Глава 1: Вечерняя смена или с чего всё началось (1/1)

Я бежала, куда глаза глядят. Бежала, срывая дыхание. Вокруг было темно, фонари, расположенные вдоль дороги, почти все разбиты, а за спиной слышатся чужое сбивчивое дыхание и слегка шаркавший бег тех, кто меня преследует и, к сожалению, меня нагоняет. Вот как чувствовала, что ничем хорошим моё согласие подменить Вику на вечерней смене не закончится! Но теперь всё, что я могу сделать – бежать быстрее и, по возможности, спрятаться и переждать или найти помощь.А начиналось всё более-менее безобидно. Чтобы прокормить себя и оплачивать обучение в Вузе, мне необходимо было работать. Увы, на бюджет я не прошла, а терять целый год впустую, учитывая все обстоятельства, я не могла. Столь многое произошло за мои короткие двадцать лет, из которых я помню лишь тринадцать.В семь лет я очень сильно заболела, вследствие чего потеряла память обо всём, что происходило со мной до этого времени. Когда очнулась после непродолжительной комы, пришлось многому учиться заново. Держать столовые приборы, ходить, говорить – всему этому меня учили медсёстры, но не мать. Она редко навещала меня, а когда приходила – в основном как-то странно на меня смотрела и молчала. Повезло, что тогда все затраты по реабилитации взяла на себя больница. Почему? На самом деле, я и сама не совсем поняла это. Возможно, проводилась какая-то благотворительная акция, под которую мы попали как неполная малоимущая семья, или всё дело в том, что я впала в кому из-за некомпетентного лечащего врача и таким образом Главврач хотел избежать судебных тяжб. Тогда я была слишком мала, а сейчас вовсе не хочется возвращаться к этой истории и что-либо выяснять.Отца, как я позже узнала, у меня уже не было. Он ушёл от нас, не объясняя причин, когда мне было всего шесть. Зато у матери был постоянный мужчина, который сделал ей предложение руки и сердца, пока я восстанавливалась в больнице. Причина, по которой он это сделал, стала очевидна спустя три долгих для меня месяца. Ольга, а именно так её звали, была беременна. Это, в какой-то степени, предопределило моё будущее.К младшему брату, Степану, Ольга меня не подпускала и на пушечный выстрел. Ей богу, будто я могла с ним что-то сделать! И смотрела она на меня со смесью испуга и настороженности в глазах. Хоть она и не позволяла присматривать за ребёнком, зато заставляла делать уборку и готовить. Прозрение, почему именно так, наступило неожиданно. Я проснулась среди ночи из-за желания пить, поэтому пошла на кухню, но, услышав голоса матери и отчима, застыла в коридорчике, как вкопанная. - Серёжа, мне страшно. Понимаешь, страшно! Когда я удочеряла её, и подумать не могла, какое она чудовище. И что теперь делать не знаю… - в сердцах тихим голосом сказала Ольга.- Но, милая, не… - хотел успокоить её отчим, но был перебит.- Нет, ты не понимаешь! Ты не видел её тогда, до болезни. А если это снова произойдёт? Что, если она навредит Стёпе? – заплакала женщина.- Успокойся, всё будет хорошо. Я уверен, что подобного больше не произойдёт. Потерпи немного, а потом всё будет хорошо. – Сергей попытался успокоить жену и, судя по шороху, подсел к ней ближе и обнял, - Подожди несколько лет. Если ты её сдашь в детдом, у нас отберут сертификат, а для сына я хочу лучшей жизни…Дослушивать этот разговор я не стала, а со слезами на глазах пошла обратно в комнату и попыталась уснуть. Так я узнала, что я приёмная, а биологические родители, скорее всего, подумалось мне тогда, отказались от меня. Возможно, по той же причине, по которой от меня хотела избавиться Ольга. О чём именно она говорила, я узнала из своей медицинской карты: гиперактивность и дисбаланс процессов возбуждения-торможения центральной нервной системы, функциональная незрелость отдельных структур головного мозга, отвечающих за контроль эмоций, поведения. Возможно ли, что я накинулась на Ольгу? Не знаю…Много позже, когда готовилась к единому государственному экзамену (по-простому, к ЕГЭ, от упоминания которого нервно вздрагивает каждый школьник) и изучала всё необходимое для поступления в университет, поняла, что они говорили о материнском капитале, выдаваемому семье и имеющими на счету кругленькую сумму. Естественно, если бы меня сдали в детдом, то и сертификата они бы лишились, именно поэтому меня оставили в семье.После выздоровления я вернулась к занятиям художественной гимнастики, на которые ходила до болезни. Старалась, участвовала в соревнованиях, занимая призовые места и пытаясь этим привлечь внимание матери, заслужить её похвалу. Естественно, всё было напрасно. Как только мне стукнуло четырнадцать лет, Ольга заявила, что сейчас самое время идти и работать в свободное от школы время и копить на университет и отдельное проживание. После восемнадцати они меня обеспечивать не собирались, поэтому всё зависело лишь от меня самой. Естественно, я последовала её совету и пыталась подзаработать. Сначала это были короткие подработки в качестве промоутера, потом устроилась в общепит. Было тяжело, но это укрепило мой характер, помогло стать более самостоятельной, научило отлично скрывать свои эмоции, однако полностью лишило меня общения и дружбы со сверстниками. Более того, пришлось бросить гимнастику за неимением такого большого количества времени. Единственное, что помогало, наверное, мне не свихнуться в тот момент - на первые заработанные мною деньги я купила подержанную, местами пошарпанную классическую гитару и, когда никого не было дома, училась на ней играть.Стоило мне поступить в университет, как я мгновенно, в том числе по своему горячему желанию, переехала в общежитие. С тех пор я с удочерившей меня семьёй, не виделась и не созванивалась. Наверное, это и к лучшему.- Кафе вызывает Лину, приём! – шутливо дёрнув меня за одну из двух кос, окрашенных в яркий красный цвет, позвала Виктория, женщина тридцати лет, – Шестой столик твой, вперёд!Слегка встряхнув головой, отгоняя непрошенные воспоминания, пошла с лёгкой улыбкой к указанному столику. За ним сидела женщина лет тридцати с лишним, в костюме тёмно-изумрудного цвета, золотыми волосами, убранными в высокий аккуратный пучок. Но самыми примечательными были ярко-зелёные глаза, в которых одновременно виделись мудрость, не свойственная её возрасту, с какой-то лисьей хитростью.Приняв у этой яркой женщины заказ, я вернулась на кухню, озвучив:- Шестой столик: морковные котлеты с картофелем по-деревенски, кокосовый пирог и капучино.Пока готовились блюда, а новых клиентов не предвиделось, я взяла учебник по уголовному праву и, открыв на главе тринадцать ?соучастие в преступлении?, начала читать, заучивая необходимые понятия и признаки. Однако успела закончить лишь один параграф, как ко мне подошла Виктория.- Ангелина-а-а, - протянула женщина так, что сразу стало понятно: ей что-то от меня надо! – Ты же сегодня свободна? Завтра ведь нет занятий?- Нет, завтра пар у меня нет, - вздохнув, ответила я ей.- Отлично! – она прямо-таки просияла от радости, явно сдерживаясь, чтобы не захлопать в ладони. – Подмени меня сегодня, пожалуйста, на вечерней смене, очень нужно! - А что у тебя сегодня такого важного? – с лёгким удивлением и интересом спросила я. Мы с Викторией не были особо дружны, но, как говорится, общались по долгу службы, и время от времени по необходимости заменяли друг друга на работе.- У меня свидание! – радостно и немного мечтательно улыбнулась женщина. – Он такой милый, галантный, красив как бог, сильный, а его рукиии…- Всё, хватит, я поняла, - хихикнув, запротестовала я. В душе появилась необъяснимая тревога, но отогнав её в сторону, ответила: – Подменю я тебя, не переживай. Потом сочтёмся. - Обязательно, солнышко! – сказала Виктория и побежала дорабатывать последний час. Судя по ласковому обращению ко мне, она была на седьмом небе от счастья. Похоже, тот мужчина и правда её зацепил.Игорь Петрович, наш повар, имеющий густую бороду, оповестил о том, что заказ готов и пора бы уже его отнести. Быстренько забрала у него поднос и принесла блондинке, расставляя всё на столе.- Gratias ago, - с улыбкой поблагодарила женщина, отчего я слегка вздрогнула и удивлённо на неё взглянула. – О, я видела, как Вы изучаете учебник по уголовному праву и подумала, что Вы знаете латинский.- Вы не ошиблись, я и правда его изучала, - с лёгкой настороженностью, но искренне улыбнулась блондинке, и пожелала ей приятного аппетита, - bene sapiat!В наше кафе зашли новые посетители и сели за соседний, тоже закреплённый за мной столик, и я принялась за работу. Когда вернулась с новым заказом с кухни, блондинки за столом уже не было, но под кружкой лежали две тысячи рублей. Ого, здорово! Удивительно, что так много. Убрав со столика, унесла посуду на кухню и помахала на прощание рукой Виктории, уже переодевшейся и прощавшейся с остальными официантами. Ни с кем из них я общение не поддерживала от слова совсем. Каждый из них заботится лишь о своем благополучии и при удобном случае пытается насолить другим. По началу так было и со мной, пока не научилась пресекать подобные действия. Людей в кафе становилось всё больше, поэтому приходилось работать быстро, принимая всё новые заказы и забирая пустую посуду, на мысли, а уж тем более на учёбу, времени уже не оставалось. Ближе к десяти вечера поток посетителей начал потихоньку иссякать, а к двенадцати ночи и вовсе закончился. Невероятным облегчением было присесть на скамейку в раздевалке и размять затекшие плечи руками. День был выматывающий, да и не удивительно, пятница же. Посидев ещё пару минут в тщетной попытке прийти в себя после тяжёлого трудового дня, поднялась и, как только смогла быстро, переоделась. Тёплая чёрная туника согрела замёрзшее тело, с определённым трудом натянулись такие же чёрные эластичные облегающие брюки. К сожалению, перебиваясь небольшими перекусами всухомятку и не самым полезным питанием в виде полуфабрикатов и лапши быстрого приготовления, но не имея достаточных физических нагрузок, я набрала вес, из-за чего вытекает проблема с одеждой. При своём росте в 163 сантиметра, теперь вешу 65 килограмм. Не то, чтобы меня это уж сильно волновало с эстетической точки зрения, ведь у меня всё равно нет ни парня, ни стимула поддерживать фигуру, но иметь выступающий, хоть и небольшой животик, некомфортно, а трата так необходимых денег на одежду ввергает в уныние.Вокруг тихо переговаривались повара и официанты, обсуждая некоторых особо отличившихся посетителей и долгожданные выходные со своими планами на них. На меня никто не обращал внимания, к чему я, в принципе, давно привыкла. Посмотрев на себя в зеркало на дверце своего шкафчика, отметила, что толстые косы после долгого рабочего дня растрёпаны, а в медово-золотых глазах так и читается усталость от жизни и всего происходящего вокруг, но не смотря ни на что, в их глубине ярким огнём горит жажда жизни. Кажется, когда-то давно, ещё в детстве, будто в прошлой жизни, из-за цвета моих глаз и волос, из-за маленьких светлых веснушек на носу, я терпела обзывательства от других детей. Мой натуральный цвет волос - рыжий, почему-то с каждым годом будто становившимся светлее. Возможно, мне просто это кажется, ведь я уже год крашу волосы в яркий красный цвет, а отрастая, корни выглядят светлее длины. Присев, быстро зашнуровала высокие, на ладонь не доходящие до колен берцы и со вздохом надела кожаную куртку, уже не спасающую от осеннего холода. Перекинув через плечо свою любимую красную с бахромой по краю сумку, тихо попрощалась с Игорем Петровичем и вышла из кафе. До автобусной остановки идти минут пятнадцать, ещё полчаса ехать до дома. Так и побрела, разминая шею и разглядывая пейзаж. Стояла глубокая осень, конец октября, как никак. Было темно и совсем не спасали положения разбитые фонари, установленные вдоль дороги. Дома здесь стояли максимум до пяти этажей, ещё сохраняющие прочность фасада, но старые, с облупленной краской и местами разрисованными граффити стенами. В редких окнах горел свет, давая рассмотреть небольшие участки помещений и кипящую жизнь внутри. Поддувал холодный ветер, изо рта маленькими облачками вырывался пар. Под ногами хрустели опавшие коричневые листья и чавкала грязь, по лицу стучал противный моросящий дождик. Повезло, что не град, как это было позавчера. Сомнительное было удовольствие стоять в ожидании автобуса под буйной стихией и всем телом ощущать, как в кожу впиваются сотни ледяных иголок.Когда до остановки осталось каких-то триста метров, услышала позади себя шаги, кто-то схватил за руку, развернул к себе и ленивым голосом произнес:- Девушка, а можно с Вами близко познакомиться? – спросил тот, что держал меня за руку. На лице у него была синяя медицинская маска.- Очень близко познакомиться, - с другой стороны возник второй мужчина и противным голосом весело загоготал. Всё, что я о нём запомнила – это его красная шапка.Я попыталась выдернуть руку, но ничего не вышло. В ушах застучало, пальцы похолодели. Второй мужчина подошёл ближе, протягивая ко мне ладонь. Не зная себя от страха, резко ударила ?маску? вытянутой ладонью в горло, а локтем ?красную шапочку? в солнечное сплетение. Стоило только хватке на руке ослабеть, я стартанула с места так, как не бегала никогда в жизни. Эх, видел бы меня сейчас мой тренер! Как бы он меня сейчас похвалил! А в спину мне прилетел яростный крик одного из мужчин.- Вот сука! Витя, хватай её! – закричала, кажется, ?маска?, и вместе с дружком побежал вслед за мной.И вот мы вернулись к тому, с чего начали. Я бежала, куда глаза глядят. Бежала, срывая дыхание. Вокруг было темно, фонари, расположенные вдоль дороги, почти все разбиты, разглядеть что-либо сейчас очень трудно, а за спиной слышатся чужое сбивчивое дыхание и слегка шаркавший бег тех, кто меня преследует и, к сожалению, нагоняет. Да, всё-таки дали о себе знать лишние кило и недостаток физической активности! По лицу стучат капли усиливающегося дождя, в ушах слышится сумасшедший стух беспокойного сердца, а надежда на спасение тает как шоколад на солнце.Не зная, куда мне ещё деваться, куда бежать, свернула на первом же попавшемся повороте налево и через несколько секунд бега уперлась в стену. Тупик! Развернувшись с надеждой, что ещё успею выбежать отсюда, сделала лишь несколько быстрых шагов в обратном направлении, как мне навстречу выбежали эти двое. Пытаясь восстановить дыхание и найти выход, быстро осмотрелась вокруг и с диким отчаянием осознала: я в ловушке! Мужчины уже неспешно подходили ближе, с шипением приговаривая: ?Вот ты и попалась. За свои действия ты ответишь, детка, а ведь мы хотели по хорошему. Не надо было нас злить?. Руки затряслись, в горле почувствовался привкус желчи, а ноги подогнулись. Не хочу! Не хочу, чтобы эти мерзавцы даже пальцем меня коснулись, не хочу умирать! А ведь они наверняка меня прикончат, не оставят жизнь той, что видела лицо по крайней мере одного из них, и даже посмела ударить.Что делать?! Всё, на что мне хватило сил - это отступать назад, наблюдая за мужчинами и надеясь, что кто-нибудь из них хоть в чём-нибудь допустит ошибку и мне выдастся шанс сбежать. Но увы, я не посмотрела под свои собственные ноги. Допустив столь ужасную ошибку, в какой-то момент спотыкаюсь и, неловко взмахнув руками, лечу спиной вниз, будто в замедленной съёмке наблюдая за тем, как мужчины с улыбками победителей рванули в мою сторону.