40. Билли. Брат (1/2)

Билли лежала в своей кровати, обнимая укулеле и проводя пальцами сверху вниз по царапине на корпусе, как будто гладила шрам на чьей-то коже. Ее шрамы, оставленные кухонным ножом были слишком мелкими, незаметными и быстро заживали. А этот не затянется никогда.

Она решила, что никогда больше не увидит Финнеаса. От этой мысли внутри все сжалось и заныло, но Билли не позволила жалости к себе взять верх. Жизнь не похожа на сказку, она не гребаная Золушка, а он не чёртов принц. Он неудачник, и всегда им будет, если не научится переступать через собственные принципы. Он ей даже не нравится: его мерзкие рыжие волосы, которые так приятно теребить, его идиотские глаза, глядя в которые будто падаешь в океан, его отвратительный смех, который заставляет ее чувствовать себя живой. И вообще весь он уродливый мудак, который отравляет ей жизнь уже самим фактом своего существования. Маменькин сынок, длинноволосый лузер, способный только брякать на гитаре. Теперь он лишился своих гитар и инструментов, и дом его осквернён.

Что он делает сейчас? Наверно, сидит на диване в гостиной и рыдает, вытирая сопли рукавом свитера. Эта картинка была настолько нелепой и карикатурной, что Билли улыбнулась.

Сегодня ей приснилось, что Финн привёз её домой, они вместе сидели в припаркованной машине, когда подошёл ДиДи, открыл водительскую дверь и выстелил прямо в Финнеаса несколько раз из пистолета. Билли видела, как из круглых отверстий в бордовом свитере толчками начала выливаться кровь, пропитывая ткань, и проснулась. Она проснулась в машине Финна и сразу же, как смогла остаться одна, написала ДиДи — он должен знать, что Билли всё ещё его девушка, что она только выполнила свою часть сделки. Заставить Финна немедленно отвезти её домой было нелегко — со сна парень долго соображал.

Едва Хонда Финнеаса притормозила у Империал Кортс, она тут же выскочила из машины и огляделась по сторонам. ДиДи нигде не было видно — это хорошо. Но почему рыжеволосый придурок всё стоит у тротуара, мигая поворотником, и не трогается с места? Она обещала встретиться снова, разве этого не достаточно? «Уезжай поскорее! Вали отсюда! Здесь опасно!» — молила Билли. Она никогда не сказала бы этого вслух, только тревожно оглядывалась по сторонам, готовая к любой неожиданности.

Но вот наконец лузер отчалил, и Билли вздохнула с облегчением — не будет ещё одной оборвавшейся жизни на её совести. ДиДи подъехал минут через десять, мрачный, как смерть. Он молча протянул ей укулеле — её часть добычи, — они договаривались об этом с самого начала. Билли не стала спрашивать о судьбе остальных инструментов, и так понятно, что они давно уже у скупщика.

— Поедем к тебе? — с надеждой спросила она.

ДиДи помотал головой, не глядя на неё.

— Почему, твою мать! — крикнула Билли в отчаянии, что все её планы опять рушатся. Она должна убраться из этого города! Немедленно! Укулеле в её руках отозвалась дребезжащим стоном.

— Ещё не время, — проворчал ДиДи, — Мне надо разобраться с делами.

— Я сбежала из дома сегодня ночью! — кричала Билли, вцепившись в куртку ДиДи, и сама не замечала этого. — Отец меня убьёт!

— Ничего он тебе не сделает. А вот если ты сбежишь сейчас, он пойдёт к боссу. И тогда всем моим планам крышка!

— К какому ещё боссу? — Билли продолжала орать. Она уже ничего не понимала.

— Он как-то связан с одним из бывалых. Старая история. Тебе не нужно знать. — ДиДи дёрнулся, вытаскивая рукав куртки из пальцев Билли. — Знай только, что если ты сбежишь сейчас, тебя найдут и привезут обратно, упакованную в коробку, как рождественский подарок.

Билли не верила ни единому его слову. Её отец не может быть связан с бандами, иначе бы они не жили в самой сраной халупе в этом районе. Ей пришлось обхватить укулеле двумя руками, чтобы не дать гневу вырваться наружу — ДиДи врёт, он просто не хочет уезжать, не хочет жить с ней. Её опять выкинули на помойку, как дырявый башмак. ДиДи всё наврал, у них никогда не будет особняка с собственной студией, она сдохнет в этом чёртовом гетто! Всё было зря...

Билли открыла дверь и вылезла из машины. Надо идти к отцу.

— Увидимся, детка, — крикнул ДиДи, но она не обернулась. Так и шла до дома, сжимая укулеле в объятиях, как своего ребенка, и еле переставляя ноги.

Дверь была не заперта. Несмотря на будний день, отец не пошёл на работу. Он сидел на диване в гостиной, как всегда. Билли подошла и остановилась рядом, готовая к тому, что сейчас на неё выльется поток ругани и оскорблений. Но отец молчал. Он даже не смотрел в её сторону, как будто Билли вовсе не было здесь. Постояв минут пять и так и не дождавшись ничего, она пошла в свою комнату. Решетка была на месте. Билли не сомневалась — теперь гайки затянуты так, что она в жизни их не раскрутит.

Ей хотелось лечь и умереть. Прямо сейчас. И вознестись на небо. И смеяться, глядя оттуда на всех. Но вряд ли кто пустит её в рай, где бы он там ни находился. Скорее уж ей грозит долгий и мучительный ад, а туда торопиться точно не стоит. В принципе ей повезло: план сработал, она даже получила удовольствие и укулеле в придачу, отец не ругался. Билли была уверена, что игнорировать долго он её не станет. Вспыльчивый, но отходчивый — так, кажется, говорят про таких людей. Хотя, он мог изобрести какое-нибудь наказание пострашнее...

Билли услышала тяжёлые шаги отца рядом с дверью. Он заглянул в комнату, собираясь что-то спросить, но потом увидел укулеле в её руках и нахмурился. Билли инстинктивно прикрыла рукой царапину на корпусе, словно защищая своего ребёнка. Отец подошёл ближе и, отодвинув её руку, уставился на царапину, как будто не верил своим глазам.

— Это мое, — сказал он так, что Билли испуганно отодвинулась, —Откуда это у тебя?

Что? Он окончательно свихнулся! Боже, помоги! Ей не выжить одной.

Отец потянул укулеле на себя, но Билли вцепилась в неё обеими руками, не понимая, кого защищает, — гитару или себя.

— Переверни ее, — сказал Патрик сердито, непослушание всегда раздражало его.

Билли подчинилась. Отец постучал пальцем по нижней части корпуса. В этом месте проступали выцветшие буквы, прочитать которые можно было, только поднеся инструмент к самым глазам. Там было написано: «Финнеасу от папы». Что? Финнеас. Папа. Это папино? От ее папы? Финнеасу? От папы. Нет! Это какая-то ошибка! Это не могло принадлежать её отцу. А если и принадлежало, то почему он отдал это Финнеасу и написал «от папы»?

Руки Билли сами разжались, и укулеле с тихим звоном упала на кровать.

— Эту гитару я подарил своему сыну, когда ему исполнилось шесть лет. Он тогда был ещё слишком мал для большой гитары.

Своему сыну? Что? Что ты говоришь, папа?

— Ты никогда не говорил, что у меня был брат, — сказала Билли, все ещё надеясь на чудо. Это сон или глупая шутка!

Патрик пожал плечами.

— Это не имело смысла. Ты бы все равно никогда его не увидела...

«Ошибаешься, папочка!» — хотела закричать Билли. Почему во всем этом гребаном городе они столкнулись именно с Финнеасом? И... О, Боже! Они делали столько всего... запретного. Теперь выясняется, что запретного! Блядь, за что с ними так? Что это за сука-жизнь, что единственный человек, который стал ей близок, оказался ее родным братом! Сука! Тварь! Билли сама не знала, кому хочет это закричать — себе или своей жизни. Или своей матери?

— Может, ты ошибаешься, и это не твоё? — спросила Билли почти шепотом.

Патрик покачал головой:

— Ты сама видела надпись. А эта царапина на корпусе осталась, когда Финнеас отбросил гитару в сторону, чтобы спасти тебе жизнь.

Билли почувствовала, как её ноги и руки становятся ледяными. И сердце словно покрывается ледяной коркой. Она уже слышала эту историю. От Финнеаса.