Время перемен (2/2)

— Что? Я иду к Изольде на показ, — гордо заявил Лампас. Тончик прыснул.

— Пацаны, спасибо за помощь. Сработали как швейцарские часы, — начал Руслан, — Однако, вы пришли сюда не ради моих комплиментов.

И рассказал он о вызове к директору. Макс и Петя ошарашенно переглянулись. Тончик сплюнул. Алик хранил гробовое молчание.

— Школе нужен новый главарь. Нам с пацанами осталось учиться полгода. Альберт, что скажешь? Ты готов взять на себя такую ответственность? — сказал Руслан.

— Чё? А чё сразу он? — опешил Тончик.

— Чтобы не было междоусобиц, — закатил глаза Макс.

— Рус, а правда, почему Алик? — полюбопытствовал музыкант.

— Он заслужил мое доверие, — пояснил Лидер.

— Ребят, это все почётно для меня. Но я вряд ли такое потяну, — смутился Лампас.

— Изольда тебе поможет. Пора выбрать нового короля и королеву, — многозначительно сказал Руслан, — Даю тебе неделю на раздумья.

На толстую ветку дерева приземлились три вороны и громко каркнули в сторону надвигающихся туч.

***</p>

Тем временем, Женя медленно шла по усталым улицам города. Катамарановск жил своим ритмом: многие спешили с работы, кто-то нёсся на важную встречу или выгуливал собаку. Спортсмены и группы здоровья выходили на пробежку. Гордецкая хотела пойти на набережную реки, но передумала и свернула в парк. Листья уже давным-давно опали. Еще немного, закончится осень и начнётся зима. Город засияет новогодними огоньками, по телевизору будет праздничная реклама, а полки магазинов заполонят подарочные конфетные наборы.

Женя посмотрела вдаль парковой аллеи и погрузилась в свои мысли. Благо теплое коричневое пальто оттенка капуччино и кашемировые перчатки позволяют ей присесть в парке на скамье и находиться здесь сколько угодно.

— Отличница! Умница! Будущая золотая медалистка… Да кому это все надо?! — сказала себе расстроенная школьница, — Родителям, учителям… Всем, кроме меня!

Женя ощутила усталость от всего. Свинцовая тяжесть легла на ее хрупкие девичьи плечи в виде имиджа леди Совершенство и главного дипломата. Очень сложно хорошо общаться со всеми, терпеть выходки многих одноклассников и не молчать, когда родители чуть ли не насильно пихают ее на экономический. Постоянно убеждать маму в том, что Руслан хороший и любит ее. А потом осознавать, что она никогда не примет и не поймет их отношения. Быть хорошей девочкой для всех ей надоело. Эмоциональные качели «идеальная — грубая» тоже.

— Нике хорошо. Она очень смелая. Зоя смотрит на жизнь с юмором. А что я? Мне приклеили звездочку и поцеловали в лобик, — буркнула Женя.

Мимо на всех парусах мчалась та самая «вишневая девятка». Там сидели четверо парней и, как ни странно, слушали Цоя на всю громкость. Женя обернулась на крики.

— Мужики, поём!!!

— Пе-ре-ме-е-е-ен!!!!! Требуют наши серд-ца!!!

Молодые люди от души горланили культовый хит Виктора Робертовича. Им было очень хорошо, судя по высунутым бутылкам пива в протянутых руках.

— В нашем смехе и в наших слезах, и в пульсации ве-е-ен! — орали парни.

— Перемен. Мы ждем перемен! — тихо, но воодушевленно пропела для себя Гордецкая словно девиз.

***</p>

Роман сидел в кабинете «Бирюзы» с бокалом коньяка и просматривал счета. Ресторан снова начал работать после закрытия на профилактику. Официанты разносили заказы. Гости общались и трапезничали под приятный шансон. Бизнесмены обсуждали великие дела.

Малинский отложил бумаги по ресторану и стал проверять список гостей. Вроде бы никого не забыл. Приглашения скоро дойдут до всех и начнутся звонки по поводу того, смогут прийти или нет. Надо спросить у Климки за размещение. Хватит ли номеров или подключить еще какую-нибудь гостиницу.

— Роман Николаевич, к Вам пришли, — заглянула после торопливого стука в дверь администратор зала. Малина кивнул и, не отрывая глаз от записей, жестом велел пропустить к нему.

— Не ждал? — появилась перед ним Гуськова. Она была, как всегда, красива : облегающее короткое фиолетовое платье-футляр с черными ботфортами смотрелись эффектно. Но Малинскому было абсолютно фиолетово в чем она одета и что на ней под одеждой. Какая ирония!

— Нет, — поджал губы Роман, закрывая свой кожаный ежедневник. Нателла нагло присела напротив него в кресло.

— Как жизнь, Малиночка? Ни звонков, ни писем от тебя, — иронизировала блондинка, — Ничего не хочешь мне рассказать?

— Я даже спрашивать не буду, почему ты здесь, — равнодушно сказал Роман, поставив локти на стол и скрестив пальцы рук.

— Полет к маме откладывается. Как же я могу тебя бросить перед твоим днем рождения? Или ты вычеркнул меня из списка гостей? — кокетливо улыбнулась Нателла. Роман устало замотал головой, после чего отпил глоток коньяка.

— Бедненький, — состроила Гуськова жалобное лицо, — Давление мучает.

— Нат, говори, что хотела, — закусил Малинский двумя зелеными оливками.

— Ром, что происходит? Давай по-нормальному! Я же вижу, что тебе другая понравилась, — вытащила из органайзера карандаш Нателла.

— Это тебя не касается.

— Верно. Это касается нас. Наших отношений.

— Слушай, я не буду тратить слова. Мол, было с тобой очень хорошо, найдешь себе лучше. И на то, в ком же конкретно дело, раз так получилось.

— То есть ты предлагаешь расстаться?

— Предложение делают перед свадьбой.

Нателла задумалась. Откуда-то вдруг в ее душе стало так спокойно. Ведь предвестники разрыва отношений были на поверхности. И вот, наконец, Малина отчетливо дает понять, что это всё.

— Ладно, Ромочка-Малиночка, как знаешь, — сломала одной рукой карандаш Нателла, — Будем считать это паузой в отношениях.

Обломки канцелярии платиновая королева припечатала ладонью к письменному столу бандита, а сама важно встала с кресла и протопала каблуками на выход.

— Все равно обратно прибежишь, — покосилась назад Гуськова.