Разрушение. (1/1)
Это то чувство беспомощности когда ты лежишь на своей кровати в темноте, смотришь в потолок и ни о чем не думаешь. Наверное многим оно будет знакомо. Ни одной мысли в этот момент нет в твоей голове. А на месте твоего сердца есть огромная дыра. И эту дыру в такие моменты заполняет только ноющая непроходящая боль. На самом деле эта боль была с тобой довольно длительное время, просто ты ее игнорировал или не замечал. Возможно, она была с тобой всегда. Питер думал, что не замечал ее. Но на самом деле, он её просто игнорировал. Игнорировал, пока в один момент она не стала поглощать его полностью с головой. В такие моменты ты чувствуешь, как медленно разрушаешься изнутри, позволяя тьме поглотить себя. И ты ничего не можешь сделать кроме того, чтобы перетерпеть это с надеждами на лучшее. Помощи ждать не от кого. Ты один. Совершенно один в этом мире. Надеяться ты можешь только на себя самого. Твои сказанные слова и действия люди в любой момент могут обернуть против тебя. А в данной ситуации вообще никому лучше ничего не говорить. Его никто не поймет. И от этого его одиночество становилось все более ощутимым.Думая об этом, Питер уже двадцать минут сидел и пил из пустой кружки свой чай. Чай, который он уже выпил, но продолжал повторять движения, находясь в своих мыслях. В это время Тони сидел напротив и, нахмурившись, смотрел на него, пытаясь понять, что же его так беспокоит. Очень хотелось узнать причину такого состояния Питера, но торопиться было нельзя. Одна ошибка, даже незначительная, могла все испортить. Сделать все намного хуже, чем сейчас. Питер последнее время был очень странным. Он мог просто идти, смотря в одну точку невидящим взглядом. Или наоборот, идти и потом резко остановиться. Его выпады из реальности последнее время стали настолько частыми, что это замечали уже абсолютно все. Трудно было не заметить. Питер, которого видели все сейчас и Питер, который был раньше, года два-три назад, очень сильно отличались. Эти два Питера были настолько разными, что возникали сомнения насчёт того, что это один человек. Его как будто подменили. Хотелось бы узнать, что же такое произошло, что парень так изменился. В данный момент это волновало Тони больше всего. И он пытался с каждым днём аккуратно к этому подойти, чтобы не спугнуть. Он ненавязчиво каждый день задавал по одному-два вопроса о жизни Питера, стараясь затрагивать нейтральные темы. Например, были вопросы про друзей, школу, одноклассников. Эти нейтральные вопросы помогали понять причину. А если Питер был в более-менее хорошем настроении, то он был разговорчивее, чем обычно. В такие моменты Тони узнавал намного больше, чем ожидал услышать. Когда он спросил про одноклассников, то Питер как-то странно замолчал, а потом отвёл взгляд и ответил, что все нормально. Это настораживало, но Тони не стал трогать эту тему дальше. Ещё не время, и он это отлично понимал. Но также нельзя было запускать с этим. В один момент может стать слишком поздно.— Питер, — тихо позвал Тони, поймав рассеянный взгляд парня перед собой. Питер пару раз моргнул, а потом удивлённо уставился на Старка.— А?— Ты уже сидишь так довольно долгое время, все нормально?Парень поспешно кивнул, пытаясь немного придти в чувства. Возникло ощущение, будто что-то не даёт ему придти в себя. — Питер? — Тони насторожился. Что-то было не так. Он опустил взгляд на руки парня. Они сильно дрожали. Точнее, тряслись. Он посмотрел на лицо Питера. Его кожа стала бледной и губы также дрожали. Он начал царапать внутреннюю часть кистей, после чего оставались красные полосы. Тони подскочил, схватив Питера за руки и резко поставив на ноги. Пару раз ударил по щекам, пытаясь привести этим в чувства, но это не помогло. — Питер? Питер, ты слышишь меня? Тони поймал его взгляд. Он увидел там страх и что-то ещё.— Мистер Старк? Питер пытался отпрянуть, но Тони крепко держал его. Парень начал глубоко дышать, будто он сейчас задохнётся.— Да, это я, Питер. Поговори со мной, ладно? Дыши глубже, да, вот так. Ты можешь говорить?Парень кивнул, продолжая глубоко дышать. Страх от чего-то и какое-то безумие постепенно отпускали. Мягкий голос, который он слышал сейчас, хотелось слушать и слушать, он успокаивал.— Все хорошо, Питер. Садись сюда. Тони осторожно усадил парня на стул и сел перед ним на колени, продолжая держать дрожащие руки. Некоторое время они молчали. Увидев, что парню стало немного легче, Тони решился спросить.— У тебя уже бывало такое?— Нет, — Питер помолчал. — Такое у меня в первый раз. Я не знаю из-за чего это произошло. Простите, что я все испортил.— Что ты испортил? — спросил Тони в недоумении.— Вы хотели позавтракать со мной, а я..Тони не дал договорить.— Ты ничего не испортил, Питер, все нормально. Есть вещи, которые просто нельзя испортить. Ты не хочешь поговорить о том, что произошло?Тони пытался подбирать слова, чтобы ненароком не сказать ничего лишнего.— Нет, извините, я не очень хочу говорить об этом.Тони вздохнул.— Ладно.Он поднялся с колен и сел на свой стул.— Тебе уже лучше?— Да, спасибо.Питер смотрел в пол. Слова давались тяжело и разговор никак не шел. Поэтому они просто молчали. Он скосил глаза в сторону Тони. Тот о чем-то напряжённо думал, подперев рукой подбородок. Ну вот, он испортил ему настроение. Питер нахмурился. Эти мысли теперь не давали ему покоя. А утро только началось...Тони сказал, что Питеру сегодня лучше не идти в школу. Парень не нашел возражений, да и не особо хотелось, поэтому с радостью остался дома. Лёжа на кровати, он решил позвонить Мэй. Они давно не общались, он каждый вечер отправлял ей сообщения о том, что у него все хорошо, но это было не то. Они разговаривали где-то час, после чего Питер слабо улыбнулся, положив трубку. Смотря в потолок, он задумался о том, что недавно произошло. Он сидел, думал о своей жизни, а потом ему резко стало страшно. И появилось острое желание избавиться от гнетущих чувств уже известным способом. Он даже вспомнил, что в кармане его рюкзака лежит новенькое лезвие. А потом его захлестнули эмоции и он уже не понимал, что он делает. Он перестал контролировать себя. И это привело к тому, что он испортил завтрак и настроение своему любимому человеку. Какой же он жалкий. Вздохнув, парень прикрыл глаза. Одинокая слезинка выкатилась из-под века. Не дав ей скатиться по щеке, Питер ее стёр. Открыв глаза, уже покрытые пеленой слез, парень резко сел на кровати. Надо срочно принять душ. Желательно, ледяной. Быстро раздевшись, парень ушел в ванную, сразу включая холодную воду и становясь под нее. Ледяные струи воды немного отрезвляли. Питер почувствовал, что больше не может сдерживаться. Слезы потекли по его щекам, высвобождая часть эмоций. Закрыв рот рукой и кусая, чтобы заглушить рвущиеся наружу всхлипы, он медленно сполз по стенке на холодный пол. Его снова слегка трясло от переполняющих и рвущих его душу эмоций. Сердце колотилось с такой силой, что было больно, когда оно каждый раз удалялось о ребра. Питер потерял счёт времени. Сколько он здесь уже сидит? Слезы уже закончились, остались лишь только тихие хрипы и усталость. Он буквально выплакал все эмоции, поэтому сейчас его заполняла пустота. Невидящим взглядом он смотрел в стену, обняв себя руками. Холодная вода лилась на него все это время, было ужасно холодно. Кончиков пальцев он уже почти не чувствовал и они стали твёрдыми из-за холода. Кое-как найдя в себе силы подняться, Питер опёрся на стену и выключил воду. Выйдя из ванной и одевшись, парень завернулся в одеяло, взяв в руки телефон. Он с удивлением отметил, что в ванной он пробыл около трёх часов. Был уже вечер, за окном начинало темнеть. Питер для себя решил, что на патруль он сегодня точно не пойдет. Он слишком устал, сил не было даже на то, чтобы пойти и поесть. А когда он вообще ел в последний раз? Он правда не помнил, когда. Его живот уже давно перестал болеть из-за голода и Питер не чувствовал, что он голоден. И из-за этого банально забывал поесть. Может, из-за этого он чувствовал себя таким слабым? И уставшим. Морально вымотанный, он не хотел об этом думать. Отложив телефон в сторону и завернувшись посильнее в одеяло, парень прикрыл глаза и почти сразу же заснул. Сон его был такой же беспокойный, как и его мысли, которые постоянно метались в его голове и приводили в смятение. Это было уже практически невозможно переносить. Его пребыванию в башне оставалось два несчастных дня, которые он просто обязан переждать, не давая ещё больше поводов для подозрений.