Молекулярное виваче (2/2)
***</p>
В это же самое время на другом конце города Залина собиралась на встречу с Романом. Молодая женщина расчесывала свои роскошные медовые волосы массажной синей расческой и напоминала героиню картины Серебряковой. * На туалетном столике точно так же стояла шкатулка с украшениями, несколько флаконов цитрусовых духов, а еще лежал шелковый платок и компактная пудра.
Для выхода в ресторан Никольская выбрала платье с объемными рукавами и треугольным вырезом на спине оттенка горный воздух. Сзади на спине были пришиты красивые жемчужные нити, а сам камень имел очертание капель. Волосы плавно спадали волнами на плечо. Элегантный макияж завершал образ.
Во время сборов Залина нет да нет, а все же думала о Романе. Не трудно понять, кто он и чем занимается. Его авторитет в городе впечатляет. Клима к себе взял в помощники — ходит в дорогом пальто, весь такой стильный, холеный. А был когда-то простым тренером…
— Посмотрим, Роман Николаевич, какой у Вас ко мне интерес и выйдет ли из этого что-то стоящее, — задумчиво сказала Залина, глядя в пространство.
После смерти мужа она несколько раз была на свиданиях. Подружки то и дело старались ее с кем-то свести. Но все безрезультатно. Тени прошлого не давали ей покоя. А тут, появился Роман. Еще имя такое, которое само по себе предвещает любовные перемены.
Хотя, какая там любовь? Малинский всем своим видом показывает, как он в ней заинтересован. Осталось понять, чего именно он хочет? С точки зрения бандитской логики, отбирать у Залины нечего: квартира от бабушки и старенькая «Лада». Денег у нее не так много: наследство от мужа, пара украшений и кое-какие сбережения «на обвал МММ». Если смотреть с точки зрения мужского интереса, то сама по себе напрашивается постель. В сказки про принца на белой иномарке Залина никогда не верила. В нынешнее время это маскировка статуса «любовницы богача». К такому Никольская вообще не стремилась. У нее были другие цели, другие мечты…
Цепочку размышлений разомкнул внезапный звонок в дверь. Залина вздрогнула, а потом выдохнула, положа руку на грудь. Прозрачный золотой флакон сверкнул в ее изящной кисти, а прозрачная дымка цитрусовых ароматов окутала запястья и прическу. Никольская мельком взглянула на себя в зеркало и пошла открывать.
Роман Малинский, стоя за дверью, нервно поглядывал на часы. Вдруг он приехал слишком рано? Нельзя регламентировать такую красотку в сборах. Он подождет сколько угодно. Пусть надевает все лучшее сразу, долго делает макияж, выбирает помаду. Зато потом она будет прекрасна как роза Экзюпери! И вот, заветная дверь распахнулась. То ли закатные солнечные лучи так упали, то ли свет в квартире был очень ярким, но появившуюся Залину осветило со всех сторон. Роман ощутил небывалый прилив теплоты и восхищения. Он чуть не выронил букет из рук и не упал перед ней на колени.
— Я готова, — очаровательно улыбнулась Никольская.
Малинский несколько секунд таращился на нее, а потом схватил ртом воздух и прочистил горло:
— Кхм! Хорошо. Я жду тебя в машине… Э-э-э, вот, это тебе.
Залина еле сдержала смех, когда Роман протянул ей метровые розы стеблями вниз, а потом спохватился и торопливо их перевернул.
— Спасибо, Рома. Очень красивые цветы, — забрала букет Залина. И только Малинский собрался повернуться, чтобы спуститься вниз к машине, как вдруг ощутил нежный поцелуй в щеку. Никольская посчитала, что дружеский чмок сгладит неловкость ее кавалера. Роман покраснел от удовольствия и весь расцвел. Еще никогда ему не было настолько хорошо. И это от невинного поцелуя!
— Сейчас только сумочку возьму и спущусь к тебе, — сказала Залина, скрывшись за дверью.
Довольный Малинский закружился на лестничной клетке, стремительно сбежал вниз, громко распахнул дверь подъезда и, вскинув руки вверх, вздохнул полной грудью холодный осенний воздух.
***</p>
На сцену дома культуры в четвертый раз выбегали девушки в черных боди, белых плотных колготках и пуантах. Собранные в пучок волосы поблескивали от лака для волос. Балерины выполняли все танцевальные фигуры, поставленные накануне. Репетиция новой постановки шла полным ходом.
— Решетникова, выше прыгай! — кричала хореограф, держа сзади линейку, — Бойко, глубже наклон!
Танцовщицы выбивались из сил. Шифоновые юбочки вздымались вверх вместе с грациозными руками и сильными ногами. На лицах были вымученные натянутые улыбки. Пот проступал сквозь толстый слой грима.
Настал черед партии Изольды. Ее выход ознаменовал драматический аккорд в музыке. Выточкина изящно встала на пуанты, изящно подняла руки вверх и при помощи вращения преодолела расстояние от кулис до центра сцены. Перед сапфировыми глазами все проносилось в вихре. Изольда забывала дышать при выполнении своих па. Взмах ногой, наклон корпуса, прыжок, мягкое приземление…
— Хорошо, Выточкина! Хорошо! — строго отвечала на ее движения хореограф, — Не задерживай дыхание!
Изольда филигранно исполнила свою партию, замерев в финале. Ослепляющий свет софитов ударил в глаза.
— Я не поняла. Почему весь номер тянет одна Изольда?! Единственная работает в поте лица! — рассердилась хореограф, когда выключили музыку и убавили свет, — Вы что, курицы, не понимаете, что с минуты на минуту приедет главный балетмейстер этой постановки? Он выберет лучших из лучших!
— Мы устали, — учащенно дыша, сказала одна из балерин.
— Перерыв семь минут, — поджав губы, сообщила хореограф. И удалилась из зала.
Изольда присела, чтобы завязать бантик на пуантах потуже. Она тоже устала, но была готова репетировать столько, сколько нужно.
— Слышь, королевна, сбавь-ка обороты! — подошла к ней со спины Бойко.
— Если сбавить обороты, фуэте не получится, — по-французски сказала Изольда, даже не обернувшись.
— Нормально говори! А то как стала солисткой, так и зазвездилась, — фыркнула Бойко. Крайне неприятная особа: редкие волосы мышиного цвета, некрасивый длинный нос, тонкие губы и болотные глаза.
— Мы так-то тоже хотим танцевать в этой постановке, — неуверенно поддержала Решетникова. Прихвостень сильной подружки. Кудрявые пепельные волосы, белая кожа в веснушках и робкая улыбка. То и дело прячет свои серые глаза.
— А кто вам не дает? — равнодушно повернула к ним голову Изольда.
— Ты! — хором задохнулись от гнева балерины.
Выточкина аккуратно встала прямо, скрестила руки на груди и одарила ненавистниц ее творчества раздраженным взглядом. Как ей надоели эти ежедневные реплики! Того и гляди стекло подсунут ей в пуанты!
— Ну вот что, девочки! — холодно сказала Изольда, — Шансы у всех равны. Значит, вы действительно плохо стараетесь, раз хореограф не видит ваших усилий. Меня поставили солисткой за мой каждодневный труд! Можете лучше — прекрасно. Побеждает сильнейший.
Синие глаза сверкнули мощной искрой злости, когда Выточкина смело подошла к ним поближе. На лбу угрожающе выступила тонкая веночка. Бойко с Решетниковой немного испугались и отошли назад.
— Это балет. Он соплей не прощает, — холодно припечатала Изольда, вскинув подбородок.
И царственно прошествовала в раздевалку, чтобы подправить сценический макияж. Две неудачницы остались в полном шоке от такого ответа. Обычно Изольда молча сносила их нападки. Хотя на самом деле, талантливая балерина просто не тратила время на выяснение отношений. Она трудилась у станка, много танцевала
— Вечно все ей! Зря мы ей ленты на пуантах обрывали перед каждой репетицией! — недовольно фыркнула Решетникова.
— Есть идея получше. Знаешь «старую забаву балерин»? — сверкнула глазами Бойко.
— Ты про стекло в пуантах? — ужаснулась первая.
Бойко молча кивнула. Она давно хотела стать солисткой, но выбрали почему-то Изольду. Эту выскочку! Принцессу из табакерки! Куклу театральную!
— Ты сдурела? Нас выгонят за такое! — пихнула ее Решетникова.
— Никто не узнает, что это мы. Подложим ей в один из пуантов маленький осколочек, а на деле это будет выглядеть так, будто наша королевишна мозоль себе натерла, — рассказала свой план Бойко.
— Ты как хочешь, а я этого делать не стану! — впервые запротестовала Решетникова, — Как ни крути, мы все балерины. И все хотим танцевать!
— Тогда что ты предлагаешь, сердобольная ты наша? — оскалилась Бойко.
— Ну… — запнулась робкая, — Может, запрем ее в раздевалке…
— Ты что, дура? Она в окно вылезет и вернется на сцену! — шикнула на нее горе-заводила, — Ну и фиг с тобой! Все приходится самой делать!
— Да погоди ты! — ужаснулась Решетникова. Надо как-то помешать ей воплотить задуманное, — Может, не стекло подложить, а… что-то другое?
— Например? — поджала губы та.
— К-кам-м-ме-шек, — неуверенно произнесла кудрявая, чуть ли не плача.
На что Бойко тут же просияла и посмотрела на свой «хвостик» совершенно другими глазами. Вот тебе и тихоня! Настоящий сундук Пандоры.
— А что, это мысль. Теперь я вижу, что ты голова, а не решето, — ахнула Бойко, — Пойдем! В коридоре горшок с цветком. Возьмем оттуда немного дренажа.