Глава А(льтернативная). Здравствуй, брат, умри! (1/1)

<u>Предыстория попаданца.Главы А и Б, представлены в чёрно-белом стиле нуар, в надрыве и подражании фильму "Город Грехов".</u>POV (точка зрения): Обычный человек в обычном мире.На дворе была пасмурная погода, и на душе скребли кошки, такие же хмурые, как небо за окном. Серый асфальт, серые тучи и их серое отражение в лужах — всё в этом подлунном мире было тускло-серым. Болезненного вида мужчина мрачно смотрел на крапающий дождик, уткнувшись лбом в прохладное стекло. Прозрачное стекло беспристрастно отражало его лицо. Этим мужчиной был я. Неужели я стал таким?! Бледной тенью былого, вечно улыбающегося здоровяка. Отсутствие тёплых оттенков цветов способствовало погружению меня вглубь самого себя, в свой внутренний мир, в самокопание и рефлексию. Что, несомненно, опускало тонус моего и без того ослабевшего организма. Жаль, что моё состояние нельзя было списать лишь на хандру или осеннюю депрессию... Как обычно, опаздываю за изменениями и техническими новинками в мире. Экшен-камеры ГоуПро давно завоевали рынок. У них появились конкуренты, низвергнувшие оземь первых пионеров в доходной нише развлекательных услуг и занявшие их место. Ну, а я только сподобился разжиться этим инструментом, чтобы вести свой дневник, ровно на одни сутки! Спрашивается, а зачем покупать недешёвую камеру на один день? Потому что я верю, что завтра уже не наступит, по крайней мере, для меня. Тогда зачем мне машина, квартира, все мои деньги и имущество? Вот-вот, нахрен всё!Сжигать всё за собой, конечно, не буду, пусть моя родня подавится этими подачками! Мне уже ничего не нужно, ни от мира сего, ни от нелюбимого брата. К моей голове прикреплена камера, я начинаю свою последнюю игру, короткую, но длиною в жизнь! Уже слышу шум у порога, это мой единственный родственник подошёл к парадной двери. Постучался. Отпирать я не собирался — ничего, сам откроет, не развалится. Я ему позвонил, пригласил. Брат знает, что его ждут. А вот и лязг ключей о железную дверь. Сейчас мышка прыгнет в мышеловку. Итак, вперёд к сумасшедшим приключениям!— Ты чего не подходишь, дома ведь?! — сходу начал он напирать на меня. — Пришлось самому отворять дверь. Или я не вовремя?!— Здравствуй, брат…— И тебе не хворать, — перебил он меня. — Ну, ты не с той ноги встал или уже забыл, зачем звал?! Мне уйти?— Да нет, проходи, — я жестом пригласил брата на кухню, — садись, читай бумажку, заключение всесильных врачей. Обрадуешься до усрачки! Кстати, тебе налить чайку?— Наливай! Что за радостная новость?! Что пишут доктора ныне?! Ты выздоравливаешь? Слава богу!— Не угадал, сейчас достану чашки, — кивнул я, указывая на стол. — А ты присаживайся, в ногах правды нет!— Зачем ты напялил себе на голову камеру? — спросил брат, пока я доставал из шкафа посуду. — Ты что — решил снять кино про борьбу со своим недугом?Не отвечая, я неспешно налил нам обоим заварки и кипятка, присев на стул, принял горсть таблеток, запив всё чифирем. Без ?колёс? теперь никуда, живу только на допинге. Рак... Люди думают банально, что их оно не коснется, что беда где-то далеко и такое с ними не случится. Я тоже так думал. Но болезнь миллионов людей теперь мёртвой хваткой впилась в моё горло.Брат, видя, что я молчу, тоже булькнул, глотая целебный вкусный мёд, который привезла мне его красавица-жена. Она единственная, кто меня жалеет — может, остатки нашей несостоявшейся любви, или ей просто жаль меня, как умирающего кутёнка на улице. Дурёху обманули, продав лечебный мёд, смешанный с маточным молочком, который помогает от всех болезней. Ага, сейчас, спасёт меня от смерти блевотина и выделения пчёл.— Последние обследования и проверки гласят, — говорил я, вбивая словами-пулями приговор самому себе, — химиотерапия и лекарства не помогают, рак скоро достигнет терминальной стадии. Операции бессмысленны, мучиться осталось полгода, может, чуть больше. Но максимум через месяц-другой я слягу уже навсегда. Боль примется за меня пуще прежнего, и никакой морфин не заглушит моих страданий!— Так почему я обрадуюсь, — спросил удивлённо брат, — ты в своём уме?! Или уже галюны и маразм начались, не слишком ли преждевременно?!— Ты же опять разорён и тебе нужны деньги, чтобы не прогореть?! Шлюхи и казино высосали весь МОЙ бывший бизнес?! Я сдохну, а ты, как единственный наследник, продашь мои хоромы, машину и мебель с техникой. Всё уйдёт на погашение твоих долгов и грешков, не?! А жена по миру пойдёт? Сам в тюрьму, а она на паперть или панель?— Не начинай, а?! — разозлился задетый братец. — Хватит уже! Сколько можно! Каждый раз одно и то же, я уже взрослый, ты мне больше не старший брат, а больной и умирающий!— Столько, сколько нужно, — я был в гневе не меньше его. — Мне всё можно, я теперь ?скоро дохлый?, мне море по колено! Делаю, что хочу. А знаешь, что я на самом деле хочу? Конечно, знаешь, по глазам вижу. Трахнуть твою жену, мы все трое это понимаем и всегда понимали. Только вот молчим об этом — это семейное, фамильное табу.— Да это не секрет, но перебор — говорить такое вслух, оставь свои скабрезные мысли при себе. Она всё-таки МОЯ жена!— А когда ты трахаешь очередную блядь, — с вызовом спросил я, — вспоминаешь, что она ТВОЯ жена?— Это другое! Я же мужчина, бабам нельзя изменять, а нам можно — это нормально. У нас потребности, а у них дом и семейный очаг.— Сраный сексист, — обозвал его я, — зачем ты отобрал её у меня? Я бы с неё пылинки сдувал, любил бы больше жизни, а не как ты!— Да-да-да, это всё слова! Я победил в честной схватке — не ты! И она мой приз, а не твой! Уймись и смирись уже, столько лет прошло. И, кстати, я тоже её любил когда-то... Только жить с одной и той же бабой изо дня в день... ну такое… Надоели одни и те же сиськи, дырки! Мордашка уже немного опостылела, к тому же она стареет. Морщины появились, груди уже не те. Раз ты такой бабораб, то желаю тебе после смерти оказаться в женском Раю. Где не джентльмены бьют дам, а наоборот — будешь там подкаблучником, которым не стал с нею. И чтоб у тебя была куча разнообразных любовниц и ты бы меня понял, а то заладил про однолюбство. Не получается так, всю жизнь в одну щёлку просовывать, осточертеет.Из его слов я заключил, что он, видимо, её поколачивает. Опять захотелось его побить, как жаль, что силы уже не те — химиотерапия, будь она неладна! Да я могу даже бегать, хоть и задыхаюсь, но сил, чтобы отлупить брата, уже нет и не будет. Хотя раньше в бараний рог скручивал. В момент моих раздумий брат чуть приподнялся со стула и рывком сорвал с меня камеру.— Отдай обратно, кусок говна, — крикнул на него я. — Это моё, я купил для себя!— Ага, пишешь, значит, на меня компромат, потом доложишь этой сучке, что вот он спит со шлюхами! Он признался? Не старайся, она всё давно знает и плачет. Проклинает иногда меня и говорит, что зря не вышла за тебя замуж, ты был бы лучше. Вон, даже мёд принесла, только тебе ничего не поможет, да? Сдохнешь как собака. И, да, я буду рад хапнуть всё мною наследуемое имущество.— Ты — подонок, — не выдержав и вскочив со стола, я бросился на него. — И она не сука!И вот два удара — один под дых и контрольный в челюсть и… я лежу на полу, смотрю на свою камеру, она разбита, валяется рядом, перед моими глазами. И поделом мне, нашёл, на кого нападать, теперь лежу с разбитыми рожей и техникой.— Это моя жена, — кричал сверху мой брат, — как хочу, так называю и наказываю! И ты мой брат, тоже хочу и отпиздю!— Сучий ты выблядок, надо было тебя больше в детстве бить и обивки в жопу пихать!— Воу, полегче, ты сейчас и собственную мать оскорбил. Она уже умерла, пусть лежит себе в сырой земле спокойно.— Дневник мой уничтожил, — говорил я с пола, — меня больного побил. А дальше? Убьёшь меня, чтоб побыстрее потратить впустую мои бабки?— Да ну нахер, ты и так скоро сдохнешь! — усмехнулся братец, стоя сверху над поверженным противником. — Не буду заморачиваться, присяду еще за убийство. Перетерплю как-нибудь, недолго ждать осталось.— А вот и хрен тебе, — огрызнулся я, — продам хату, машину и всё потрачу. Отдам в детдом, сделаю хорошее дело, может, боженька меня полюбит, в Рай отправит за благое дело?!— Ты серьёзно?— Более чем! Ты б оставил все деньги себе, будь на моём месте, после всего услышанного?— И то правда! М-дя, проблемка, и что мне с тобой делать?— Ничего ты не сможешь, и не напугаешь, мне жить-то осталось всего ничего.— Так, значит, да? — задумался брат. — Но и на это у меня есть решение. Видишь этот пакетик с порошком?— Ты уже и наркотиками балуешься? — спросил я, присмотревшись к белому содержимому в целлофане в его руке.— Не, до ручки ещё не дошёл, карт с адреналином и шлюх хватает. Это яд, медленно действующий, но не распознаваемый в посмертной экспертизе. Врачи, скорее всего, подумают, что тебя рак доконал раньше срока. Или ещё какая хворь. Привяжу тебя к дивану, и отойдёшь в мир иной за недельку максимум.Дальнейшее я запомнил, как в тумане. Брат меня скрутил, разжал челюсти и вдул мне в рот мелкодисперсный порошок, потом заставил выпить воды из бутылки, зажав нос. Волей-неволей пришлось глотать или задыхаться. Что поделать — рефлексы. Но и я тоже не сплоховал, мы на кухне, здесь полно всякого острого добра. Во время первой драки и сопротивления при приёме яда что только на пол не попадало. И пока он вышел в коридор, поглядывая за мной вполглаза оттуда, я на полную воспользовался ситуацией. Сначала нащупал позади вилку, а что? Два удара — восемь дырок. Затем и нож сыскался. Я заложил его за спину, теперь нужно было дождаться правильного момента. Если сгину, то с братом вместе!— Ну, что теперь? — брат вернулся обратно с верёвкой. Так вот зачем он отходил, искал её! — Пойдём, привяжу тебя к дивану?!— Вот, скажи-ка, ты дурак? — спросил я на полном серьёзе. — Если хотел меня убить, зачем тебе яд? Скинул бы с балкона, типа, я не выдержал морального давления, закончив жизнь самоубийством!— Согласен, дурак дураком! Если что, я этот яд не для тебя готовил, это ты своими словами о растрате МОЕГО наследства и денег, довёл до греха!— Зачем тебе яд? Её хотел убить? Не смей, мерзавец!— Кого её? Твою зазнобу, — усмехнулся он, — мою жену? Зачем? Готовит, убирает, стирает за мной. Если я руки распускаю, то плачет, но не заявляет куда надо. Знает, что я потрахиваю всяких курв на стороне, и молчит. Не жена, а золото, за неё держаться надо! А яд… он был для знакомого одного, ему денег задолжал по игре, сейчас проценты нешуточные капают, а часы тикают. Платить-то нечем! Но если он сдохнет, то долг простится автоматом!— Слава богу, хоть не жену свою…— Давай, брат, начистоту. Хочешь правду-матку?! Твою компанию отобрал я. Да-да, именно я! Ты думаешь, что это тебя друзья обокрали и подставили? И тебе пришлось уйти из большого бизнеса, отдав всё мне безвозмездно? Лучше уж родная кровиночка заберёт, чем этим уродам?— Ну да…— Истина в том, что это я тебя подставил и друзей наших общих уговорил на кидалово, — от слов брата у меня защипало в глазах и ёкнуло в сердце, — а потом я их тоже убрал из бизнеса тем или иным способом.— У меня даже слов нету, неужели можно быть таким… таким!— Как видишь — можно, — пожал плечами он, — когда ты бесталанный и сам ничего не добился в этой жизни, остаётся только такой путь.— А сейчас ты всё просрал!— Это да, бизнесмен из меня аховый, — снова пожал брат плечами, — зато змей-искуситель и лжец блестящий! Не находишь?— Твоя ирония мне не импонирует, — устало ответил я. — Все тайны умирающему выдал, или ещё какая гадость осталась?Он долго ржал, это был не саркастический смех, а скорее, сардонический. Может, это нервное?! Отдышавшись и смахнув фальшивую слезу с глаз, он продолжил:— Да, я не то чтобы злой. Не будем же мы вспоминать, как я тебе в детстве мог в горшок нагадить и сказать маме, что это старший брат недержанием страдает?!— Да, ты и тогда меня подставлял, с детства гнилой характер так и пёр.— О, как же я запамятовал! — хлопнул по столу брат, что-то вспомнив. — У меня тайн больше нет от тебя, а вот у неё есть. Ты же считаешь мою жену святой?! Хочешь знать, почему она тебя бросила и выбрала меня?— Ты моложе, красивее, лучше — ты мне уже это по сто раз рассказывал и бахвалился.— А вот и не правда, ты меня не хуже, хоть глуп и наивен, — усмехнулся брат. — Не захотела она связывать жизнь с больным раком. Лучше любить здорового брата, чем хворого.— Про мою болезнь знал только ты и тогда ещё живая мама… Я бы и сам отказался от неё, зная наперёд, что рак по прошествии нескольких лет меня угробит. Но думал, — тяжело вздохнул я, — что любая болячка с меня сойдёт легко и быстро! Эх молодость-молодость, вера в бессмертие!— А я ей наплёл, что ты смертельно болен, принёс все твои справки. Сказал, что ты уже не жилец и переписал всё на меня! Думаешь, она плакала и сожалела о тебе? Нет, ни слезинки не проронила, лишь рассердилась на бездарно потраченное время на тебя.— Я тебе не верю, для меня она так же свята, — отказывался я верить, — как и наша мать!— Вот скажи, наивный ты валенок, который всему верит. Зачем мне тебе врать сейчас? Ты умираешь, я могу тебе рассказать всё, излить душу последнему близкому человеку! Признаться даже в том, в чём сам себе не признаюсь!— Значит, вы с ней, — скрипя зубами, мне пришлось признать, — стоите друг друга!— А это еще не всё! Она ведь знала о моих чувствах к ней, только выбрала тебя — богатого бизнесмена, что годился в дяди, а не меня. Хотя я всего на пять лет старше её, в самый раз. Она меркантильная, всегда была и есть, а ещё туповатая. Нет бы сообразить, что раз ты умираешь, то все деньги достанутся вдове. Выведать, точно ли ты при смерти?! Правда ли, что переписал всё имущество на брата?! Но она не стала забивать свою прекрасную головку сложными мыслями… Тут же переключившись на меня.Наговорившись, брат подошёл к плите и налил себе чай, взглядом показав на чайник: ?Будешь??. Всё ещё полулежа на полу, я отрицательно покачал головой. Попивая чифир, он продолжил изливать мне всё накопленное в чёрной душе за годы:— И знаешь, что потом? Тут же мне дала с ходу прям, чтобы захомутать, видимо. Это не я к ней приставал, это она на меня полезла, прыгнув на колени и засунув руки в штаны. Неумелый минет простителен от такой красотки, но непонятен, учитывая, как долго ты встречался с ней. Думал, как же она тебя обслуживала? А потом она развела свои ноги. И я был сильно удивлён — передо мной оказалась нетронутая целка! Мой брат-мудак её так и не оприходовал. Почему?— Она была чиста и невинна, — мне пришлось признаваться в сугубо личном, — думала дождаться свадьбы… Мы оба этого хотели!— Ага, конечно. Она просто водила тебя за нос, боялась, что если удовлетворит твою похоть, то попавшийся на удочку к стервочке миллионер уйдёт к другой! А сама текла, как потаскушка в ожидании пикапёра. Думаешь, я принудил?— Верю, сучка не захочет — кобель не вскочит. Бессмертный "Тихий Дон" Шолохова. А с тобой она, значит, поступила иначе?— Я просто объяснил, — бахвалился брат, — что со мной всё иначе, в динамо играть не получится, и через часик она, счастливая, скакала на моём члене. Дорвалась наконец, еле отполз! Может, от большого желания или не хотела меня потерять? Но была ненасытна, где такое чудо встретишь?! В совокупности с тем, что я отнимая у тебя столь родное и ценное — это и было толчком к тому, что мы поженились, не глядя. Я хотел досадить тебе, она желала добраться до твоих денег через меня. Не находишь это странным, двое женятся друг на друге из-за постороннего, третьего лишнего! Немного взаимных чувств и влюблённости, по крайней мере, с моей стороны.— Значит, вы оба гнусные предатели, как вы можете жить с этим?Брат не ответил, лишь махнул рукой. Потом, встав надо мной и нагнувшись, став подымать меня с пола. Наверное, чтобы отволочь к дивану и привязать на неделю, пока яд не сотрёт меня из этого мира навсегда! Конечно же, после всего им сказанного я потерял остатки здравомыслия и контроля над собой. Без всякого сожаления, угрызений совести и рефлексии, нож, зажатый правой рукой у меня за спиной, оказался у него в шее, войдя как в масло. Брату оставалось только захрипеть, захлопать глазами от ужаса и упасть на пол рядом со мной. Он мучился всего пару минут в агонии. Напоследок я успел бросить в его стекленеющие глаза:— Здравствуй, брат, умри!Затем поднявшись, побежал со всех ног в ванную, весь покрытый с головы до пят кровью. Срочно пальцы в рот, вызвать тошноту и выблевать хоть немного яда из себя. Выходила одна лишь желчь с вонючей тягучей слюной. Белого порошка из пакетика брата нигде не было, скорее всего, я не успел и сдохну от яда преждевременно. Если он неопределяем, то смысл сдавать анализы?! Мой брат умер и секрет названия препарата унёс с собой. Может, сглупил? Но я всё равно хотел сегодня ?уйти?. Всегда считал, что самоубийство плохо. Мой брат-Каин, возможно, сделал впервые в жизни что-то хорошее, убив меня, брата-Авеля, чтобы я улетел с ангелами на небеса.Что ж, двум смертям не бывать, а одной не миновать. И так сдохну от рака, с ядом просто быстрее. Ладно, хватит переживать, пора двигаться дальше, жить полной и короткой жизнью. А труп? Пускай валяется, что мне будет-то, почти дохлому, от убийства?! Пока найдут тело, я еще раньше сдохну.Блин, а ведь я хотел снять фильм экшен-камерой, написав в голове целый сценарий. Думал даже переснимать неудачные кадры. Сначала обругать брата за то, что он не любит жену и не может стать нормальным бизнесменом, сохранив и приумножив мои капиталы. Потом рассказать той единственной, как я люблю её, и лишь затем повеситься или спрыгнуть с крыши, всё под камеру. Хотел оставить после себя фильм-нуар, своеобразный неформат, достойный Каннского кинофестиваля.Надо же, как всё обернулось?! Жизнь расставила всё на свои места. Ещё большая глубина — предательство брата, полное разочарование в женщине, которую считал своей половинкой и истинной любовью. Думал, она досталась недостойному мужчине, но они стоили друг друга. Резко расхотелось умирать самому! Нужно позвонить кое-кому и продолжить веселье, только отмоюсь и сменю одежду. И пойти к святой предательнице, к своей вдовствующей и не знающей об этом невестке:— Привет, это я… Ась? Чего звоню? Решил тебя навестить!.. Ага, жди, скоро буду… Да, знаю я, что брата нет — ничего! Зайду к тебе лично…