?— машина трогается с места и плавно скользит по асфальту,?— что могло заставить профессионального наемника отрастить такие непрофессионально длинные волосы? Это слишком непрактично для кого-то вроде тебя, дорогой Иллуми, так почему?Хисока крепит к каждому своему слову улыбки, как перламутровые магнитики на холодильник. Ярко и цепляет взгляд первые пару минут, а потом привыкаешь и перестаешь обращать внимание.—?Моя мать,?— Иллуми смотрит на собранную из конфет башню и стойку с пирожными на витрине кондитерской за боковым стеклом. —?Она всегда любила длинные волосы.Когда Кикио часами расчесывала черные пряди, заплетала их в косу и аккуратно царапала ногтями кожу головы, Иллуми верил, что ее ?люблю? было настоящим. В другой ситуации ?люблю? всегда шло за предупреждение, как ?один? в счете до трех перед началом атаки.—?Ого, я не ожидал, что ты так сразу ответишь.—?Эта информация все равно ничего важного тебе не даст.—?А что для тебя, в таком случае, ?важная информация??—?То, что могло бы навредить мне или текущему заданию.—?А ты считаешь меня опасным для текущего задания или для себя?Иллуми чуть поворачивается и первое, что видит, это абсолютное и нескрываемое самодовольство. Оно ширится во все стороны, как воздушный шар. Еще немного, и выдавит Иллуми из машины вместе с окнами. Хисока знает ответ и скармливает его своему явно не обделенному вниманием эго.—?Что тебе нужно на самом деле? Ты же здесь явно не по тому, что обеспокоен поисками заказчика или ставишь под сомнение решение Куроро о сделке.Хисока тормозит на красный и смещает все свое внимание на Иллуми. Глаза — раздражающий желтый свет лампы при допросе, которым тычут в лицо. Любое неосторожное движение или слово записывается, и обязательно будет использовано против тебя.—?Если я скажу, что мне просто нравится смотреть на тебя, поверишь? —?рука с острыми ногтями осторожно, вкладывая ?можно?? и ?пожалуйста? в медлительность и беззащитно открытое запястье, тянется к черным прядям, и Иллуми ее не останавливает.Пальцы Хисоки тонут в шелке волос, как в смоле. Зрачки вытесняют желтую радужку под самый край, а сам Хисока наклоняется еще ближе, почти до черты ?опасно?. Иллуми отключает в себе все аварийные рефлексы и думает: ?вот оно?. Думает, если слабое место найти не получается, то нужно его создать.—?Это не может быть единственной причиной, что еще?Хисока усмехается и медленно скользит пальцами выше, задевая кожу открытой шеи. Это тестовое испытание, и Иллуми не уверен, что именно Хисока проверят. Или кого. Воздух дребезжит, как натянутая на луке тетива после выстрела.—?Конечно не единственная,?— говорит почти шепотом, не отрывая взгляд,?— но одна из основных.Сзади кто-то громко сигналит. Иллуми резко отодвигается и отворачивается к окну. Хисока громко смеется, ничуть не разочарованный, и давит на газ.