Глава 4. Тьма в самом сердце (1/1)

Ваза полетела на пол вслед за бумагами, картой и фигурками, призванными обозначать их четверку во время миссии. Норт отступила, рассудив, что сейчас лучше всего промолчать. Она хотела похвалить Джоша, ведь они давно решили, что жизнь одного не стоит провала операции. Они все это решили, но именно сейчас Маркус считал иначе.Всегда сдержанный, умеющий выслушать, а затем принимающий решения, сейчас он выглядел взбешенным. Впрочем, летящие на пол предметы подтверждали догадку Норт. С одной стороны ей это безумно нравилось — при всем неравнодушии, она всегда считала, что ярости и злости Маркусу не хватает. С другой стороны, досадно то, что ярость в нем проснулась, лишь когда под удар попал Саймон.При мысли о Саймоне злость новой волной поднялась в ее груди. Норт с самого начала стояла рядом с Маркусом, готовая подавать патроны, пока он разносит этот мир в клочья. А ее задвинул на задний план прилизанный блондинчик с вечно-понимающим взглядом голубых глаз. Саймон раздражал даже сильнее, чем Джош, поджимающий хвост в любой момент. Даже скулящий о том, что не стоит слишком выступать, он раздражал не так.— Ты хочешь сказать, что оставил его там? Оставил одного против толпы недовольных охранников? — Маркус говорил спокойно, но от его ледяного тона Норт стало не по себе.— Разве мы не говорили, что миссия всегда важнее? — вставила Норт, поняв, что Джош не собирается отвечать. Он стоял в шоковом состоянии, смотрел на Маркуса и даже побледнел от страха.— Я не спрашивал твоего мнения, Норт, если ты заметила.— Я забыла, что мне нужно разрешение, чтобы его высказать. — Она с вызовом посмотрела на Маркуса.Норт не позволит ему не считаться с собой, — хватит того, что она вечно проигрывала Саймону, что Маркус всегда выбирал его сторону. Сейчас он так просто ее не задвинет. Сейчас у нее появился шанс занять место, не дающее покоя довольно давно. И Норт не из тех, кто упустит такой шанс. Да и если говорить откровенно, ей было жаль Саймона, но не настолько, чтобы позволить переживанием занимать мысли больше пяти минут.Они все знали на что шли. Саймон знал на что шел. Это был только его выбор. Так с чего им за него отвечать?— То, что ты с ним спишь, не делает его особенным. Он знал на что шел, — зло прошипела Норт, но тут же прикусила язык, потому что ярость, вспыхнувшая в глазах Маркуса, напугала даже ее.— Норт… — начал было Джош, но умолк, потому что взгляд Маркуса действительно не сулил ничего хорошего.Да уж, бедняжка Джош наконец-то решил высказаться, но, как всегда, кишка оказалась слишком тонка. Норт же смотрела с вызовом, показывая, что отступать не намерена. Маркусу придется это принять, иначе она будет готова оспорить его лидерское место. Ему пора понять, что она пока еще на его стороне, но чрезмерная мягкость всегда может сыграть против него.Детройт — не милый городишко, который показывают в сериалах для домохозяек, да рекламе счастливой американской мечты. Уже давно нет. Детройт расколот, разделен на две части. Одним достается все, другие же глодают объедки с мэровского стола. И Норт надоело это делать, ей осточертело прятаться в тени. — Развлеки меня как следует. Усмешка очередного богача раздражает до зубовного скрежета, его прикосновения вызывают рвотные позывы, но Норт ничего не остается кроме как сдерживаться и улыбаться.Она знает, кто диктует правила. Она привыкла по ним играть еще тогда, когда мать привела ее в это место. Привела в надежде заполучить денег, чтобы спустить их на выпивку и наркотики. Она не дала Норт выбора, не дала даже надежды на лучшую жизнь.Все, что знала Норт — похотливые взгляды и липкие, отвратительные прикосновения.Ей с самого начала внушили, что она кукла для развлечений и кем-то другим не станет никогда.— Что, замерла? Я не ясно выразился? Очередной шлепок по ягодице в этот раз оказывается подобным взрыву. Бутылка с противным звоном разбивается о голову этого урода, а сама Норт с остервенением обезумившего животного втыкает осколок в горло этого ублюдка, словно именно на нем могла выместить всю злобу. Норт противно от того, кем она стала.Ей противно от того, кем ее сделал Детройт. И обезумевшая от жажды наркотиков мамаша.— Значит, ты все еще хочешь войны? — Макрус усмехнулся, а ярость сменилась спокойствием, хладнокровием, даже равнодушием. Пожалуй, это пугало еще больше. Норт не могла припомнить, чтобы видела Маркуса таким.— Маркус, я думаю, что Норт…Жест руки Норт прервал речь Джоша:— Да, я все еще хочу войны. Я хочу взять то, что мое по праву.— Несмотря на то, что этих прав тебе никто не давал?Вопрос Маркуса поставил в тупик, но Норт не хотелось признавать, что у нее действительно ничего и никогда не было. С самого рождения она была никем. В отличии от Джоша, успешного хирурга, помогавшего Саймону лечить тех, кто не мог заплатить. Джош умел все, лишился этого из-за глупого альтруизма, нарушил закон во имя высших целей. Так чем плоха цель Норт? Чем плохо желание получить больше, чем она могла бы?— Значит, я дам их себе сама.— Я подумаю над этим, — ответил Маркус и опустился в кресло. — Мы заявим о себе, а еще заставим Камски вернуть Саймона, даже если мне придется для этого перегрызть ему глотку.Норт лишь улыбнулась и согласно кивнула. Если потеря Саймона заставит Маркуса действовать более решительно, то лучше бы, чтобы Саймон не возвращался вовсе. Месть — самый лучший двигатель, Норт знала об этом не понаслышке. Джош покачал головой, но Норт лишь усмехнулась. Больше его точно никто слушать не станет. Она видела в глазах Маркуса только одно — решимость идти до конца.***Элайджа внимательно всматривался в ночные огни Детройта. Где-то там, на окраине, где нормальной жизни не существовало, притаились те, кто мог стать настоящей угрозой. И если на власть ему было откровенно наплевать, то эксперименты до сих пор оставались приоритетными. Если ради достижения цели нужно держать бразды правления в руках, то он готов пойти на это. Готов ровно до того момента, пока это не перестанет играть ключевую роль. Детройт, пышные приемы, лизоблюды, готовые приносить деньги в зубах, лишь бы он закрывал глаза на их грязные делишки… Это раздражало, но вместе с тем вызывало неподдельный интерес. Как далеко они готовы зайти, чтобы сохранить привилегии? Насколько сильнее они любят деньги, чем себя?Элайджа не любил ни деньги, ни власть. Все, что его волновало — наука, прорыв, возможность сотворить что-то новое и совершенное. Ради этого можно улыбаться, ради этого можно терпеть этих уродов.Он всматривался в окно, пытаясь заглянуть за границу света и тьмы. Посмотреть туда, где живут отбросы. Отбросы, которые на самом деле куда честнее, чем те, кто с улыбкой входил в его кабинет.— К вам мисс Стерн. — Хлоя появилась в дверях почти бесшумно, старательно не нарушая уединения Элайджи. Она знала, что в такие моменты он не любил чрезмерного шума.Наверное, это и привлекало его в Хлое: тихая, кроткая, исполнительная и послушная. В отличии от Аманды, считавшей, что Элайджа ей что-то должен — Хлоя знала, что должна ему. Хотя бы за то, что он вытащил ее из тьмы. Элайджа перевел на нее взгляд и кротко кивнул, разрешая пустить Аманду. Хлоя считала, что он стал ее благодетелем, потому что не понимала, что порой во тьме куда лучше, чем на свету.— Почему ты еще ничего не предпринял?Элайджа все так же смотрел в окно. Аманда ворвалась вихрем, стала его отчитывать, а ему лишь хотелось сжать виски пальцами и попросить ее заткнуться. Но она была ему нужна, иначе кто будет разбираться с властью, бумажками, попрошайками. Она пока что была ему нужна.— Элайджа? — требовательно повторила Аманда.— Зачем? — Элайджа развернулся и посмотрел прямо ей в глаза. — Показать, что им удалось по нам ударить? Два жалких грузовика не стоят проявления слабости. — Он обошел стол и оперся на него, внимательно следя за реакцией Аманды.— Им кто-то помогал, и ты просто спустишь это на тормозах?— А ты предлагаешь его спугнуть?— Я предлагаю наказать всех, кто мог быть причастен, — ответила Аманда и подошла к Элайдже. — Нас должны бояться!— И к чему привел страх? Обворовали у нас под носом. Я дал тебе возможность решать слишком многое, но теперь ты ни одного шага не сделаешь без моего одобрения.— Ты не посмеешь! Я — настоящая власть этого города.— Да. — Элайджа провел пальцами по ее щеке, шее, спустился к груди. — Пока я разрешаю тебе так думать. Но ты забываешь, кому принадлежишь сама. Кто сделал тебя той, кто ты есть. И кто может так же просто тебя растоптать.Аманда смотрела на него, пыталась что-то сказать, но Элайджа знал, что возразить ей нечего. Знал, что правила диктует он, а не наоборот.— Я просто хотела сказать…— Что не ставишь под сомнение мои решения и действия? — Элайджа улыбнулся и убрал руку от ее груди.— Да, конечно, но мы можем хотя бы начать внутреннее расследование? Мы разве будем держать крысу под самым носом? — спросила Аманда и потянулась за его рукой, как животное, жаждущее ласки хозяина.Элайджа лишь усмехнулся и отошел обратно к окну. Он знал какие чувства вызывает у Аманды, знал, что ей сложно противиться ему. Порой он даже удовлетворял ее желания, но сегодня этого совершенно не хотелось. Аманда наскучила слишком быстро. Она считала, что умна и хороша в политике, а сама не замечала очевидного под собственным носом. Слишком проста, глупа. Как же это бесило Элайджу.— Поручи это Риду и Андерсону, пусть подключат Ричарда и Коннора, если понадобится.— Как раз об этом я и хотела поговорить. Не думаю, что мы можем быть уверены в том…— Я разве просил со мной спорить? — Элайджа остановил ее жестом руки.— Нет, но…— Выполняй, Аманда, не заставляй меня разочаровываться в тебе еще больше, чем сейчас.Элайджа спиной чувствовал, что она полна негодования и гнева, готового выплеснуться в любую минуту, но мудрость, что нельзя кусать руку кормящего, она усвоила слишком хорошо. Пусть это стоило ей чести и достоинства. Элайджа помнил, как Аманда умоляла пощадить ее. Он знал, что больше она не пойдет против него.Он знал, что так же сильно, как любит, она ненавидит его. Знал, но это лишь разливалось приятным теплом у него в груди. Аманда, как и Хлоя, идеальная деталь эксперимента. Проявление человеческих пороков и слабостей. Слишком неидеальная, но желающая казаться таковой.Сильная, но сломленная. Та, что ставит себя выше других, ощущая, как на самом деле ничтожна. Обычный человек с непомерными амбициями, достигнуть которых сама не в состоянии.— У тебя еще остались вопросы?— Я могу выполнять?— Ты должна выполнять.Элайджа слышал, как хлопнула дверь. Очередное проявление слабости. Это было даже смешно.Он снова смотрел на город. Детройт, погрязший в пороках, ненависти и насилии. Детройт, вскормивший все самое отвратительное с легкой подачи Элайджи. Его Детройт. Его эксперимент. Его детище.Элайджа зловеще улыбнулся. Тьма продолжала поглощать город.