1 часть (1/1)

1Впервые в жизни он чувствует, что разгон от ?этого просто не может быть? до ?я должен был догадаться об этом сам? занимает всего несколько грёбанных секунд. У него дрожат руки, пальцы, ноги, губы и ресницы. У него немеет сердце, кровь в венах и что-то намного глубже, чем просто под рёбрами. Это как местная анестезия, чтобы не чувствовать как тебя разрезают, как в тебе переворачивают органы, как забирают что-то важное, жизненеобходимое. Это как местная анестезия?— чтобы ты видел, но не чувствовал. Стайлз видит, умом понимает, что его сердце только что разъебали на такие крохотные кусочки, что можно сравнить лишь с частицами пыли, которая парит в воздухе, но он не чувствует ничего. Онемело всё, застыло, покрылось толстой коркой льда. Хотелось бы, чтобы зрение в одно мгновение отказало или, быть может, чтобы время сделала неебический фокус и метнулось на несколько минут назад, тогда бы он не взял телефон, не открыл грёбанное сообщение, не разлетелся бы душой на ошмётки. Ни чуда, ни фокуса, конечно, не происходит. Стайлз глотает горькую слюну?— тяжёло, словно стекло жрёт. Опускает взгляд на ветку сообщений, минуту назад не имел понятия чей это номер, теперь знает. И теперь его выворачивает наизнанку из-за этого знания, ему теперь кости дробит каждую секунду.?Нам нужно встретиться и поговорить!??— всё пошло по пизде ровно в одиннадцать часов вечера и сорок три минуты.?Это кто???— Стайлз смотрит на свой ответ и думает, что он сам сделал этот последний прыжок в ебучую бездну.?Меня зовут Пейдж??— ещё одна секунда и:?Я жена Дерека Хейла?Стайлз думает о том, какой же ебаный мудила. Слепой ебаный мудила. Хобби игнорировать тревожные звоночки принесло охуительные результаты, доволен, Стайлз? Должен ведь был догадаться сам, должен, чёрт возьми. В конце концов, были все признаки, но за полтора года он так привык к этому, что всё казалось обыденным. Дерек изредка оставался на ночь, говорил, мол, от Стайлза ему неудобно добираться на работу. Дерек менял пароли на телефоне едва ли не каждый день, говорил, мол, не бери на свой счёт, Стайлз, это лишь банальные меры безопасности, работа такая, сам понимаешь. Дерек уходил говорить в другую комнату или отходил на несколько метров, чтобы ни слова не слышно, говорил, мол, не будь таким ревнивым, Стайлз, это просто по работе. Теперь же всё встало на свои места: я не останусь?— дома ждёт жена; не лезь в мой телефон?— там переписка с женой; не слушай мои разговоры?— мне звонит жена.Жена. Жена. Жена.У Стайлза кишки в животе стягиваются в тугой узел, у него рвотный спазм подкатывает к глотке, на корне языка отвратный кислый привкус желчи.?Ты, блять, шутишь??— набирает он дрожащими пальцами, промахивается по буквам, стирает и набирает заново, текст выходит сносным лишь на десятый раз.Ему хочется смеяться, хохотать, как сумасшедший от уёбищности ситуации, от уёбищности Дерека, от собственной уёбищности. Ему хочется набрать номер Хейла, спросить, мол, какого хрена, чувак, мол, ты же говорил, что любишь меня. Мол, чувак, я же говорил, что люблю тебя, нахер ты так со мной? Но он не звонит, не потому что голос будет срываться и не потому что пальцы дрожат, а лишь потому что боится. Боится, что Дерек скажет, что это всего лишь чья-та глупая шутка, тупейший розыгрыш, скажет, что любит его одного, единственного. Дерек скажет столько пиздежа, а Стайлз поверит. Потому что Стайлз о своих чувствах не пиздит и наивно думает, что другие тоже.?Давай встретимся, нам действительно нужно о многом поговорить??— прилетает ответ.Конечно, о многом, думает Стайлз. Например, о том, что я трахаюсь с твоим мужем полтора года, Пейдж. Например, о том, что мы с твоим мужем рассматривали вариант жить вместе, без тебя, Пейдж. Например, о том, что Дерек притащил ко мне домой уличную псину, настоящего, блять, волкодава и мы выгуливаем этого зверя в собачьем парке, как женатая парочка, Пейдж.?Хорошо??— пишет Стайлз.Внутри рвёт всего. Он морально разлетелся на мелкие ошмётки, его душа теперь размазана по стенам кухни, сползает с них, следы оставляет. У него кости раздроблены, сердце колотит, как отбойный молоток, голова не варит, мысли ворохом шелестят в черепной коробке. От ?это же пиздежь, не может быть он женат? до ?какой стыд, мать твою, трахаться с мужиком, которого дома ждёт жена?. От ?я разобью ему рожу? до ?приму обратно, если он больше не уйдет?. От ?я его больше видеть не хочу? до ?не отпущу?. Стайлза швыряет из крайности в крайности, размазывает по границам, колотит изнутри, замораживает холодом, а потом резко воспаменяет. Думает, что хоть слезу, хоть одну слезинку пустить, но глаза только жжёт, будто выедает.Они договариваются встретиться утром. В семь, блять, утра. Стайлз хотел бы написать, мол, ты ебанулась, Пейдж, я раньше десяти не просыпаюсь, но он соглашается, потому знает, что этой ночью уже не уснёт.2В шесть утра Стайлз выглядит, как грёбанный зомби, в семь приходит в себя. Не то чтобы он хочет выглядеть перед женой Дерека слишком хорошо, но на встречу надевает свои лучшие шмотки. Выглядит, конечно, всё равно дерьмово, как студент, зависнувший на вечеринке братства на всю ночь, но успевший выкроить пару минут, чтобы сменить шмотки на свежие. От него разит выпитым ночью коньяком и табачным дымом. В кафе с тупейшим названием ?Чикинс? его обслуживает улыбчивый официант, слишком бодрый, слишком счастливый?— он вызывает настоящую ненависть и желание прикрикнуть что-то вроде: ?чувак, ты радостью лицо заляпал, сходи, разочаруйся, а то смотреть противно?. Стайлз выпивает две чашки кофе, когда приходит она. Пейдж. Он скользит по ней мутным взглядом, изучает, рассматривает, как товар на витрине. Пейдж маленькая, не выше метра шестидесяти, как малолетка в средней школе. С хорошей фигурой, выпуклостями в нужных местах, в хороших шмотках и вежливой, блять, улыбкой на этом миленьком личике. Идеальная?— подумал бы Стайлз, если бы встретил её в других условиях.—?Привет,?— мягко и улыбчиво говорит она.Пейдж садится за столик и складывает свою крохотную сумочку, в которой впору лишь кредитки таскать, на край стола. Стайлз стреляет взглядом на её руки, видит тонкое золотое обручальное кольцо, рядом с роскошным помолвочным. Его сердце херачит по рёбрам так, что из груди дух выбивает?— Ники Хольцкен давился бы желчью от зависти. И Стайлза переёбывает с того, как мила с ним Пейдж, будто блять, встретилась с давним школьным другом. Он ждёт громкого скандала, криков, упрёков и, может быть, угроз. Ему не нужна эта приторная милость, какой миссис Хейл пропитана, не нужно это грёбаное дружелюбие у неё на лице.—?Как ты нашла мой номер? —?Стайлз даже не здоровается, сразу переходит к сути, его голос звучит хрипло и так грубо, словно это он сам обманутая жена, а Пейдж?— любовница.—?Это произошло случайно,?— снова мягко улыбается Пейдж, складывая тонкие руки на столе, она окидывает взглядом зал и плавным жестом подзывает к столику официанта.—?Я не верю в случайности, совпадения и в конец света,?— Стилински громко и выразительно фыркает, у него высохло горло, но он не пьёт свой грёбаный кофе, потому что руки так мерзко дрожат, ему приходиться сжимать ладони в кулаки, чтобы Пейдж не видела этого,?— Так что, я повторяю ещё раз свой вопрос: как ты нашла мой номер?—?Стайлз… —?Пейдж так тяжёло и печально вздыхает, словно она не заслуживала этой грубости, хотя именно это так и было, это она сама должна говорить со Стилински, как с куском дерьма, разрушающего её семью,?— Пожалуйста, не воспринимай меня в штыки, хорошо? Я не враг тебе!Пейдж смолкает, когда к столику подходит официант. Она так приветливо желает ему доброго утра и так вежливо, будто у официанта есть право отказаться, просит принести ей французские тосты с мёдом и стакан яблочного сока, разбавленного минеральной водой в равных пропорциях. Официант старательно записывает заказ в свой синий блокнотик, приторно улыбается и счастливым тоном выдаёт: ?Ваш заказ будет готов через десять минут, миз!?. Стайлз терпеливо, пускай с нервным потрясыванием ногой, выдерживает этот цирк, стоит официанту убраться, он почти рычит сквозь зубы короткое: ?номер, Пейдж?.—?Я успела подсмотреть пароль в телефоне Дерека до того, как он его сменил. Нашла твой номер в последних вызовах, это было легко?— за прошедшую неделю он звонил тебе сто тридцать семь раз.Стайлз громко усмехается. Дерек, ублюдок, проделывал с женой тот же трюк, что и с ним.—?Как давно ты знаешь? —?спрашивает он.И ему действительно это интересно. Если он, слепой мудак, списывал все эти странности Дерека на личные заскоки и действительно на рабочие моменты, то Пейдж, она определённо знает его дольше, должна же была догадаться, что что-то не чисто.—?Не так и давно,?— говорит она и на секунду поджимает тонкие губы, она определённо видит немного смущённой и задумчивой,?— Наверное, где-то два-три месяца, я точно не помню.Стайлз даже смеётся?— громко, заливисто, нервно. Его нервы действительно не выдерживают происходящего, последние полсуток он живёт словно на пороховой бочке и не знает когда рванёт, когда сорвётся он сам до такой степени, что впору будет вызывать парамедиков, чтобы откачали и успокоили.—?О, Пейдж, а ты, кажется, не особо торопилась вытаскивать мужа из чужой постели, да? —?он нагло ухмыляется и с невозмутимым видом откидывается на спинку стула, хотя его самого всего трясёт, колотит изнутри, он и сам не понимает того, как у него хватает сил на то, чтобы держать эту самоуверенную маску перед хейловской женой,?— Ты, часом ли, не свои грешки прикрывала?—?Не надо, Стайлз, пожалуйста. Давай поговорим, как взрослые люди, хорошо? Я не хочу ни грубости, ни оскорблений,?— Пейдж смотрит на него пронзительным взглядом и Стайлзу кажется, что она видит его насквозь, её лицо приобретает болезненный вид, когда она продолжает:?— Мне больно и просто мерзко об этом говорить, но ты не первый с кем Дерек мне изменяет. Мы с ним вместе со старшей школы, Стайлз, за это время у него была Кейт Арджент, с которой он изменял мне два года. Затем была Эрика?— три года. Дженнифер и Брейден. И до тебя был Айзек.Стайлз смотрит на Пейдж опешившим взглядом. Вся злость, которую он к ней питал, просто исчезает, уступая место откровенному омерзению и горькой жалости?— Дерек оказался настоящим уёбком, он изменяет ей много лет и она об этом знает, но ничего не делает. Пейдж остаётся с ним, остаётся его женой и она просто берёт и назначает встречи его любовницам и любовникам? Стилински думает, что Пейдж не просто милая?— она ебанутая. У неё определённо, блять, душевное расстройство. И чужие имена Стайлза словно розгами по спине херачат, оставляя кровоточащие раны. Сердце в груди с каждым разом бьётся всё сильнее и сильнее, причиняя уже почти физическую боль. Ему хочется скривиться, поморщиться или просто прикрыть глаза, сжать челюсть до зубного скрежета, но он продолжает держать маску самоуверенного малолетнего наглеца, делает убедительный вид, что ему, в общем-то, и не больно, мол, только колит слегка, как иглой, а так порядок, нормально всё.—?Стайлз,?— продолжала Пейдж,?— Мне никогда не приходилось вытаскивать Дерека из чужих постелей, понимаешь? Он сам прекрасно осознавал, где его собственная кровать. Дерек всегда, неизбежно возвращался обратно ко мне, к своей жене, но сейчас… С тобой…—?Но! —?Стайлз щёлкает языком, его губы нервно дёргаются от этого разговора и он маскирует это за усмешкой, он смотрит на Пейдж с откровенным вызовом, как на соперника на поле боя, но вот миссис Хейл, будто зная, что испытывает Стайлз на самом деле, смотрит на него с сестринской добротой,?— В моей постели он подзадержался и тебе это не нравится, да? Ты это хотела сказать?У Пейдж будто бы на секунду на лицо проскальзывает раздражение, она морщит аккуратный носик и поджимает губы.—?Когда я узнала о тебе, то была уверена, что в тебе нет ничего особенного, что ты?— просто один из! —?Дерековская жена тоже откидывается на спинку стула, её голос действительно едва звенит от раздражения и Стайлз не сдерживает улыбку?— всё же вывел её на нормальные эмоции,?— Но ты оказался не просто очередным увлечением Дерека. Он любит тебя. Я видела как меняется его лицо, каким становится его взгляд, когда ты звонишь ему или пишешь?— такое не спутать. Раньше он так смотрел на меня, понимаешь?Пейдж выглядит так, словно ей больно об этом говорить, меж тем это её и злит, выводит из себя. Стайлза же от её слов определённо ведёт. Жена Хейла говорит о том, что Дерек любит его. Он не знает как на это реагировать, его не учили и не готовили к такому. Он чувствует себя так словно его ёбнули по голове пыльным мешком. Ему что-то давит в груди и не хватает воздуха, у него трясутся пальцы и колени ватные, но он всё ещё пытается держаться, хватается за образ беззаботного студента, как за спасительную соломинку. Пейдж говорит, что Дерек любит его и ему неебически больно от этих слов. Стайлз хочет выкрикнуть, заорать Пейдж, мол, нахер ты говоришь такое? Мол, ты мстишь мне за то, что твой муж тебе изменяет? Крикнуть, попросить её, мол, не надо, Пейдж, не делай мне больно, мол, я ведь тоже здесь жертва, а не главный злодей. Но Стилински держится, ухмыляется через боль, это как в детстве, когда ты упал и разодрал колено, тебе пиздец больно, кровь хлещет, но ты улыбаешься и храбришься, чтобы отец назвал тебя героем и похвалил. И Стайлз храбрится сейчас, как в далёком детстве, потому что знает, что стоит ему показать то, как сильно он помешан на Хейле, как зависим от него, как завис на нём?— он сразу загонит себя в ловушку. Потому что Пейдж смотрит на него таким взглядом?— опасным, предостерегающим, звериным. Есть что-то жестокое, хищное в ней, что-то, что упорно прячет под личиной дружелюбия, поганной милости, но это ?что-то? всё равно время от время просовывает свои лапы, высовываясь наружу, чтобы уже через мгновение быть загнаным обратно.—?Так,?— Стайлз всё же выдыхает и реагирует на чужие слова,?— Дерек любит меня, допустим, с этим мы определились, но дальше что? Ты хочешь, чтобы я его бросил? Ушёл с твоей дороги?—?Нет, Стайлз,?— Пейдж мягко улыбается и качает головой, а Стилински впервые чувствует такое сильное желание ебануть девушке затрещину, заорать ей в лицо, мол, проснись, красавица, реагируй на любовника твоего мужа,?— Дерек не даст тебе уйти. Он и мне не даёт уйти. И, если в нашем с ним случае, нас вместе больше удерживает брачный контракт, то в вашем?— это будет его любовь к тебе.—?Ну, тогда отлично, решено,?— Стайлз хохочет словно у него действительно поехала крыша,?— Будем жить швецкой семьей, да? Чур, уборка на тебе, дорогая, а то я постоянно чихаю от пыли.—?Стайлз,?— более строго говорит Пейдж и в её голосе даже проскальзывают стальные нотки,?— Ты должен сделать так, чтобы он бросил тебя сам.—?А ты не хо-хо не ху-ху, да Пейдж? —?Стилински думает, что его сейчас вырвет от чужих слов и предложения, неужели Пейдж действительно предлагает ему такую херобору? —?Я разобью этому ублюдку лицо и не подпущу к себе отныне ни на фут, ясно? Если ты тащишься от таких вещей, то меня на свою сторону звать не надо!—?Стайлз!—?Я тебя, блять, даже больше слушать не собираюсь. Нахуй это дерьмо, я умываю руки,?— Стилински фыркает, он с шумом поднимается на ноги и делает несколько шагов от столика, но позже всё же возвращается к Пейдж, едва склоняется над ней, чтобы, перед тем как уйти, сказать:?— А ты?— ничтожество. Идёшь на сделки со всеми, кого на стороне потрахивает твой муж. Это жалко и омерзительно. Неудивительно, что Дерек больше не любит тебя.Пейдж выглядит так, словно Стайлз только что разбил её крохотное, миленькое сердечко. Её глаза широко распахиваются, округляются и наполняются влагой, её губы начинают подрагивать. Пейдж открывает-закрывает рот, не находя слов для ответа. И Стайлз думает, хочет, чтобы она сейчас разревелась, нагрубила ему, послала его нахуй?— ему хочется, чтобы она реагировала, как нормальная, блять, жена, обманутая неверным мужем. Стайлз уходит от неё, он не оборачивается и он держит эту тошнотворную маску самоуверенного малолетнего говнюка на своём лице, пока не выходит из кафе и не скрывается в толпе людей.И Стайлзу так больно, что эта боль опустошает, нагибает, едва ли не валит на колени. Он терпит, сжимает челюсть и скрипит зубами, у него ноздри широко раздуты, а глаза влажные. Стайлз моргает часто-часто, чтобы не разрыдаться на улице. Стайлз сжимает кулаки и надеется, что его пыла хватит, чтобы сохранить эту вспыхнувшую ненависть к Хейлу до встречи. До последней встречи.