Что делать, если ты ревнуешь? (2/2)

— Что ты имеешь в виду?

— Например наушник для связи? Ты уже что-то удумала?

— На самом деле, да, — честно ответила она, — я не уверена что буду полезна в ближнем бою, но как дальник, чтобы например помогать пострадавшим, я вполне гожусь.

— Почему ты так не уверенна в том, что делаешь? У тебя невероятно сильная причуда, способная спасти множество людей от их же глупости или от злодеев. Если бы у меня была причуда, как у тебя — я бы все делал для ее развития.

— Ты не я, а я не ты. В этом то и вся разниц, — эту тему они больше не поднимали.

Кейго чувствовал, что ему предстоит тяжёлый разговор с девушкой, который явно займет весь вечер. В последнее время он стал замечать странное поведение. Часто не договаривала что-то, не обсуждала события из тренировок. Это казалось ему странным. Да и обсудить их отношение друг к другу тоже не помешает. После того, как они поцеловались, а после спали в обнимку никто не упоминал это в разговоре. Они оба прекрасно знали, что им стоит это обсудить, но до чего же страшно это все… В новинку.

Перед самим зданием, пернатый предложил зайти в магазин и взять какой-нибудь дряни. До появления в его жизни рыжей катастрофы, он часто покупал себе чипсы или что-то из фастфуда, а об алкоголе вообще темы не идёт. У него в комнате до сих пор лежит нычка из множества разных спиртных напитков. Начиная саке и заканчивая коньяком. Не то чтобы он часто пил… Он просто помогал себе уснуть. Пичкать таблетками себя у него не получалось. Не воспринимает их. Они не дают тот эффект похуизма, который даёт алкоголь. Пол литра хорошего саке и уже не одна проблема в этой жизни не волнует.

Накупив множество всяких снеков, чипсов и сладостей, они все-таки зашли в квартиру. Они говорили о погоде, о людях в городе, о том, что оказывается рыжая имеет слабость перед любыми желейными сладостям. У Кейго никогда не было особых предпочтений в еде. Любой продукт казался ему обычным и повседневным. Приемлимо на вкус — вообще прекрасно. Эта дурацкая привычка появилась с юношества, когда не приходилось выбирать в еде, а просто есть, что дают.

— Хей, давай что-то посмотрим? — убирая с дивана клетчатый плед, девушка стала поправлять декоративные подушки.

— На самом деле я хотел бы поговорить, — сев напротив нее, он тяжело выдохнул.

— Да, конечно. Что-то случилось?

Это оказалось сложнее. Сидя смотря друг другу в глаза, все нужные и отрепетированные фразы испарились. Ястреб не знал как начать, как подвести к этому. Повисла неловкая тишина. Она не начинала попытки что-то сказать, будто понимала что он должен сказать это сам. Словно чувствует его и знает о чем думает.

— Я не знаю как это правильней сказать. Я хочу поговорить о многом, но не знаю захочешь ли ты, — сделав пару вдохов, парень выпрямил спину, — что ты обо мне думаешь?

— Что ты имеешь ввиду? — «рассстеряность» — идеальное слово, что бы описать ее сейчас.

— Просто. Что ты думаешь обо мне? О том что сейчас происходит у нас, о том что думаешь. Обо всем. Например о нашем поцелуе.

— Кейго, я думаю мы…

— Если ты сейчас скажешь что мы должны забыть о нем, то я даже слышать этого не хочу, — перебил ее он. В зелёных глазах читалась паника, а когда они уставились на руки, стало понятно, — Я не хочу делать вид, что ничего не было. Я этого хотел, ты тоже. Почему мы должны об этом забыть?

— А что же ещё делать? Ты герой, а я лишь на «испытательном сроке». Меня держать рядом с героями, что бы создать в моей голове образ того, как же здорово быть героем, чтобы я осталась. Я думаешь этого не замечаю? Попросили придумать себе геройское имя, костюм. Я ведь не глупая девчонка, — перебирая волосы тонкими пальцами, девушка не отводила глаз от парня. Смотря друг на друга, слова, которые не хотелось говорить, сами вырывались и пронзали воздух. Возможно, этот разговор станет точкой невозврата в их взаимоотношениях.

Положив свою руку поверх ее ноги, герой стал ее гладить большим пальцем. Он чувствовал сейчас Хану как никогда не чувствовал сам себя. Она хочет сказать, хочет рассказать о многом, но ей страшно. Он и сам боялся что этот диалог приведет к плачевным событиям. Но им нужно это сделать. Прямо сейчас.

— Ты мне нравится, честно, но… Но что из этой моей симпатии будет? Я не буду тут вечно, ты не будешь рядом со мной. Я исчезну и ты обо мне забудешь, — одинокая слеза прокатилась по покрасневшим щекам, — Я не хочу страдать. Не хочу чтобы ты тоже страдал. Если все так и продолжится, то ты не сможешь меня отпустить, а я не смогу уйти…

Пересевши сбоку от нее, блондин прижал ее к своей груди. Крылья сами по себе, словно ожили своей жизнью, спрятали ее. Спрятали от окружающих их вещей. От геройства, от общества, от людей. Он гладил крепкими руками ее плечи, пока она плакала в его грудь. Это слезы были приятнее чем любые слова.

Она ему верит, а он верит ей. Она готова открыть ему свои эмоции, свои чувства, а он готов вспомнить что значит испытывать чувства.

Тихое шмыгание носом рыжеволосой, шуршание перьев, тяжёлые удары их сердец. Ему это нравится… Он готов отдать все что имеет, чтобы остаться сейчас в этом моменте на вечность.

— Ты мне тоже нравишься. Прошу не отстраняйся от меня… Если будет необходимость отпустить тебя — я так и сделаю. Но если я буду знать, что могу не делать этого и остаться с тобой — я приложу любые усилия… Доверься мне.