68. Финнеас. Попытка (1/2)

Оставляя спящую Билли в комнате, Финн чувствовал невероятное воодушевление, но, стоило ему вернуться к себе, как сомнения начали грызть с новой силой. Что он может для неё сделать, чем помочь? Для подростка она невероятно сильная. Финн вспоминает себя в её годы: он как раз тогда снимался в мамином фильме и был полон неуверенности во всём, особенно, в себе. Билли не сомневается, она берёт то, что ей нужно. Пусть иногда сестра выглядит слабой, но Финн знает, кто спасал его жизнь не один раз. Сначала на заправке, обрушив пирамиду коробок, отвлекла на себя внимание бандитов. Потом на пирсе Санта-Моника не побоялась броситься на его защиту, разогнав футболистов. И, наконец, выдернула Финна буквально в последний момент из отравленного выхлопными газами автомобиля. Трижды.

Финн не был суеверным, но в глубине души считал, что теперь обязан Билли своей жизнью. Да, он был первым. Это он спас сестрёнку в детстве, вытащив у неё изо рта смертельно опасный шарик, от которого малышка могла задохнуться.

Если бы кто-то сказал, что вести счёт глупо, Финнеас бы с ним согласился, но всё равно знал: за ним долг.

Осознание не тяготило, а наоборот, делало его ближе к сестре. Чувство, что они связаны навсегда, согревало и наполняло желанием жить.

Возможно, это было не правильно, но сейчас Финн не ощущал за собой никакой вины. В Бога, карающего за греховные мысли, он, можно сказать, не верил, а к поступкам его на данный момент придраться невозможно. Эпизод в машине на пляже Финнеас опускал как несущественный. Тогда они не знали, кем приходятся друг другу, а Билли — Ви — соблазняла его настойчиво, провоцировала откровенным поведением. И всё равно он сдержался: не сделал её своей, не присвоил её тело, влекущее полудетской отчаянной нежностью.

Эти воспоминания со временем будут изгнаны из памяти — Финн не сомневался, — и останутся только тёплые отношения брата и сестры.

Сейчас он должен сделать всё, чтобы Билли чувствовала себя защищённой после того ужасного мира, в котором выросла. Ей приходилось встречаться с человеком много старше себя, с главарём бандитов. Ради выживания, он уверен.

Против воли воображение Финнеаса нарисовало огромного головореза, похожего на чёрную обезьяну, который сжимает Билли в своих жестоких ручищах — Энн и Кинг Конг, не иначе.

К отвращению примешивается чувство вины: мог ли он узнать сестру раньше, ещё на заправке, ведь её лицо тогда показалось ему знакомым. Возможно, ей не пришлось бы переживать весь тот ужас... Финн гонит подобные мысли, лишающие его сил. Сейчас ему нужна вся энергия, чтобы придумать, как помочь сестре.

В родительском доме она в безопасности, не голодает... Что ещё он может сделать? Если бы у неё, как у него, было увлечение, которое привяжет Билли к жизни, Финнеас был бы более спокоен. Хотя для него музыка — не увлечение, это целая жизнь. Отбери возможность писать музыку, что останется? Пустая оболочка — существование, лишённое смысла.

Если бы он мог взять Билли в свой мир, показать жизнь, полную звуков, которые большинство людей даже не слышат. Когда Финн оказывался в том мире, внешнее пространство переставало существовать. Если бы только он был там не один...

Наверно, уже записывая свою песню с её вокалом, в глубине души он знал, зачем это делает. Занимаясь одним делом, они станут ещё ближе, и здесь Финн будет на своей территории. Если он убедит маму, что у Билли талант, то с такой союзницей заставить сестру заниматься с ним музыкой будет гораздо проще.

С каждой минутой Финнеас понимал всё отчётливее, что собирается делать. В голове у него созрел некий план, последовательность действий, которой он должен придерживаться.

Поговорить с мамой. Это самое простое. Она всегда поддерживала его, Финн уверен, и в этот раз она даст какой-нибудь совет, подскажет нужных людей, а если загорится его идеей, то сама всё сделает.

Во-вторых, записанную совместно с Билли песню надо выложить туда, где её сможет прослушать как можно большее количество людей. Если бы его группа не распалась, то возможность включить Билли в состав на каком-нибудь выступлении была бы неплохим вариантом продвижения.

Наконец, стОит поговорить с Дэнни Рукасином, менеджером группы. Конечно, Дэнни разочарован происшествием с Дариусом и фактическим распадом группы, поэтому может отказаться разговаривать, но попытаться необходимо.

Финна часто мучают сомнения, но сейчас он уверен в том, что собирается сделать, как никогда. В конце концов, это не ради продвижения его песни и не ради амбиций мамы, а для Билли. Она же сама потом спасибо скажет. Сейчас сестра ещё подросток и не думает о будущем, это нормально, поэтому Финн должен о ней позаботиться, как старший брат.

Прослушав снова наиболее удачную версию записи песни, он понял, что звучание нужно дорабатывать: добавить звуковых дорожек, сгладить переходы. Мир должен услышать голос Билли в идеальном виде.

Чем больше он прокручивал песню, ища, что бы исправить, тем сильнее очаровывался тембром сестры. Она звучит так мягко, много субтона и низких частот, которые при первом прослушивании кажутся «грязью». Но именно эта «неидеальность» позволяет проникнуться... Нет, не смыслом песни, а её ощущением.

Голос Билли просачивается в самое сердце, словно говоря: смотри, мы все не идеальны, но как это красиво! Красота не в силе и выверенной гладкости звучания, а в неровностях, призвуках, оттенках...

Подобное ощущение Финннеас испытал в первый раз. Сила эмоций даже немного пугала. Может, это сработал его личный, так называемый, краш? Или у Билли в самом деле невероятный голос? Просто необходимо проверить это на маме! Почувствует ли она то же самое?

Мама помешивала ложкой в булькающей на плите кастрюльке, когда Финнеас подошёл к ней со спины, обняв двумя руками. Едва не выронив ложку, Мэгги развернулась. Брови её удивлённо поползли вверх при виде сына: он уже примерно с начала подросткового возраста не позволял себе подобных нежностей.

— Маам! Послушаешь песню, которую мы записали с Билли?

— Конечно, дорогой, — на лице Мэгги не отразилось ничего, пока она вытирала руки кухонным полотенцем и усаживалась за стол напротив него.

Если бы Финн не знал маму, то подумал бы, что она чем-то недовольна. Но, скорее всего, просто устала. Протянув ей наушники, он включил запись в телефоне.

Мэгги слушала, покачивая в такт головой. А Финнеас, сам того не замечая, напряжённо следил за выражением её лица, пытаясь угадать: нравится или нет.

Прослушав до конца, она сняла наушники и улыбнулась ему.

— Ну, как тебе? — Финн устал ждать от неё каких-либо эмоций.

Мама молча улыбалась, словно что-то обдумывала, и у Финнеаса закололо сердце от нехорошего предчувствия.

— Неплохо, — она положила свою ладонь поверх его руки, слабо сжав пальцы. — Не совсем то, что я ожидала...

— Что не так?

— Ты и сам всё знаешь. Да, у Билли неплохой голос... Но... Над ним надо ещё работать...

— Не надо! Ты только послушай, как она звучит!

Мэгги недоуменно нахмурилась, и Финн подумал, что сказал что-то не то.

— Милый, давай обсудим это позднее. Я считаю, что Билли ещё не готова. Твоя песня прекрасна! Но вот голос Билли звучит... не очень.

Это был удар! Финнеас так рассчитывал на мамину поддержку! Он и подумать не мог, что Мэгги с ним не согласится. Возможно, стоит найти другую солистку, сказала она. А Билли надо ещё позаниматься с преподавателем, прежде чем думать о сцене и записи песен. Конечно, доля правды в её словах была — Билли не профессиональная певица. Ей надо учиться, развивать силу голоса и подачу звука. Но как мама не замечает её уникальность?

Вернувшись в свою комнату, внезапно Финн почувствовал гнев такой силы, что, казалось, способен был без спичек воспламенить дом. Какого чёрта! Он не мог поверить! Неужели, кроме него, никто это не слышит? Билли спела по-своему, но гениально! Подступающее разочарование тянуло склизкие щупальца из тёмных углов комнаты, как кошмарный монстр. Нет, он не сдастся!

Войдя в свой аккаунт на СаундКлауд, Финн задумался: стОит ли вообще публиковать песню под своим именем? Или надо создать для Билли новый профиль? Но у него уже оплачен расширенный доступ, есть своя аудитория, а Билли никто не знает. С другой стороны, поклонники группы могут решить, что Билли — просто новая солистка. Что будет эффективнее? Он уже забыл, как сложно начинать раскручивать исполнителя. В 15-16 лет у него было невероятное количество энергии и показной самоуверенности. К тому же, Финн постоянно ощущал поддержку мамы.

Сейчас он будто бы один против всего мира. Ни помощи музыкантов из группы, ни одобрения мамы, ни менеджера, готового заниматься продвижением, у него нет. Даже Билли пока ни о чём не знает, и вряд ли её реакция будет восторженной...

Сколько можно сомневаться? Финн загрузил песню, а потом его палец словно завис над кнопкой мышки. Мысли метались между «давай нажимай» и «нет, не делай этого». Ничего страшного не случится. Он всегда сможет удалить выложенную композицию, но ощущение, что Финнеасу предстоит принять судьбоносное решение, и дороги назад уже не будет, не давало покоя. Пришлось сделать над собой усилие.

И вот — песня появилась в общем доступе. Финн поскорее закрыл окно приложения, чтобы не переживать из-за количества прослушиваний. Возможно, он оценит результат часа через два, не раньше. А, может, вообще только утром — насколько хватит сил делать вид, что это его не волнует.

Остался третий пункт плана: поговорить с Дэнни. Финн мог бы отправить ему письмо на почту и приложить ссылку на запись. Но тогда он не увидит реакцию менеджера, а ведь по первой реакции человека можно понять его отношение. Честно, Финнеас был бы рад, если бы Дэнни вдохновился и помог с продвижением. Теперь, спустя несколько лет, он понимал, как сложно в шоу-бизнесе найти того, кому можно доверять. Дэнни никогда их не подводил...

Пытаясь не растерять уверенность, Финнеас набрал номер менеджера. Тот ответил практически сразу, но из динамиков звучал такой шум, что Финн едва слышал голос Рукасина.

— Да?

— Привет, Дэнни!

— Финн, как дела?

— Хочу увидеться с тобой и поговорить. О делах.

Пауза немного затянулась, зато шум в телефоне усилился. Какие-то обрывки музыки, смех и ругань наводили на мысль, что Дэнни сейчас присутствует на репетиции какой-то группы. Ничего удивительного, The Slightlys точно не были единственным проектом музыкального менеджера. Финн знал: он сотрудничал с несколькими коллективами, предпочитал молодых и «перспективных», по его мнению. Когда-то группу Финна тоже относили к «перспективным». Был большой соблазн обвинить в развале группы Дариуса, но, как лидер, он понимал, что проблемы начались гораздо раньше — до того, как Дариус принёс на репетицию наркотики.

— Когда? — наконец спросил Дэнни сквозь шум.