Салютующий пустым бокалом (1/1)

Мне двадцать, я молод и не хочу ввязываться в неприятности.Луис сжимается под требовательным взглядом генерала, опустив голову низко-низко, так, чтобы его виноватых глаз никто не смог увидеть. Альфа давит рык, рвущийся из груди, обращая злой взор на рядового что стоит рядом, а после бьет прямо по лицу. Сильно?— на обычную пощечину не слишком похоже?— притирает костяшки и гордо отворачивается. Кант не из капризных, показывать слабину не станет. Послушно сплевывает на гравий кровь со слюной и небольшой осколок зуба. Не страшно, потом всегда сможет вставить новый. Нужно просто вернуться обратно к командиру.—?Выполнять! —?Шипит мужчина. —?Я тебе, малолетнему ублюдку, шею узлом завяжу. Быстро!И Луис впервые в жизни думает о том, что португальский на котором ему мать песни у колыбели пела и португальский генерала, если после оного неизменно следует удар, два совершенно разных языка.Бразильский отряд огневой поддержки был закинут в Орегону на две недели для подавления внезапно вспыхнувших военных действий. В Редмонде плотной пеленой тумана стоит смог. Дышать почти нечем: часом ранее была взорвана электростанция и теперь люди сваливались на землю за секунду до того, как успевали сделать шаг.Кант, крепко прижимающий винтовку к груди, тихим шагом движется по развалинам которые еще неделю назад были больничным крылом. Один из его товарищей плетется сзади, дышит как можно реже, потому что респиратор уже не спасает, постоянно хрипит и Луис не может не оборачиваться каждую секунду, проверяя наличие друга за спиной. Вдруг он уже несколько метров идет один, оставив солдата умирать от нехватки кислорода.Вам известно, что пытать военнопленных строго запрещено?Кант прижимается затылком к холодной каменной стене, подгибая ноги. В камере по-прежнему нет ни намека на жизнь. Старый грязный матрас толщиной в два пальца и дыра в полу, чтобы не сгнить от вони окончательно. Изо рта выходит белесое облачко пара, а окровавленная спина, которую терзали розгами много часов, наперерез вымораживающему холоду горит адским пламенем.Не для того Луис воевал. Не для того спасал американцев, чтобы стать их же заложником.При депортации военных, Канта отослали в четвертую пехотную группу, вот и получилось: бразильский шпион у которого ни документов, ни командира. Одинокий и никому не нужный. Даже генерал не вспомнил о нем, хотя стоило бы. Похоронили? Разумеется, никому не нужны бывшие солдаты за которых просят приличную сумму.Кости ломит с невероятной силой, а желудок крутит в спазмах. Он ел, кажется, позавчера утром. Сложно вспомнить что?— какая-то размазанная по тарелке каша с куском чуть плесневелого хлеба. Сейчас бы и такое подошло, лишь бы не начать переваривать самого себя.Я готов дать тебе второй шанс, храбрый оловянный солдатик.За два года эта камера стала для Луиса домом. Не самым желанным, но у него появилась крыша над головой, мирное небо для близких, а еще после того как ему начали колоть непонятную бурду, от которой его периодически выворачивало кровью и постоянно клонило в сон, его начали чуть чаще кормить. Раз в день, а не в три. Жизнь налаживается?— насмешливо думает Кант, пережимая запястье, чтобы препарат поступал туда, куда нужно.Противная металлическая дверь камеры натужно скрипит и раскрывается. Мутные глаза альфы находят силуэт незнакомого человека и мужчина заторможенно кивает в знак приветствия, наблюдая за гостем.—?Привет, оловянный солдатик. —?У незнакомца приятный глубокий голос и Луис прикрывает глаза, расслабляясь.—?Здравствуйте. —?Еле ворочая языком отвечает альфа, морщась от режущего слух португальского акцента.Мужчина мягко улыбается, опускаясь на корточки рядом, что-то рассказывает о своем отце, о фармацевтической компании и экспериментах над людьми. У Канта мысли плывут бесконечным потоком настолько быстро, что он не успевает в голове соединять все факты, не понимает к чему все это сказано.—?Ты выглядишь измученным. —?Мужчина протягивает к нему большую горячую ладонь, обхватывая запястье. Внимательно смотрит, хмурится, потому что у Луиса руки сплошной синяк исколотый насмерть. Нет ни единого живого места. —?Давай я тебе помогу.И Кант кивает. Потому что у него уже и шанса нет, ему нужна вера, надежда, даже если она не оправдается. Он должен во что-то верить, чтобы заставлять себя дышать.Мужчина аккуратно раздвигает его колени, небольшими блестящими ножницами срезает штанину у самого основания и стягивает вниз. У Луиса отвратительно тощие ноги, которыми и переставлять не представляется возможным, но он себя успокаивает. Хуже уже точно не будет.Незнакомец небольшим отрезком бинта вытирает кожу на бедре, ближе к месту их смежения?— на самой закрытой и чувствительной части?— а после прокалывает длинной иглой. Укол выходит особенно болезненным, альфа даже находит силы дернуться, но его вовремя придерживает горячая рука.Все тело внезапно расслабляется, даже страшные раны на спине успокаиваются.Твою душу сгубит преданность. На момент распространения инфекции Луис оказывается в офисе. Он мирно перебирает бумажки за столом секретаря, подписывая одну за другой, когда из-за стеклянной створчатой двери начинает сладко тянуть цветочным шлейфом.Кант медленно поднимается, надеясь что ни одна омега их отдела не пострадала, но за пределами кабинета творится что-то пострашнее внезапной течки.Огромный металлический ящик стоит посреди холла, перевернутый навзничь с выбитой стеклянной вставкой. Толпа штатных разбегается в разные стороны, зажимая ноздри пальцами. Луис не уверен в том, сколько времени стоит на пороге кабинета, разбираясь в сложившейся ситуации, но, как видно, много, потому что широкая спина босса, хищно выплывшая из конференц зала, не обещает никому ничего хорошего.У Говарда Старка голова на плечах держалась при помощи ленточек. Пару лет назад это было почти весело. Когда босс нашел записи своего отца об опытах над омегой, он ничего не предпринял. Не стал выяснять или просить подробностей. Просто воссоздал ту самую сыворотку, о которой твердил Говард много лет, по уже существующему рецепту. Эксперименты на омегах?— много чести. Если она дает ту самую силу, о которой сказано в научной документации, самому Энтони она нужнее.Старка накрывает сразу же. Луис помнит то страшное время: Альфа мог сломать голыми руками стену, размозжить череп и одним только Голосом заставить перерезать себе глотку. Его сощуренные, светящиеся в темноте ледяные глаза, все запомнили надолго. Навсегда, чтоб его.А потом всплыла информация об единичном опыте, который завершился удачно. Престарелый Говард согласился помочь одной маленькой едва живой омежке. Помочь то помог, вот только плату потребовал непомерно высокую: отпечаток ауры и немного смазочной жидкости. Пациент тогда ничего не заподозрил?— мало ли что в голове у ученых. Зря.А потом начался ад на земле. Захваченный экспериментами Старк вывел из феромона омеги универсальный барьерный отпечаток. Но вот незадача: препарат пришлось хранить в газообразном состоянии на минус седьмом этаже, чтобы ни одна живая душа не узнала. Легко сказать?— ящик разбился прямо посреди офиса, когда опытные сотрудники занимались его транспортировкой.Препарат подействовал совсем не так как ожидалось. Множество сотрудников, попавших под удар, оказались смертельно больны и вскоре скончались. Оттуда же выплыли факты об уже существующих альфах и бетах, подверженных заражению. Нат и Клинт были родом из заложников разума Говарда, который ставил на них эксперименты.Меня выворачивает наизнанку от нехватки кислорода. Луис просыпается посреди ночи, пережимая горло сведенное спазмом. Глаза в испуге смотрят на точку перед собой и мужчина понимает, что не может вдохнуть.?Трактовка Говарда??— как прозвал ее сам Старк-младший?— подавляла выработку гормонов, отвечающих за распознание чужих феромонов, а значит потребление любых ?лишних? аур перестраивало организм. Это все равно что заставить человека съесть огромную порцию пасты, предварительно вырезав кишечник, желудок и пищевод. Чтобы гормональный фон восстановился необходим постоянный источник этого самого феромона.Кант хорошо помнил как босс заставил его перевернуть весь архив, чтобы достать данные того самого омеги.Мы не можем просто похитить ребенка средь бела дня.В архивах было пусто и Луис со спокойной душой хотел было застрелиться, как обнаружил старую фотографию со дня экспериментов.Взрослая омега уже не могла родить здоровых детей, а его очаровательный сынок был еще слишком мал. Девять лет всего. К тому же формирование стабильного гормонального фона предполагало невмешательство в его организм посторонними. Вот и чахнуть им еще семь лет?— подумал тогда Кант, раздраженно сминая фотографию.Это доставит больше проблем. Луис салютует Альфе бокалом карминового вина, краем глаза поглядывая на босса. Вся его поза выдает напряжение и мужчина сдается. В самом деле, только караулить несносного мальчишку ему не приходилось.Кант, элегантно поправив дорогой пиджак, встает со стула, окидывая присутствующих насмешливым взглядом, и выплывает из конференц зала.Идиотов следовало искать там, откуда неприятности брали начало.Одинсон, Роллинс, Максимофф… И еще три дюжины человек, добровольно желающих принять сыворотку. Гореть им всем на дне ржавого котла. Больные по своему существу люди не должны разгуливать по улицам.