Часть 27 (1/1)

***Я сделал остановку рядом с цветочным магазином и купил шикарный букет лилий, которые я не переношу, но ситуация обязывает. После чего направился домой.—?Лиза, привет. Прости, родная,?— с сожалением произношу я, когда захожу в свой дом.—?Знаешь, Бочаров, это… Я не знаю даже. Это так обидно. Скажи мне, где ты был? —?холодно говорит она, сидя в гостиной на диване, сложив руки на груди.—?Я… Я был с Никитой,?— говорю я виновато и протягиваю букет лилий.—?Оу, лилии. Ну, надо же,?— отмечает она, зная, что я никогда не дарю ей их, если она остается у меня. Этот запах вызывает у меня тошноту,?— То есть ты был у нее,?— констатирует она.—?Лиза, я был в первую очередь у сына. Правда, прости. Я не знаю, как это могло вылететь у меня из головы. Черт, я даже не думал о числах, серьёзно,?— убеждаю ее я.—?Потому что тебе плевать на меня, Мэл. В твоей голове только Никита и Аня,?— с обидой кричит она.—?Ну, Лиза. Послушай, да, в последнее время моя жизнь крутилась вокруг них, так как были все эти документы и прочее. Я должен был думать об этом. Пойми, с этого момента Никита всегда будет в моей жизни. Ты должна это принять. Он - мой сын,?— спокойно говорю я и сам осознаю эти слова. Ведь моя жизнь уже не будет прежней. Все будет, так или иначе, крутится вокруг Никиты.—?Мэл, ты не понимаешь. Я не против твоего ребенка или того, что ты стал отцом. Как бы это не было неожиданно для нас. Это даже похвально, что ты признал его и прочее. Но что происходит с нами? Мы отдалились. Когда мы в последний раз занимались сексом? Ты можешь вспомнить? Это ненормально. Ты тот, кто не вылазил из постели. Ты брал меня всегда и везде, где была возможность и нет. Ты просто хотел меня. И что сейчас? —?она говорит и говорит. Я понимаю, что это накопилось и ей просто необходимо все это выплеснуть.—?Прости. Я, наверно, слишком был поглощен отцовством. Это выматывало меня и плюс работа,?— пожимаю плечами и говорю неуверенно. Я не мог признаться, что испытываю дикий стыд перед ней за свои измены, за свои фантазии, за это сумасшедшее вожделение.—?Скажи, ты… —?она сглотнула, и это заставило меня напрячься,?— Ты спал с ней?Меня словно парализовало. Я не знал, что сказать и что ответить. Я не мог проколоться.—?Ну, конечно, я спал с Аней, ведь у нас есть сын,?— с натянутой полуулыбкой отвечаю я, стараясь разрядить эту обстановку.—?Нет, Мэл. Не строй из себя дурака. Я спрашиваю, спал ли ты с ней сейчас. Да? Поэтому ты не хочешь меня? —?спрашивает она, и я вижу слезы в ее глазах. Твою мать. Во что я вляпался? Нет, я не могу. Я не могу сказать ей правду. Не потому что трус, а это разобьет, сломает и обидит ее. Да, мои поступки отвратительны по отношению к двум девушкам. Но я не могу сказать Лизе правду. —?Мэл? —?дрожащим голосом спрашивает девушка. Видимо я молчал слишком долго.—?Нет,?— твердо отвечаю я, включая все свои актерские способности. Я знаю, что поступаю правильно. Неведение порой лучше. Уверен, лучше не знать, что тебе изменяли,?— Нет, я не делал этого. Я хочу тебя, не говори ерунды.Она вздыхает с облегчением, принимая мои слова за правду. Я чувствую себя мерзко.—?Иди ко мне,?— ласково говорю я, заключая девушку в свои объятия. Я чувствую боль. Боль оттого, что вру Лизе. Я разрушил ?нас?. И не уверен, что теперь все можно склеить. Однако я не могу ее бросить, но и не могу сказать правду, чтобы она ушла сама. Я не хочу ее слез, ненависти. Это не ее вина, что я не смог держать свой член в штанах при виде такой горячей и красивой матери моего сына.Я - мудак. Гребанный мудак. Что со мной творится? Я никогда не делал так. Никогда не уважал таких мужчин и не хотел быть похожих на них. Я в глубине своей души презираю их. Что сейчас? Я стал таким же.***—?Да, малышка, сейчас. Давай, раздень меня,?— шепчу я возбужденно,?— Лиза, девочка,?— я обещал ей сегодня подарить день из-за того, что вчера я так ужасно забыл о нашей дате. Мне даже пришлось извиниться и отменить встречу с Никита.Мы с Лизой были на обеде в ее любимом ресторане и, приехав домой перед планами на вечер, на нас нахлынуло желание. Однако все не может быть хорошо. Мой телефон, который лежал на тумбочке звонит, и я раздраженно стону.—?Не обращай внимания,?— возбуждённо шепчет Лиза между поцелуями.—?Я просто гляну кто это. Может что-то срочное,?— говорю я, убирая ее руки со своего тела, и отхожу на шаг. Она цокает языком, а я быстро пробираюсь к тумбе. Аня.—?Кто там? —?нетерпеливо спрашивает девушка.—?Аня,?— говорю я осторожно, прочищая горло.—?Ох, ну, конечно,?— раздражается она,?— Это уже какая-то традиция, ты не находишь?—?Я отвечу,?— тихо сообщаю я с чувством вины.—?Мэл, чёрт возьми, это уже слишком,?— возмущается она.—?Лиза, Аня не звонит просто так,?— говорю я, отмечая про себя, что она действительно не звонит мне сама. Никогда.—?Да,?— говорю я, отвечая на звонок, но слышу всхлип в трубку. Это заставляет мое сердце ускорить свой темп, а волнение заполняет тело. Былое возбуждение снимает как рукой,?— Аня? Что случилось?—?Мэл, Никита, он… Я… —?рыдает девушка.—?Аня, малышка, объясни нормально. Прошу тебя,?— мое тело напряжено, и я нервно пропускаю пальцы сквозь слегка спутанные волосы.—?М-мы едем в больницу,?— наконец-то выдает она.—?Твою мать… Номер,?— почти ору я, на что получаю номер больницы и скидываю. В моей голове проносятся различные варианты произошедшего и один кошмарнее другого.—?Малышка? —?хмыкает Лиза с ревностью.—?Не сейчас, Лиза. Я толком ничего не понял, но Никиту везут в больницу,?— говорю я хмуро, застегивая рубашку и поправляя джинсы.—?Ох, Иисус… Я с тобой,?— говорит она, а я киваю.Я еду немного превышая скорость, и предчувствую возможные штрафы, но мне все равно, потому что я не понимаю, что случилось и почему мой сын в больнице.Я замечаю Игоря, когда мы подходим к нужному кабинету. Твою мать, а он тут что забыл? Я очень надеюсь, что это не из-за него Никита там, иначе я его прибью.—?Что случилось? —?нервно спрашиваю я,?— Где они?—?В кабинете… —?начинает мужчина, и в этот момент медсестра выводит рыдающую и трясущуюся Аню, которая еле стоит на ногах. Игорь встает, а я в один большой шаг оказываюсь рядом с ней, опережая его.—?Так, мамочка, посидите тут, успокойтесь. Вы больше пугаете ребенка,?— кидает она.—?Что с моим сыном? —?нервно спрашиваю я.—?Все будет в порядке, папаша, пару швов и все хорошо,?— бросила она довольно хладнокровно и вернулась в кабинет. Каких ещё швов? Господи!—?Аня, малышка, что случилось, что с Никитой? —?спрашиваю я с беспокойством. Крепко обнимаю ее, глажу по спине и целую макушку. Даже не смотрю на реакцию Лизы и Игоря. Сейчас это неважно. У нас общая беда, только наша. —?Шшш… Ну-ну, успокойся. Скажи, что произошло? —?прошу нежно я, заглядывая ей в глаза.—?Мы были на детской площадке. Я с Игорем сидела на скамейке, а Никита играл с другими детьми,?— сквозь слезы говорит она,?— Я отвлеклась буквально на секунду, чтобы почитать сообщение, которое мне пришло и тут… Он как закричал. Я смотрю, его лицо все в крови. Мэл, там была везде кровь,?— говорит она. Я в ужасе смотрю на нее, ощущая ледяную дрожь по всему телу. Сейчас стошнит.—?Что? —?осипшим голосом спрашиваю я.—?Он… Побежал за машинкой, которая покатилась под качели. А там кто-то катался и его стукнули. Я… Что же будет? Мэл, я - ужасная мать,?— она снова стала рыдать, а я старался выровнять дыхание. Я в ужасе. Что же с его лицом теперь? По рассказам Ани там все ужасно. Мои мысли были кошмарными и я понял, что мне необходимо увидеть его.—?Аня, не говори глупости. Ты - самая лучшая мама. Так, нам нужно зайти туда. Только не плачь, детка, ок? Мы нужны сейчас Никите. Ему наверняка страшно, не говоря уже о боли. Обещаешь взять себя в руки? —?спрашиваю я ее как маленькую девочку. Она кивнула в ответ, вытирая слезы и шумно выдыхая. После этого мы, постучавшись, зашли в кабинет.—?Простите, но мы - родители и должны быть тут,?— сказал я уверено, а медсестра закатила глаза.—?Ох, только если без истерик,?— предупредила она.—?Да, все будет в порядке. Мне нужно быть рядом с сыном,?— сказал я и подошел к специальному креслу, на котором сидел Никита.Я сразу кинулся рассматривать его. К счастью, с его лицом было все хорошо. Оно не было в крови уже. Однако небольшая ранка в уголке его рта кровоточила, и медсестра снова приложила ватку, смоченную в каком-то растворе. У Никиты по щекам текли слезы, но когда он увидел меня, то сразу посветлел и стал тянуться ко мне.—?Хей, малыш,?— говорю я ласково и беру его за ручки, присаживаясь на край рядом стоящего стула. Мне и самому захотелось плакать, но я старался держаться.—?Так, раз родители на месте, можно приступать. Щека пробита насквозь, но рана небольшая. Однако зашивать нужно обязательно. Я предлагаю не делать ему местный наркоз, так как мальчик слишком мал, а это не очень полезно,?— говорит врач.—?Что? Вы будете накладывать швы без наркоза? Вы в своем уме? —?возмутился я,?— Это маленький ребёнок. Вы что?—?Как знаете, но я бы не советовал все-таки там всего два шва,?— сказал серьезно врач. Но Никита стал плакать сильнее, и я понял, что не хочу, чтобы он терпел ещё большую боль.—?Па-па,?— плача, пытался сказать Никита. Аня, сидевшая рядом со мной на стуле, шумно вздохнула, прикусив губу. Я почувствовал, как ее тело сотрясалось от нервов.—?Простите, я могу тут сидеть, чтобы держать его за руку? Я не буду мешать? —?просил я у врача.—?Сидите, как раз будете придерживать его,?— махнул рукой врач и дал указания медсестре, что приготовить.Я не мог спокойно смотреть на сына, которому очень больно. Я не могу ему помочь. Так же я не могу смотреть на Аню. Она не плакала уже, как и обещала, но из-за этого ее эмоции бурлили внутри нее самой. Она просто тряслась вся.—?Простите, а можно ей дать какое-то успокоительное? —?спросил я проходящую медсестру. Она кинула раздраженный взгляд на девушку и кивнула мне. Я протянул свободную руку и погладил по колену Ани.—?Шшш… Все будет хорошо. Скоро все закончится. С ним все будет в порядке,?— шептал ей на ухо я.Медсестра протянула ей стакан. Я взял его и поднёс к губам Ани, помогая ей выпить это. Я не знаю, как мне удавалось в этой ситуации сохранять какой-то здравый смысл, но я старался. Кто-то должен был.?Никите сделали укол, отчего он заплакал сильнее, а я шептал ему успокаивающие слова и гладил по ручке, иногда целуя ее.—?А у него останется шрам? —?с волнением спросил я, когда сын немного успокоился.—?Вряд ли. Я постараюсь наложить шов так, чтобы этого не было. Хотя вероятность совсем маленького и незаметного шрамика есть.Я нахмурился. Я не хочу шрам, ведь Никита такой красивый. Черт.—?Пока подействует наркоз, мне нужно, чтобы Вы заполнили документы. От вашей жены я не смог этого добиться,?— сказал он мне, протягивая листы и ручку. Думаю, что глупо объяснять, что мы не женаты. Я быстро заполнил документы, спросил пару вещей у Ани и отдал обратно.—?Ну, что? Приступим,?— сказал врач и включил мультик на экране позади себя.—?Хей, посмотри, Никита. Ты любишь это,?— сказал я, с вынужденной улыбкой глядя на перепуганного сына, замечая, что это действительно один из его любимых мультфильмов,?— Смотри туда, хорошо? —?спросил я, видя, что малыш начинает паниковать. Никита едва кивнул, и тут я почувствовал, как мою ногу сжали до боли чья-то маленькая ладонь. Конечно, это Аня.Мое сердце обливалось кровью, когда накладывали швы. Никита плакал и не смотрел на мультфильм. Я не знаю, он плакал оттого, что чувствительность все-таки осталась или от осознания того, что это должно быть больно и ему страшно. Я крепко стиснул зубы и держал руками маленькое тело, шептал, как я его люблю, и что все пройдет. Дал кучу обещаний: что куплю ему кучу сладостей, машинок и всего-всего. Он хлопал своими огромными глазами. Густые ресницы были мокрыми, а по щекам бежали слезы.—?Ну, все, готово,?— сказал врач и улыбнулся ребенку. Он расписал нам бумагу со всем необходимым и сказал, когда прийти на осмотр. Поблагодарив его, я взял на руки все ещё плачущего навзрыд сына. Я целовал его, гладил, успокаивал. За нами плелась Аня. Я так хотел успокоить и ее, но не мог оторваться от ребёнка.—?Господи, ну что там? —?раздалось сразу, как только мы вышли из кабинета. Лиза и Игорь встали со своих мест.—?Все хорошо уже,?— прошептал я, тяжело вздыхая.Я заметил, что Игорь сразу же заключил в объятия Аню, чем вызвал у меня дикое желание заехать ему. Это я должен успокаивать ее. Она моя. Она - мать моего сына, а значит моя. Поэтому крепко сжав Никиту одной рукой, я подошел к этой парочке.—?Аня,?— я позвал ее и положил руку на плечо,?— Иди ко мне,?— я заметил, как мужчина вскинул брови, но не отпускал Аню. —?Игорь, отпусти ее уже. Нам пора ехать,?— сказал я раздраженно.—?Что? Куда ехать? —?не понял он.—?Мы едем ко мне домой. Сейчас,?— отчеканил я сквозь зубы, чем вызвал громкий возглас Лизы.—?Почему? У Ани есть свой дом,?— не унимался Игорь.—?Потому что. Никита сейчас должен быть со мной. И находиться на безопасной территории, чтобы быть на свежем воздухе, но не попасть в такую неприятность снова. Аня должна быть с нами,?— отрезал я, отмечая, как испортилось настроение у моей девушки.—?А почему бы тебе не спросить Аню, чего хочет она,?— не сдавался мужчина, чем стал меня безумно бесить.—?Послушай, Аня сейчас не в том состоянии, чтобы что-то решать. Она на успокоительном и сильно перенервничала. Ей нужен отдых и забота. В моем доме она это все получит. Разговор окончен,?— выплюнул я и слегка потянул девушку за плечо, чтобы этот индюк отпустил ее. Я притянул ее к себе свободной рукой, с нежностью прижимая.—?Все, Аня, поехали домой. С нашим мальчиком теперь все хорошо,?— сказал я тихо и ласково. Целуя девушку в макушку, я медленно стал идти вместе с ней, стараясь игнорировать угрюмые взгляды Лизы и Игоря.<center>POV Автор</center>В машине была напряженная тишина. Каждый занят своими мыслями и переживаниями. Лиза пыталась понять, что происходит с Мэлом. Ей абсолютно было наплевать на то, что Аня сейчас испытывает сильное потрясение, что она просто нуждается в человеке рядом с ней. Единственное, что волновало девушку, так это поведение Мэл, его ?малышка?, поцелуи в макушку. Лиза давно подозревала, что между ними что-то есть. Мэл прям поселился у Ани. Да, конечно, он ездил к сыну, и этим она оправдывала его всегда. Но когда парень возвращался домой, то выглядел немного виноватым, что не могло скрыться из виду Лизы. Естественно, она понимала, что сейчас Аня имеет на него больше влияния, чем любая другая девушка и даже чем сама Лиза. Она была уверена, что после того, как Мэл признал отцовство, Аня может им манипулировать. Поэтому ей очень не понравилось то, что Мэл идёт на поводу у нее. Однако больше всего раздражало, что Никита, этот маленький мальчик, умудряется в который раз испортить их день. Первый раз был тогда, когда Аня ударилась головой и, конечно, Мэл умчался весь напуганный. В следующий раз, Никита позвонил и сказал, что он скучает. Мэл оставил девушку и умчался к сыну. И таких было много ситуаций. Она понимала, что Бочаров - молодец, потому что заботится о сыне. Однако по ее мнению это было слишком. Он балует и потакает его капризам. Лизе не нравится Никита. Она все ещё не забыла, когда этот ребенок выплюнул свой суп на ее дорогую одежду. Но больше всего ей не нравилась, конечно, Аня. Ей казалось, что она фальшивая насквозь. Даже сейчас, сидя на заднем сидении машины, у Аня было абсолютно отсутствующее выражением лица. Иногда она вытирала слезы с лица и тихо шмыгала носом, целуя макушку сына. Это казалось Лизе показушным, ведь когда Мэл это видел в стекло заднего вида, то его лицо украшала теплая улыбка, а взгляд наполнялся нежностью. Даже сейчас она забирала все внимание себе.Радовало Лизу то, что у Ани есть мужчина, который так же как и она совершенно не понял поведение Мэла в больнице. Сам же Мэл не думал на данный момент ни о чем, кроме как о своем сыне, который уснул рядом с Аней. Он думал, что не смог уберечь своего малыша от такой боли. И именно сегодня он понял, как сильно он любит этого ребёнка. Когда он сжимал его ручки, когда держал его дрожащее маленькое тельце, когда видел его слезы, его глаза, в которых была сильная боль, он ощутил это. Самый дорогой его человечек, для которого он готов на все - это его сын Никита.Аня не ощущала ничего. Она лишь боялась, что Мэл начнет презирать ее за то, что она - никчемная мать. Она не уследила за их ребенком. Из-за нее Ник получил травму. Ей было стыдно смотреть Мэл в глаза. Ей было больно из-за его заботы. Он был так нежен с ней, словно она была любовью его жизни. Мэл был настоящим мужчиной, решающим за нее все вопросы. Он действительно стал главой семьи, пусть и не существующей. Но в этот сложный момент они были семьёй.