Глава 16. (1/1)
Томми чувствует некую закономерность в том, что происходит: за окном вновь бушует буря, воет ветер, и где-то внутри, под ребрам разрастаются гулкие вибрации так похожие на тревогу, сродни той, которую он испытывал пару дней назад. Сумерки за окном липкие и густые, кажется, что с улицы они вмиг просочатся в дом сквозь щели. И вот уже действительно густая темнота вперемешку с пылью плывет по комнате, подкрадываясь к кровати, а Томми хмурится и прижимает спящего Адама ближе к себе, не позволяя ей прикоснуться к к нему. Парень что-то тихо урчит во сне, ластясь ближе, словно котенок, ищущий тепла у матери, и блондин не может удержатся от улыбки и мягкого поцелуя в лохматую макушку. Мягкие пряди щекочут губы, и Томми вспоминается уютная весна с ее сладкими ароматами полевых цветов и сочной молодой травой, в которую можно упасть, раскинув руки, закрыв глаза, и наслаждаться теплом скачущих, по лицу, лучей. Он зарывается в них носом, и замирает, прислушиваясь к шорохам и скрипам. Ивнан снова грызет кусок чего-то, ворча и фыркая, да так громко, будто внизу не один волк, а целая стая. Промерзшие доски жалобно скрипят, ветви деревьев царапают стекла. Томми слышит это все так отчетливо, словно все звуки нескладной симфонией играют в его голове. Они то прерываются, то разом или по очередности звучат вновь, обрушиваясь тяжелой лавиной. И из всех Томми выделяет для себя самые главные - спокойное, ровное дыхание и тихое мурчанье в свою шею. Он мягко и осторожно проводит кончиками пальцев по светлой коже щеки, не желая потревожить, но Адам вздрагивает, словно внезапно оказавшись на холоде, ворочается и поднимает голову, глядя на Томми абсолютно космическими, то ли ото сна, то ли от полумрака комнаты, глазами. Они темные и глубокие как ночное озеро, с мелкими крапинками, напоминающими звезды в отражении водной глади.- Почему не спишь? Сам же говорил, что духам отдых тоже нужен. Томми не отвечает. Вместо этого тянется к губам, что так соблазнительно близко, прижимается к ним своими и замирает, чувствуя как внутри тела растекается сладкое и тягучее, будто горячий мед, удовольствие. Прижимает Адама ближе, забирается руками под, невозможно колючий свитер, и принимается водить руками по спине и пояснице. Спустя несколько минут отстраняется и облизывает губы, будто на них действительно осталось сладкое лакомство. Адам хлопает длинными ресницами, как мотылек легкими крылышками и вопросительно изгибает бровь, на что Томми пожимает плечами.- Я не устал. Хмыкнув, парень разворачивается и блондин спешно хватает его за запястье, боясь, что он хочет уйти, но Адам лишь устраивается поудобнее, усевшись меж разведенных ног призрака и откинувшись спиной тому на грудь.
Томми хихикает, когда мягкие пряди проскальзывают по кончику его носа и чуть ли не стонет когда, ерзая, Адам пару раз проезжается задницей по его паху.
- Если ты не прекратишь... - обхватывает парня вокруг талии, не позволяя больше и шелохнутся. - То я...- То что? Томми перебивают наглейшим образом. Адам откидывает голову блондину на плечо и смотрит ему прямо в глаза своим невозможным космическим взглядом с таким нескрываемым лукавством, что у призрака в горле пересыхает. Он сглатывает с трудом и склоняется к изящной шее, но Адам выпутывается из кольца крепких рук и перебирается на вторую половину кровати, чуть ли не съехав с нее, когда она заметно накренивается.- Спи Томми. Для тебя сегодня был тяжелый день. Он чувствует улыбку в голосе и теплота, с которой это сказано, словно гладит по коже. Томми съезжает чуть ниже, скомкав под собой остатки простыни, прижимается к спине Адама и обхватывает его рукой за талию, слыша как парень ворчит, но все же сам прижимается ближе. Буря все так же гневается за окном и Томми кажется, что тревога, которую он ощущал некоторое время назад, затаилась совсем ненадолго. Она копошится внутри, постепенно нарастая, и, как бы призраку не хотелось, он не может отделаться от нее окончательно. Уткнувшись носом Адаму куда-то в шею, он прижимает его к себе так близко, словно желая стать одним целым.
*** Тревога, ночью казавшаяся беспокойной рекой, к утру достигла своего апогея, затопив черной водой страха и волнения все мысли. Томми открывает глаза резко, словно его толкнули, подхватывается с кровати и ошалело озирается по сторонам. Буря затихла, только снег кружит в воздухе, но уже не с таким остервенением; Адама в комнате нет. Блондин проводит рукой по второй половине постели, но она оказывается холодной, куртки, что с ночи весела на спинке старого дивана нет тоже.
Река внутри поднимает черные волны. Томми буквально слетает с кровати и несется вниз, спотыкается на лестнице, и замирает на последней ступени, застав довольно забавную картину: чертыхаясь, Адам пытается забрать у Ивнана длинный кусок доски, которую зверь зажимает в зубах, недовольно ворча и царапая когтями по полу, пытаясь вырвать ее из рук. Блондин громко фыркает и это импровизированное перетягивание заканчивается. Ивнан выпускает доску из пасти и мчит навстречу призраку, а Адам чуть ли не кубарем летит на пол, не ожидая такой подставы со стороны зверя. Впрочем, отпихнув волка, Томми быстро оказывается рядом.- Что происходит? - он все еще тихо посмеивается, на что Адам недовольно закатывает глаза и указывает куском доски, что до сих пор зажата в руке, на Ивнана.- Я хотел немного прибраться, а он не дает.
- Он считает это своей терреторией. Ему нравится этот бардак.- Я заметил. Улыбнувшись, Томми подкрадывается ближе и прижимает парня к груди, позволяя ему уткнутся носом себе в ключицу.- Мне так хорошо с тобой. Даже этот дом стал уютнее с твои присутствием.- Ты просто слишком долго был один. Томми мог бы с этим согласится. Почти, ведь раньше он мирился с одиночеством и совсем не боялся его, а теперь и день вряд ли протянет один. Без Адама.
Он так и говорит, на что парень отвечает мягким поцелуем в щеку. Все кажется тихим и спокойным, но река внутри бушует, затапливая другие чувства и ощущения. Томми знает из-за чего она беснуется, и почти не удивляется когда тишину в клочья разрывает настойчивый стук в дверь, лишь Адама прижимает к себе сильнее, словно в последний раз.