Прошлое (1/1)

Можно ли сломить дух многовекового вампира, который прошел через такое, что даже представить страшно? Хотелось бы, чтобы ответом было "нет", но, увы, даже у могущественных существ есть то, что может их разбить. В одну секунду ты держишь в руках целый мир, а в другую - лишь песок, который вытекает через пальцы. Еще недавно Чанель чувствовал себя самым счастливым, растворяясь в сладком поцелуем, а сейчас он даже не может нормально вдохнуть. Эта боль, которую он пытался выпустить, разрушая все в своем кабинете с дикими криками, разрушала его по крупицам. Он опустился на пол, вцепившись длинными пальцами в пряди волос. По кабинету пронесся истерический смех, когда в голову пришло осознание, что именно так и ощущал себя Бэкхен. Только сейчас он в полной мере понял, каково это, когда твоими действиями управляет опытный кукловод.Есть ли хоть какой-то шанс спасти того, кто так мечтает о свободе? Смогут ли они обойтись без жертв? Наверное, нет. Чанель бы прямо сейчас разорвал глотку Шивону, стер бы его в порошок за то, что тот посмел угрожать его любимому, но все не так просто. Каким бы сильнейшим вампиром он не был, противостоять такому человеку будет равносильно самоубийству. Шивон был не просто охотником, он был одним из древнейших. В его венах текла кровь самого первого охотника, который когда-то уничтожил большую часть вампиров, в том числе и маму Чанеля. Это были не просто люди, в них текла смешанная кровь. Кровь друида-мага и человека. Они жили значительно дольше, а их сила была равна силе оборотня. Битва между двумя расами шла значительно долго, пока отец Шивона не стал тем, кто предложил подписать договор. Вампиры, конечно, согласились, даже не подумав о том, что это станет их ловушкой. Теперь они были в полной власти охотников, которые лишь строили иллюзию о том, что настало перемирие. Шивон заменил место отца, подчинив часть вампиров себе, и Чанель прекрасно об этом знал, но не вмешивался, потому что это никак не касалось его клана. Но теперь и до него добрались, поставив на колени. Словно указали на место, о котором он никогда не мечтал.Чанель вновь перевел взгляд на фотографии, задерживаясь на той, где Бэкхен так ярко улыбается, пока ест очередную порцию мороженого. Такой милый, перепачканный и искренний. В его глазах нет боли, нет страха и нет никакого прошлого. Это был день, когда он чувствовал себя свободным. На лице Чанеля появилась болезненная улыбка от осознания, что хорошего исхода им ждать не стоит. У них изначально не было даже маленького шанса на счастливый конец. И о чем он только думал, когда пытался влюбить в себя этот лучик солнца. Когда пообещал сделать его свободным. Он был таким глупым, когда верил, что сможет обыграть Шивона.Телефон завибрировал, оповещая о пришедшем сообщении. Чанель вытащил смартфон из кармана, вчитываясь в написанный текст. Мгновение, и гаджет летит в противоположную стену, разлетаясь на куски вместе с болезненным сообщением:От кого: ШивонНадеюсь, ты не наделаешь глупостей. Я даю тебе месяц. Насладись этим моментом, а потом приведешь парнишку на смертную казнь. Думаю, мне не стоит говорить, что будет, если ты меня ослушаешься. Либо его убьешь ты, либо я, а ты знаешь, на что я способен. Повеселись там!***Шивон уверенной походкой направлялся в кабинет к тому, кто уже давно ждал весточку от него. Охранники провожали его взглядом, прекрасно зная, с какой целью он сюда пришел. Он без стука заходит внутрь и садится напротив статного мужчины, который сразу же откладывает документы в сторону.—Ну что, есть какие-то новости? — с надеждой спрашивает мужчина.—Обижаете, — охотник закинул ногу на ногу и слегка наклонился вперед. В его взгляде как всегда плескались уверенность и бесстрашие. Он всегда ощущал себя королем даже на чужой территории. И люди ему это позволяли, потому что боялись. — Я же вам сразу сказал, что он у него.—Я уничтожу его! — он громко стукнул кулаком по столу, крепко сжимая челюсть от злости.—Не спешите так. Я дал ему месяц. Поверьте, он уже не жилец. Я сломал его, а за этот месяц, который я ему дал, он сам себя добьет, — с победной улыбкой произнес он. За его плечами был огромный опыт, благодаря которому он и мог так легко манипулировать другими. — Все мои планы всегда работают. Даже если что-то пойдет не так, у меня всегда есть запасной план.—Я вам верю, — его голос стал на тон ниже, но он все еще был пропитан ненавистью. — Мой сын не пострадает? — решил он, наконец, задать не менее важный вопрос.—Ой, да перестаньте строить из себя любящего отца, — он резко поднялся, облокотившись о стол руками. — Мне можете не врать. Я то знаю, что вы сами собираетесь сделать со своим сыном. Не зря же вы столько лет разрушали его изнутри.—А ты умнее, чем я думал, — президент откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. — Ты прав, он нужен мне для достижения цели, не более, — Шивон усмехнулся, продолжая сверлить президента взглядом. — Но он не должен пострадать.—Чанель не причинит ему вреда. Он по уши в него влюблен, — охотник выпрямился и отошел к окну, засунув руки в карманы брюк. — Мои люди сделали пару снимков. Я не взял их с собой, но обязательно отправлю сегодня по почте, — мужчина кивнул, хоть охотник его и не видел. — Нам только нужно будет перехватить Бэкхена, когда тот попытается скрыться. Без него ничего не выйдет.—Зачем ты мне помогаешь? — президент подошел к нему поближе, вглядываясь в чистое небо.—Мной движет месть. Он забрал когда-то то, что мне было дорого, — его взгляд сменился со спокойного на злобный, а на шее вздулась венка. — А я никогда не прощаю подобное.—И что же это было? — решил поинтересоваться президент, которому хотелось знать, что же ценного могло быть у такого бессердечного человека, как Шивона.—Кто-то...***На дворе была уже глубокая ночь, поэтому Бэкхен спокойно спал в своей комнате, но звук разбивания стекла заставил его проснуться и спуститься вниз. Он тихо прокрался на кухню, чтобы не спугнуть, как он думал, грабителя, но нарушителем его сна был Чанель. Вампир стоял на коленях возле осколков от стеклянного стола, глядя на свои окровавленные руки. Его тело дрожало, а щеки блестели от слез в лунном освещении. Бэкхен в несколько шагов сократил между ними расстояние, хватая вампира за раненные руки. Чанель перевел на него красные глаза и крепко сжал в своих объятиях, наплевав на то, что сейчас марает ему всю одежду своей кровью.—П-прости меня, — судорожно произнес вампир, уткнувшись носом в тонкую шею парнишки.—За что ты извиняешься? — Бэкхен продолжал поглаживать Чанеля по спине, пытаясь успокоить его дрожь. Он никогда еще не видел вампира в таком состоянии. И сейчас он четко ощущал на себе его отчаяние и какую-то острую боль. — Что случилось? — он отстранился от дрожащего тела, заглядывая в алеющие глаза.—Я был таким идиотом, когда пытался действовать против твоей воли, малыш, — он прикрыл глаза, выпуская еще одну горькую слезу, которую тут же стер Бэкхен, обхватив лицо вампира своими теплыми ладонями. — Прости меня, пожалуйста! Я сделаю все, что ты только захочешь, слышишь?—Все? — Чанель начал быстро и хаотично кивать. Из головы никак не уходили слова: "Я даю тебе месяц". — Тогда, хочу в твою оранжерею, — конечно, это была не ложь, но это было не совсем тем, чего он хотел на самом деле. Но Бэкхен подумал, что это место поможет вампиру расслабиться и тот откроется ему. Расскажет то, что так его беспокоит.—Как скажешь, малыш. Ты пока иди переодевайся, а я здесь приберусь.—А как же твои руки? — с беспокойством произнес он.—Не переживай на этот счет. Я же вампир. Мои раны уже заросли, нужно лишь руки вымыть.—Хорошо.Бэкхен быстро поднялся на ноги и убежал в свою комнату, чтобы переодеться. Он надел черные рваные джинсы и то самое худи, в котором был в Диснейленде. Пусть их сказка закончилась, но воспоминания всегда будут теплом разливаться по венам, а это худи навсегда стало атрибутом того дня. В нем он смог ощутить отголоски своей короткой свободы, заключенной в одном дне. Засунув руку в карман, он достал небольшую фотографию, на которой Чанель смотрит на него влюбленными глазами. Микки, который тогда сделал это фото, шепнул Бэкхену на ухо: <i>"Знаешь, я впервые вижу, чтобы так на кого-то смотрели. Пока ты наслаждаешься своим волшебным миром, он видит этот мир в тебе. Не потеряй его. Твоя сказка гораздо ближе, чем ты думаешь".<i> И сколько бы он не пытался забыть эти слова, ничего не выходило. Ему было очень страшно, что, поверив в правдивость этой фразы, он снова будет предан. Но больше всего даже пугало не это, а то, что он уже давно начал зависеть от вампира. Начал дорожить им и постепенно влюбился, сам того не замечая. И он так и продолжал бы заглушать свои эмоции, если бы не эта ситуация на кухне.До оранжереи они добрались очень быстро, вот только заходить внутрь Бэкхен отказался, присаживаясь на рядом стоящую скамейку, которую в прошлый раз даже не заметил. Чанель присел возле него, переводя взгляд на ночное звездное небо, которое уже забрало все внимание его соулмейта. И как же он сейчас завидовал этому синему полотну, потому что он мог только мечтать о том, чтобы Бэкхен с таким блеском в глазах сейчас смотрел на него. Ему бы хотелось, чтобы сердце парня так трепетало не от прекрасного вида, а от его прикосновений. Но они живут в реальности, а не в его мечтах. В той реальности, где они никогда не будут вместе, где один из них должен умереть. И Чанель, который когда-то прижимал к себе мертвое тело матери, обещая восстановить справедливость и показать всем, что вампиры не монстры, готов был нарушить его и отдать свою жизнь. Умереть ради того, кто сияет ярче звезд. Он не смог спасти свою мать, но обязательно спасет Бэкхена. Чанель уже не тот юный и слабый мальчишка. За столько лет он стал значительно сильнее, как внутри, так и снаружи. И он не позволит истории повториться.Почувствовав на себе нежный и грустный взгляд, Бэкхен повернулся, натыкаясь на два потухающих огонька. Он взял вампира за руку, заставив того ненадолго прикрыть глаза. И когда он вновь их открыл, они уже блестели от слез. Раньше, вампир редко позволял себе подобное, но с появлением соулмейта, он стал более эмоциональным.—Знаешь, чего я хотел бы прямо сейчас? — тихо спросил Бэкхен, продолжая сжимать в своей руке холодную ладонь.—Чего? — хриплым голосом произнес вампир, не отрывая от парня взгляд.—Чтобы ты открылся мне, — Чанель знал, что рано или поздно этот разговор состоялся бы, но даже не думал, что будет так нервничать. — Я хочу знать хотя бы часть твоей истории. Когда ты только привел меня в свой дом, ты сказал, что расскажешь всю историю, если я этого захочу. Так вот, я хочу.—Я расскажу, — о его прошлом не знал никто, но сейчас он готовы открыться перед тем, кто помог ему полюбить. — Что именно тебя интересует? — у него есть всего месяц. Настало время быть настоящим. Другого шанса у него уже никогда не будет.—Ты должен будешь ответить честно на каждый мой вопрос, — Чанель коротко кивнул, ожидая первого вопроса. — Та фигура, на воротах, что она означает?—Это первый чистокровный вампир. Мой отец, которого убили, когда я еще был ребенком. Если ты был внимательным, то заметил, что из его рук прорастают белые гвоздики, — Бэкхен прекрасно помнил каждую деталь, потому что мысли об этой фигуре не давали ему покоя с тех пор, как он ее увидел. — Этот цветок символизирует презрение. Именно так к нам и относятся люди, — он усмехнулся и покачал головой, вспоминая страшное прошлое, в котором они не могли без страза выйти из своего логова. Когда на каждого вампира устраивали охоту. — Мы никогда не причиняли никому зла, не были сторонниками убийств, но люди продолжали истреблять нас одного за другим. Ты даже не представляешь, каково это, когда на тебя вешают ярлык и ненавидят просто за то, что ты другой. Никто не хотел нас понять. Все видели в нас лишь врагов, а мы были вынуждены защищаться от всех этих нападок. Со временем появились охотники с кровью друидов-магов. Я никогда еще не видел кого-то настолько жестокого, как они. Им было все равно, кто перед ними. Их руки даже не дрожали, когда они убивали. Нам пришлось научиться выживать. Мы многому научились, стали сильнее и, в какой-то степени, стали озлобленными. Эта война длилась несколько веков, пока не было подписано соглашение. К сожалению, моя мама не дожила до этого момента, — он нервно выдохнул, прикрывая глаза. Говорить о своем прошлом было очень больно, но он должен был. Он хотел этого, потому что знал, что Бэкхен не станет смотреть на него с таким же презрением, как и другие. Парень не оттолкнет его, а сможет понять всю его боль. — Мой отец стал символом того, что мы были не монстрами, а жертвами. В его руках нет никакого оружия, он полностью открыт перед людьми.—Что случилось с твоей мамой? — он чувствовал, как Чанелю тяжело, но, помимо этого, он чувствовал и то, как его боль становилась все меньше и меньше с каждым словом. Ему давно нужно было выговориться, а Бэкхен готов выслушать. Готов принять его.—Когда я был подростком, нас привели в дом одного из клана древнейших охотников. Как и ожидалось от великого солдата, его стены украшало оружие, которого было так много, что я замер в ужасе. Думаю, моя мама знала, что умрет в тот день. Перед приездом она умоляла меня бежать, как только она подаст сигнал. Но, знаешь, у меня даже шанса не было. Все произошло так быстро. Я даже понять ничего не успел, как уже стоял на коленях перед окровавленным телом матери. Юная девушка, которая стояла все это время возле хозяина дома, пронзила ее катаной, пропитанной специальным ядом. Помнишь картину? — Бэкхен кивнул, вспоминая ту прекрасную женщину. — Я сам ее нарисовал. Это последний взгляд мамы. Именно таким я его запомнил. Я тогда долго плакал, прижимая к себе ее мертвое тело. Не знаю почему, но охотник не стал меня убивать. Просто отпустил, сказав, что мы никчемные создания и никогда не сможем победить их. Что я должен запомнить, что такое смерть, и что наши жизни в их руках. Прошел не один год, прежде чем я смог отомстить. Как думаешь, мне стало легче? — конечно, вопрос был риторическим. — Нет. Боль никуда не ушла, потому что все мои родные были убиты. У меня не осталось ничего, кроме обещания, которое я дал матери. Это было единственным, что придавало мне сил. Я прошел войну, потерял часть своего клана, скитался по разным странам, набирался сил, убил кучу охотников на своем пути, но так и не смог сдержать обещание. Я видел столько смертей, придумал способ выживания, научился существовать в этом мире с людьми, но признания так и не добился. Были даже те, кто обманом заманивал меня в ловушку, а потом держал в клетке, пытая каждый день. И образ мамы помогал мне держаться. Когда сил уже не оставалось, когда я готов был сдаться и умереть, она приходила во снах, — и Бэкхен видел, чувствовал, что это лишь маленькая часть того, что ему пришлось испытать, но пытаться узнать всю историю он не станет. Есть раны, которые не следует затрагивать. И эта была именно такой. — Но, знаешь, мы все еще безвольные существа. Охотники контролируют наши жизни. Так что, я тебя частично понимаю. Поверь, я знаю, каково это, когда тебя контролируют. И я научился с этим жить. Я просто брал то, что хотел без вреда людям, построил свой могущественный клан, стал великим, а потом появился ты, — он нежно провел пальцами по гладкой щеке Бэкхена. — Мне не нужна была любовь. Я закрылся в себе, полагая, что так смогу защитить себя от боли. Но ты ворвался в мою жизнь и перевернул ее с ног на голову. С тобой я снова почувствовал себя живым. Я так загорелся желанием сделать тебя частью своего клана, частью своей жизни, что совсем забыл о том, что ты тоже умеешь чувствовать.—Чанель, я...—Я знаю, — перебил его вампир, — что причинил тебе боль. Наверное, ты никогда не сможешь меня простить. Я бы не простил. Но я очень хочу исполнить каждое твое желание. Хочу сделать тебя свободным, чтобы ты больше никогда не оказался в этой бездне, — он прижался своим лбом к чужому, продолжая смотреть в прекрасные сияющие глаза. — Знаешь, что привлекло меня в тебе? — Бэкхен замер в ожидании, а сердце ускорило ритм. — Твой взгляд. Ты даже не представляешь, сколько всего в нем заключается. Даже если бы мы не были соулмейтами, я бы все равно полюбил тебя. Я влюбился бы в твою нежную улыбку, в твой голос, который пробирается под самую кожу, в то, что ты такой простой и удивительный одновременно, — Бэкхена начало слегка потряхивать, но не от волнения, а от страха. Страха за Чанеля. Все его эмоции были такими болезненными, и Бэкхен чувствовал каждую из них. Чувствовал его боль, отчаяние, влюбленность, страх и что-то еще. Он не до конца понимал, что это, но от этой эмоции становилось не по себе. От нее кровь в жилах стыла, а внутри становилось так пусто, будто душа покидала тело. Будто это была сама смерть, нависшая над ним.—Прекрати! — он вцепился в белую рубашку, которая обтягивала накаченное тело Чанеля. Казалось, что, если разговор продолжится, то он потеряет его навсегда. Но вампир не собирался останавливаться. Только не сейчас.—Твои смелость и решительность смогли покорить меня. Я никогда еще не встречал таких, как ты. А тот день в Париже. Боже, твоя улыбка заставляла чувствовать меня таким счастливым. Я бы очень хотел, чтобы эта улыбка никогда не сходила с твоего лица. Малыш, она тебе очень идет, — он провел большим пальцем по щеке парня, стирая первую слезу. — Мне нравится то, что деньги и власть тебя не испортили. Ты радуешься мелочам, не обращая внимания на то, что могут о тебе подумать. Ты смог подчинить себе такого холодного многовекового вампира, как я. И я полностью отдаю тебе свою жизнь. Ты можешь делать с ней...Бэкхен сократил расстояние, накрывая его губы своими. На этот раз поцелуй был не таким сладким и нежным, как на колесе обозрения, но таким же трепетным и необходимым. Это был невинный поцелуй доверия. То, к чему так долго стремился Чанель. То, что с таким трудом далось Бэкхену. Они так долго бежали куда-то, и теперь настало время остановиться. Раствориться не в моменте, а друг в друге. Позволить чувствам выйти вперед. Даже сама природа сделала их соулмейтами, так как они могут ей противиться?—Не смей разбрасываться своей жизнью, слышишь? — начал возмущаться Бэкхен, когда они отстранились. — Она принадлежит только тебе. Пообещай, что больше не скажешь подобного! — ему действительно было больно слышать такие слова, потому он сам когда-то жил в тех условиях, где его жизнь ему не принадлежала.—Обещаю, — произнес он на выдохе. Противостоять этому чуду он был просто не в состоянии.—Мне страшно доверять, но я хочу попробовать, — и раньше Чанель был бы рад этим словам, но теперь все иначе. Теперь за ними по пятам ходит тень Шивона. — Я хочу поверить тебе. Хочу, чтобы ты исполнил мои желания. Чтобы ты был рядом. Но, — он ненадолго замолчал, пытаясь привести мысли в порядок, — я не могу стать одним из вас, прости.—Все хорошо, малыш, — он чмокнул его в губы и снова прижал к себе. — Это уже не важно, — Чанель попрощался с этой мыслью еще в тот день, когда они сильно поругались. — Я лишь хочу сделать тебя счастливым. И больше я не посмею идти против твоей воли. Отныне, все в твоих руках.—А что произошло сегодня? Почему ты был таким разбитым? — этот вопрос все еще его беспокоил.—Прости, но на этот вопрос я не смогу тебе ответить, — ему так хотелось бы все рассказать, но он не мог. Не мог взвалить на Бэкхена такой груз. Он и так всю жизнь прожил в страхе.—Хорошо, но скажи, это как-то связано со мной?—Да...