Глава 30. (1/1)

—?Я целовался с Биллом.Я лежу на кровати, раскинув руки в стороны. Я накурился, тело кажется ватным. Мне нельзя было принимать травку, потому что она блокировала какие-то участки мозга, и я на время превращался в овоща, но это было то, что мне нужно. Последнюю неделю я не спал?— нужно было сдавать диссертацию, править оставшиеся главы, редактировать, и глаза от бесконечных страниц электронного текста группировались в кучу. Я лежал, чувствуя, как мягкая кровать спокойно приняла меня в свои объятия, и голос, раздавшийся надо мной, показался отголоском сном.—?Ричи.—?А?Я не открываю глаза, лежу, начинаю двигать руками, будто бы лежу на снегу и делаю снежного ангела. Кто-то садится рядом со мной на кровать. Я шарю рукой по фигуре, пытаюсь понять, кто это. Стэн? Стэн.Стэн?!Эмоции заторможены, трава меня расслабила. Помню, как Беверли проносила мне ее в психушку, спрятав в своей пудренице, прямо как гребанная ?Тотали Спайс?. Если бы я там не накуривался?— я бы точно покончил с собой, но к счастью, все обошлось. Потом меня все чаще и чаще начинало тошнить после курения, и я завязал.А тут решил снова, потому что в каждой мышце я чувствовал напряжение. Кажется, в один из дней я просидел за компьютером десять часов, не вставая, а когда поднялся, ноги подкосились, и я чуть не потерял сознание. Но я должен был доделать этот проект, потому что я хотел доказать себе, всем, что я могу это сделать.?Надеюсь, ты получишь высший балл на защите, Ричард?.Я не думал об Эдди в эти дни. Точнее, вру, думал, конечно, ведь я писал о нём. Он был моим проектом. Имя, в целях безопасности, я поменял, но, конечно, я не мог не думать об Эдди в эти дни. А сколько вообще прошло дней? Недель? Я не выходил из своей комнаты, работал, и только стук пальцев по кнопкам клавиатуры раздавался по комнате. Я хотел сделать это, чтобы никто и никогда больше не посмел сказать мне, что я насосал себе на оценки.—?Ричи, открой глаза.Стэн зовет меня прежним именем. Я часто хотел поменять имя вообще, даже в паспорте. Стать, не знаю, Диланом, Генри, Робертом. Кем угодно, лишь бы не быть собой, но вся эта возня с бумагами меня утомляла, и поэтому я просто коверкал свое имя, так, чтобы оно не было таким, каким меня называли в прошлой жизни. Ричард. Ри. Рич. Как угодно, лишь бы не Ричи.—?Я тебя сейчас ударю,?— еле произношу я, поднимаю руку, но она кажется чужеродной и ватной. Максимум, что я могу?— вяло махнуть ей в воздухе. Я окрываю глаза, и слегка сгорбленная фигура Стэна на моей кровати кружится, будто бы он левитирует в воздухе. Я приподнимаюсь на локте, смотрю на друга. Тот поправляет вязанный свитер на плече, смахивая невидимую пылинку.—?Ты опять накурился.—?Ага,?— киваю, и даже не хочу отрицать что-либо. Грете тоже не понравилась эта идея, когда я позвонил ей, и сказал, чтобы она принесла мне траву. Я орал, кричал, а потом бросил телефон в стену?— мне плохо, черт возьми, принеси мне гребанную траву! И она принесла. Я не хотел видеть ее в тот момент. Она застала меня врасплох в ситуации с Каспбраком, и я молчал, не желая даже смотреть на нее.—?Мне пришлось это сделать, Ричард,?— Грета протянула мне пакетик с травкой,?— это нужно было заканчивать. Раз это не сделал ты?— пришлось помочь.Я так и думал, что на этой сраной вечеринке что-то такое произойдет. И когда Грета потащила меня наверх, не стал сопротивляться. Я не знал, что Эдди придет. Я не хотел, чтобы он приходил и видел это. Нас с Гретой. Мне было… Жаль.Я хотел признаться не так. Это все было похоже на плохой фильм. Я не Хардин Скотт, а Эдди?— не Тесса (на эту фразу Майк тогда закричал известную цитату из фильма ?Никакой твоей Тессы больше нет!?, на что получил от Стэна подзатыльник). Я смотрел этот фильм несколько раз, когда накуривался, потому что он рагружал мне мозги. Сейчас мой мозг был похож на жижу. Я смотрел на Стэна и не понимал, что он говорит мне. Видел только, что у него шевелятся губы.Я лег обратно на подушку. Голова казалась каменной, волосы на затылке свалялись. Я лежал, пытаясь согнуть ногу в колене, чтобы вернуть своему телу чувствительность. Многие месяцы в психушке я ничего не чувствовал. Я принимал какие-то лекарства, ходил на процедуры. Я даже сам толком не знал в тот период, от чего меня лечили. Только спустя год я нашел свою медицинскую карточку, где было написано, что я страдал от депрессии, пограничного расстройства личности, биполярного расстройства и булимии (последнее?— ложь), в связи с перенесенным в школе насилием от одноклассников. На этом фоне у меня развилась тревожность, нервный срыв, который и спровоцировал остальные болячки. Отцу не хотелось, чтобы по школе, а потом и по городу, люди стали разносить про меня эти ужасные слухи, поэтому ему легче было спрятать меня в комнате с мягкими стенами и делать вид, что я просто лежу на дневном стационаре в больнице, поправляю свое физическое здоровье. Отец оказался прав?— спустя пару месяцев одноклассники вообще забыли про ту ситуацию, из-за которой травили меня и насмехались, они нашли себе новую жертву для разговоров, вот только в случае со мной?— это были не слухи. Это была правда.То, что случилось с мистером Де ЛаКрузом оказалось чертовой правдой.В голове что-то кольнуло?— она часто у меня болела после той драки с баскетболистами. Наверное, мне там что-то повредили. Стэн тогда сказал, что синяк у меня на лбу был размером с огромную монету. Я инстинктивно потер это место.—?Ричи,?— снова позвал меня Стэн.Я покачал головой, снова погружаясь в свои мысли. Я вспомнил про Эдди. Про его слезы, неверие в то, что произошло. Просто мой социальный эксперимент… Мне было жаль, что так произошло, но я ничего к нему не чувствовал. Он был слишком наивным, простым, глуповатым. Как я в свои шестнадцать лет, поэтому я бы лучше руку себе отрезал, чем переспал с ним, и по-настоящему разбил сердце. Он позлится некоторое время, успокоится и придет в себя. Я не сделал ничего плохого.—?Ричи, посмотри на меня, пожалуйста.Я открываю глаза и смотрю на Стэна. К счастью, он перестает кружиться, и я даже немного приподнимаюсь на подушке. Я смотрю вниз на свои ноги, и только замечаю, что на мне сейчас один ботинок.—?Ты слышал, что я сказал? —?Стэн слегка улыбается, ямочки на щеках краснеют. Я смотрю и не узнаю своего друга.—?Я еще не отошел от травы,?— хриплю я, потом откашливаюсь. Сплюнуть некуда, это приходится проглотить, и я морщусь от мерзкого привкуса во рту,?— я всю информацию сейчас искажаю.—?Я… —?Стэн начинает щелкать пальцами,?— я целовался с Биллом.—?Чего, блять? С Денбро? —?я смеюсь,?— кажется, трава была паленая. Повтори еще раз.—?Я серьезно,?— Стэн ложится рядом со мной на кровать и тоже начинает смотреть в потолок.Мы делали так постоянно в детстве?— особенно, когда у Стэна в один год случилось два несчастья?— мать ушла из семьи к женщине, а отец начал пить, и чуть не умер от инсульта. Стэн каждый вечер залезал ко мне в окно, в мою спальню, и мы долго лежали так, держась за руки. Нам было по восемь лет, и жизнь казалась слишком сложной для понимания. Только я видел, как Стэн тогда плакал каждую ночь, а утром мы вместе шли с ним в школу, пока моя мамашка пила пиво, стоя в дорогом халате на стеклянном полу столовой. Мы со Стэном были единственными детьми в своих семьях, и оба переживали похожие проблемы, поэтому любили друг друга, как братья. Я пожал его пальцы.—?Ты это серьезно?—?Да,?— по голосу Стэна я не понял, смеется он или плачет, а повернуть голову не смог?— шея казалась чужой,?— после этой ситуации… С Эдди я очень много думал,?— Стэн перешел на шепот, как делал это в детстве по ночам, чтобы не разбудить моих родителей,?— я смотрел на Эдди, у которого в прямом смысле разбилось сердце после расставания с тобой, а сам не чувствовал такого из-за Беверли. Только в первые дни, и то, наверное, больше по привычке,?— он прижался ко мне и пожал плечами,?— и мне стало так противно от себя. Из-за того, что мы… Тоже были все соучастниками этого. Я не знал, с кем поговорить об этом, и мне было реально так ужасно, что я напился. Просто напился, как мой отец, и еле держался на ногах. А потом пошел к Биллу, потому что ну… Не знаю,?— Стэн поднял руку в воздух,?— хотелось сказать ему, что я не злюсь на него, не желаю ему зла, и Бев тоже… Он казался таким влюбленным. Ради нее волосы покрасил,?— Стэн хмыкнул, а я просто лежал и молча слушал,?— я пришел к нему в трейлерный парк. Постучался, и когда он открыл дверь, чуть не упал на него. Оказалось, я забрал бутылку виски с собой. Я сначала даже не понял, что с Биллом не так?— руки все синие… Он стоял без футболки? в одних джинсах, а в руках держал какую-то тарелку с чем-то синим.—?Если ты пришел бить мне рожу за Бев,?— сказал Билл,?— то ты опоздал. Она бросила меня.Я стоял, как громом пораженный. Не знал даже, что сказать, поэтому Билл посторонился и пропустил меня в трейлер. Я прошел за ним. Свет мигал в единственной лампочке в маленькой ванной, похожей на туалет в самолете?— там было не развернуться.—?Свет может погаснуть, потому что я забыл опять заплатить по счетам,?— Билл не оборачивался на меня. Он склонился над раковиной, пытаясь кисточкой прокрасить переднюю прядку. Я смотрел на него, привалившись плечом к дверному косяку и поглаживая горлышко бутылки.—?Почему она ушла от тебя? —?тихо спросил я.—?Хер знает,?— Билл пожал обнаженными плечами, вглядываясь в осколок мутного зеркала,?— сказала, что я стал напоминать ей тебя.—?Звучит как оскорбление,?— хмыкнул я, и Билл издал что-то наподобие смешка. Потом мы молчали. Свет трещал и мигал, как в старых ужастиках, а я смотрел за Биллом, делая в минуту по глотку из бутылки.—?Мне жаль,?— сказал я, кивая на его руку, где было кольцо,?— что так получилось.—?Мне жаль, что пришлось участвовать в этом,?— он передернул плечами, снова нанося краску себе на волосы. Она была такой яркой, что в свете лампы казалась почти фиолетовой, а не синей. Он водил кисточкой по волосам, и синие капли стекали по шее, попадали на плечи. Он включил воду в раковину, и голубые потеки стали уплывать в канализацию,?— он этого не заслужил.—?Знаю,?— тихо сказал я. И вот я стоял, смотрел на Билла, которого столько времени ненавидел, а что толку? Беверли бросила его так же, как меня. Нам с ней было не по пути. С Биллом тоже. Может быть, если бы не эта ситуация с Эдди,?— Стэн вздохнул,?— все было бы, как прежде, но теперь ничего не будет прежним.—?Да,?— повторил я, смотря в потолок, на тени, пробегающие по нему.—?И я… Я просто был таким пьяным,?— Стэн усмехнулся,?— не знаю, что я хотел сделать. Внутри была такая пустота, хотелось расцарапать себе всю грудь и вытащить эту пустоту, заполнить чем-то…—?Блять,?— выругался Билл, прерывая мои поэтические мысли. Он набрал слишком много краски на кисточку, и не успел донести ее до головы?— все содержимое упало в раковину в глухим шлепком, обрызгав его сотней синих крапинок.—?Давай помогу,?— сказал я, подходя к Биллу.—?А ты умеешь? —?он сощурил глаз.—?Ну, хуже уже не будет точно,?— я пожал плечами, кивая на его голову?— половина белых волос и половина ярко синих. Кожа на виске была испачкана,?— если сейчас не ототрешь, то еще неделю будешь таким синим ходить.—?Синий здесь ты,?— Билл показал пальцем на мою полупустую бутылку виски,?— чего ты так нажрался?—?Из-за всего этого,?— я чувствовал, как воздух между мной и Биллом сгущается, становится вязким, почти ощутимым. Я увидел у него большое синее пятно на скуле и потянулся стереть. Билл замер, выставив вперед кисточку с краской, словно целясь мне ей прямо в сердце.—?Че ты?..А потом погас свет с таким громким звуком, будто бы не это лампочка лопнула, а взорвался снаряд. Я от неожиданности вздрогнул и чуть не налетел на Билла еще ближе?— он опирался голой поясницей в низкую раковину. Пятна краски были повсюду. Я… —?Стэн перевел дыхание,?— я подумал о том, что, может быть, у меня не получалось с Беверли именно из-за этого? Моя мать… Она же… —?Стэн оборвался, и я крепко сжал его руку,?— может, это передается?—?Стэн, успокойся.—?И в общем… Я… Самое ужасное, что он не двигался. Не отстранялся. Не посылал меня. Мы стояли, смотрели друг на друга в темноте, а я стирал большим пальцем с его щеки краску, и потом… Мы поцеловались.Я шумно вдохнул воздух, поворачиваясь к Стэну. Мне не нужно было задавать вопросов ему. Я знал своего лучшего друга как себя.—?И мне понравилось. Больше ничего не было, просто поцелуй, но… —?Стэн повернулся ко мне, почти вплотную,?— это неправильно, да?Я улыбнулся. Трава начала отпускать.—?Быть собой?— абсолютно правильно.Стэн помолчал, смотря мне в глаза.—?Ричи, мы все поступили как последние мудаки.—?Я знаю,?— кивнул я, лицо Стэна было почти в миллиметре от моего. Вопреки расхожим мнениям о близкой дружбе двух парней в подростковом возрасте, мы никогда не пересекали никаких границ?— и при этом оставались самыми близкими людьми.—?И Грета. Она места себе не находит. Она ведь любит тебя,?— Стэн закинул на меня одну руку. Он часто так лежал со мной в больнице, когда ему разрешали навестить меня. И только благодаря им я выжил. Благодаря своим друзьям. Иногда дружба?— выше любви.—?Я знаю. И мне жаль. Я свое отлюбил.Слова перекатывались во рту тугими шариками. Стэн по-братски обнял меня.—?Поговори с ним. Эдди не заслужил этого.—?Никто не заслужил,?— прошептал я,?— Стэн?—?Да?—?Мне правда жаль.И эти слова относились не только к Эдди, но и ко всей моей жизни.***Два дня я добирался до дома. Метро, автобус, поезд. Денег еле-еле хватило на это, поэтому о самолете не было никакой речи. На вокзале на меня косо смотрели?— я не спал двое суток, был помятый, грязный, в одной рубашке. Я боялся, что меня заберут в полицию, но кажется, никому не было по-настоящему до меня дела. Я хотел оказаться дома, как можно быстрее, чтобы забыть весь этот кошмар, который со мной произошел.Я ехал и ехал и ехал. Мне приходили сообщения. Стэн. Майк. Беверли. Грета.Грета: Прости, мне пришлось сделать этоБев: прости нам очинь жальМайк: чувак сори, мы не хотелиСтэн: Эдди, правда, прости нас. Надеюсь, у тебя все сейчас хорошо.И только Ричи молчал. Я удалял эти сообщения, оставляя их без ответа, а потом и вовсе заблокировал все контакты. Я сам стал Майлзом?— удалил и заблокировал тех, кто меня предал, и теперь я даже не мог обижаться на него за это.Я приехал домой на утро через два дня после того, что случилось на вечеринке. Я падал от усталости, глаза закрывались. У меня поднялась температура, и когда мама открыла мне дверь, спросонья не понимая, кто стоит перед ней, я чуть было не упал прямо у двери. Она вскрикнула, испугавшись, что я при смерти. Почти так я себя и чувствовал. Потом я потерял сознание, а дальше?— ничего.Я находился дома уже несколько месяцев. Прошла зима, началась весна, а я не выходил из дома. Мне звонили из университета, и я попросил прислать их мои документы обратно. Я не хотел больше возвращаться в ?Касталию?. Я вообще больше ничего не хотел.—?Эдди, милый,?— мама заходила в мою комнату с чашкой бульона,?— тебе надо поесть.Она не спрашивала, что именно произошло, но когда первое потрясение от моего внешнего вида прошло, она повезла меня в больницу на обследование. Никаких серьезных нарушений?— нервный срыв и не более, но я чувствовал себя так, словно меня скинули с крыши, а потом попытались собрать по кускам, используя клей-момент. Жизнь остановилась. Мама взяла отпуск на работе, чтобы ухаживать за мной и не оставлять одного. Я перестал есть, и лежал часами, смотря в потолок или пересматривая по десятому кругу сериал ?Сплетница?. Теперь я не понимал, как отношения Чака и Блэр еще несколько лет назад казались мне идеальными?— сейчас мне хотелось от них блевать. Я лежал в старой пижаме, и даже не мог встать в душ. Мама почти силой вытряхивала меня из кровати, открывала окно в комнате, чтобы ее проветрить, меняла постельное белье и заставляла переодеть пижаму, хотя даже если бы она приросла у меня к телу?— мне было бы все равно.—?Эдди,?— мама присаживались на край моей кровати, убирая прядку волос за ухо,?— что произошло? Тебя кто-то обидел? Рич?Я кивал, и слезы начинали течь по моему лицу. Я прятался в одеяло, как в детстве, когда поверил, что под кроватью у меня живут монстры. Как делал это, когда потерял Майлза. Все циклично?— предательство вернулось ко мне, да еще в таком размере.—?Милый,?— мама обнимала мня и ложилась рядом,?— все хорошо, я рядом.—?Он ведь тебе тоже понравился, да? —?шмыгал носом я, и мама гладила меня по голове.Становилось еще хуже от этой неприкрытой жалости, но я не знал, что еще мне сделать. Слишком тупая боль в груди. Я снова начал задыхаться.—?Неважно, это все неважно,?— мама поцеловала меня в лоб,?— главное, что сейчас ты дома и все хорошо.—?Мам, а можно второй раз выжить после разбитого сердца? —?голос был влажный от слез, я утирал лицо одеялом. Мама поправила мне челку.—?Столько раз, сколько ты сам этого захочешь, милый.***Владелица квартиры вернула мои вещи по почте. Я жил в Дэрри уже третий месяц, никуда не выходя, и проживая свою боль в своей комнате. Все, как и два года назад. Стены, бессонница, сериалы. Мама не задавал лишних вопросов. Она все поняла и так. Я забрал документы из университета, хотя ректор отговаривал и меня, и мою маму, подумать сто раз или взять академический отпуск. Но я не хотел туда возвращаться.—?Даю вам еще неделю на раздумья, мистер Каспбрак,?— ректор Нортон вздохнул на том конце провода,?— мне… Мне бы очень не хотелось расставаться с таким студентом, как Вы.Я молча положил трубку.Я спал целыми днями. Думал покончить с собой?— но не смог даже поднести ножницы к горлу, так и просидел с ними несколько минут, пока мама не зашла в комнату и не увидела это. Она даже не вскрикнула. Просто молча поставила корзину с грязным бельем на пол и сказала, что мы едем в торговый центр.У меня не было сил спорить.Каждый день я прокручивал в голове воспоминания с Ричем, которые казались мне такими искренними и настоящими. Я почти что отдал ему свою девственность?— не знаю, было бы мне сейчас больнее, если бы это все-таки случилось? Он мне снился; вся эта ситуация повторялась раз за разом, только все более жестокая. В одном из сне они кидались в меня камнями, смеялись, и называли полным кретином. Я не мог выбраться из комнаты, потому что каждый раз, когда я пытался выйти в коридор, обогнув Беверли, её голова возгоралась огнем, и мы все так и сгорали заживо в четырёх стенах. Рич крутил часы на пальце и все повторял, что ему очень, очень жаль.?— Так много народу,?— сказала мама, когда мы вышли из машины и зашли в торговый центр. Не знаю, что был за день недели. Мне было все равно. Я почти не разговаривал, просто кивал, как шарнирная кукла, и следовал за мамой. Со стороны казалось, что у меня, наверное, какой-то диагноз, потому что я не мог сделать сам ничего из обычных вещей. Я кое-как смог застегнуть пуговицы на рубашке, пока мама красила губы в прихожей,?— возьмешь мне как обычно заказ? А я пойду займу нам столик.Я кивнул, направляясь к фудкорту. Есть не хотелось, желудок начинал сжиматься каждый раз, когда я только думал о еде, но я взял мамину кредитку и молчаливо отправился занимать очередь. Народу была тьма. Я пожалел, что так и не воткнул ножницы себе в горло.Я стоял в очереди за каким-то тучным мужиком, проговаривая про себя заказ. Я боялся, что открою рот и не смогу ничего произнести?— губы высохли, были все в корках. Мама не могла сдержать слез всякий раз, когда смотрела на меня.—?Это пройдет, слышишь меня? Эдди, это пройдет.Но пока не проходило.Очередь двигалась медленно, и когда до меня оставалось всего два человека, кто-то подлетел и встал в очередь сзади меня, слегка толкнув меня в спину.—?Прошу прощения! —?раздался громкий мужской голос. Мне не было больно от удара?— я даже не заметил этого, и только этот резкий голос заставил меня вздрогнуть и обернуться.Я повернул голову. Сзади меня стоял высокий парень в клетчатой рубашке, роясь в кармане поясной сумке. Он поднял на мня глаза, а у меня внутри все сжалось.Этого просто не может быть. Я с трудом открыл рот и вместо заготовленной в голове речи про картошку фри, наггетсы и колу, назвал одно единственное имя:—?Майлз?