Часть 2 (1/1)
`18 сентябряЗнаешь, я теперь веду дневник. Нет, не потому, что мне скучно. Мне просто нужно выговориться.Тебя не смутит, если записи будут начинаться с обращений на "ты", мне так проще. Это создаёт некую атмосферу диалога, что ли.Если выше написанное сойдёт за приветствие, я, пожалуй, начну своё повествование.Меня зовут Савада Тсунаёши, мне шестнадцать лет и я наркоман. Не знаю, как так получилось, но я осознанно поставил крест на своей жизни. Хочешь знать причину? Пожалуйста.Я родился 14 октября n-ного года в семье проститутки и алкоголика. Мать я видел редко, зато пьяный "в стельку" отец почти всегда был дома и устраивал "концерты по заявкам".
Короче говоря, никому до меня дела не было, разве что кроме тёти Луче. Только она заботилась обо мне, как о родном сыне, даже не смотря на то, что у неё была дочь. Кстати, моя одногодка.Я фактически жил у тёти. Она занималась моим воспитанием и обучением, я всегда был одет и накормлен. Её семья стала и моей семьёй тоже. Мы проводили много времени вместе, а когда Луче и Реборн (её муж) были заняты, я играл с Юни. Она была маленьким солнышком в моей тусклой жизни, за что я любил её не менее своих названных родителей.
Но я с самого рождения был будто бы проклят. Обречён на вечные страдания. Хорошее в моей жизни длилось недолго. Неожиданно вспыхивало и слишком быстро угасало.Спустя пять лет со дня моего рождения тётя умерла от пневмонии.
Я помню её похороны до мельчайших деталей. Даже учитывая то, что я был ещё маленьким и неподготовленным к таким вещам, я всё прекрасно понимал. Жизнь заставила повзрослеть намного раньше, чем нужно. Тогда, стоя перед её труной, я не проронил ни единой слезы. Мне было тяжело и больно, но я знал, что тётя не одобрила бы. Хоть она и лежала в гробу, её бледное лицо было также прекрасно, как и при жизни. Только щёки уже не румяные, губы не светло-алые, и от неё не пахнет карамелью.Обидно, что я так и не смог в последний раз, на прощание, заглянуть в её добрые глаза, цвета моря, уловить её мягкую улыбку, ощутить на щеке тёплый поцелуй. Я никогда не прощу себе того, что не был с ней в последние минуты её жизни.Я помню, как плакала Юни, а отец пытался её успокоить. Мне тогда впервые довелось увидеть эту, вечно жизнерадостную, девочку в слезах. И стало как-то ещё печальнее от того, что я осознал, насколько бессилен и ничтожен против этого мира.С тех пор прошло три года. Я закрылся в себе, утерял надежду на лучшее, и решил дожидаться своего конца в одиночестве. Реборн пытался помочь мне, водил к психологам. Но это не помогло.Эти глупые люди убеждали, что скоро всё наладится. Да ничего уже не наладится, как они не понимают? Никогда. Уже тогда я знал, что сдохну где-нибудь в подворотне с ножом в печени или от передоза. Моя смерть – только вопрос времени.Спустя два года Реборн и Юни улетели в Италию. Они продолжали помогать нашей семье материально, но все деньги уходили отцу на выпивку.
Да и вообще, какому, к чёрту, отцу? Я его таковым и не считал никогда. Он только и мог, что орать на меня и избивать. Животное.Женщину, которую принято звать матерью, последний раз я видел только на похоронах тёти, и то мельком. Больше она не появлялась.Говорят, время лечит. Не верь. Ни черта не может залечить раны, нанесённые в прошлом. Просто боль постепенно поутихнет, не более. Любое неверное воспоминание - и снова будет больно, и снова рана будет кровоточить.Ты знаешь, часы бьют. Всех.Когда людям не во что больше верить, они начинают верить во что-то нереальное, выдуманное ими самими. От этого не легчает, но появляется иллюзия, что кто-то незримый помогает и, вроде, легче становится. Глупо, как по мне.Верю ли я в Бога? Нет. Я атеист.Никогда не верил в подобное, ибо реалист до мозга кости. В этом мире давно нет ничего чистого и светлого. Наивные люди изо всех сил хватаются друг за друга, не замечая, что они все одинаково гнилые изнутри. Ведь там, где красивая обложка, не всегда есть душа.Пожалуй, я закончу с философией и вернусь к описанию своей рутинной жизни.С первых дней в школе меня сразу невзлюбили и посчитали отбросом общества. Я даже не удивился. Конечно, было обидно, но не настолько, чтобы разводить сырость. Да и не было в этом ничего неожиданного. Я не проявлял активности, старался ни с кем не общаться. Боялся, что мне снова причинят боль.
Да, как бы меня не потрепала жизнь, она не достаточно меня закалила. Хоть я и, более-менее, привык к одиночеству, был ещё тем трусом.Учился я отвратительно. Учителя говорили, что если бы судьба моя сложилась иначе, я бы многого добился. Как мило, они мне сострадали.
Но, если подумать, я и, правда, не глуп. Нет, я не хвастаюсь, просто констатирую факт. Жаль, что вот так потратил единственную ценность своей жизни.Внешне я тоже не урод. Правда, чем-то похож на девчонку. Шатен, с вечным шухером на голове и чёлкой, вечно спадающей на неестественно большие карамельного цвета глаза. Маленький нос, тонкие губы. Резкие черты лица, высокий лоб. Может, со стороны выглядит и мило, в какой-то степени, но никто по отношению ко мне симпатии никогда не испытывал. Хотя, может это и к лучшему?..Чёрт…Прошу простить меня, но дописать, к сожалению, не успеваю. Похоже, явился пьяный мужик, именуемый отцом. Сейчас будет очередной скандал. Пойду, подопру дверь в комнату комодом. На всякий случай. Продолжу запись в следующий раз. Ещё раз прости и до встречи, мой загадочный слушатель.