№4 — Чай со вкусом победы Йозефа Геббельса. (1/1)

Наступили выходные. Безусловно, этому был рад каждый взрослый, ведь сегодня не нужно с самого утра сонно идти на работу, можно просто со спокойной душой лежать дома, наслаждаться заслуженным отдыхом. Адольф Гитлер тоже так думал. Но только до тех пор, пока к нему посреди белого дня в квартиру не заглянул Йозеф Геббельс под предлогом ?чисто дружеского визита?. Учитывая всё произошедшее между ними, фюрер уже не доверял своему подчинённому, но всё-таки пропустил его внутрь, ожидая какого-нибудь очередного пошлого поступка с целью ?пробудить? внутреннего зверя Гитлера. Геббельс по-любому пришёл не просто так, учитывая ещё то, что пройдя в комнату, он первым делом снял довольно-таки плотный и жаркий пиджак, оставшись в одних брюках и простой, белой рубашке. Сейчас он гордо восседал на кухонном стуле, положив один локоть на стол, устремив взгляд в маленькое окошко, лениво наблюдая за светлым, солнечным днём. Гитлер стоял в дверном проёме и смотрел на всё это. Сейчас министр казался ему необыкновенно домашним и родным в такой спокойной и даже немного уютной обстановке. Между ними на время повисло мёртвое молчание. Чайник почти вскипел, что заставило Адольфа оторвать взгляд от Геббельса и резко подбежать к плите, чтобы снять его, но не успел он и оглянутся, как Йозеф уже сделал всё за него. Адольф мысленно сделал себе замечание за свою рассеянность. Геббельс, видимо, специально стал спиной к фюреру, чтобы он не мог видеть его лица и эмоций, которые он излучает. Да и к тому же, еле-слышный смешок заставил Гитлера насторожиться.—?Иди пока в комнату, чай я сам заварю, не беспокойся,?— говорит Йозеф, доставая из серванта две чашки. Адольф, напоследок одарив Геббельса взглядом, полным сомнения с примесью недоверия и медленно вышел из кухни и направился прямиком в спальню. Гитлер присел на диван и задумался о том, стоило вообще пускать Геббельса в свою квартиру и оставлять его наедине на своей кухне. С одной стороны, не будет же он ему яд в чай подсыпать. А с другой, он может сделать с этим чаем что-нибудь другое и не менее странное. Например, он может мастур… ладно, что-то не в ту сторону занесло. Он может в качестве мести за прошлое подсыпать в чай, например, горчицы или чего-нибудь другого, что в чае явно не ожидаешь увидеть. Зная Геббельса, такое от него стоит ожидать. Ведь он чисто морально не может оставить ситуацию просто так, после того, как его несколько раз обесчестили и испортили его план. То, как фюрер уже пять минут неподвижно сидит на диване было уже похоже на пустую хронофагию. Он бы мог сам пойти на кухню и проверить что да как, но слова Йозефа всё-таки немного повлияли на него, заставив его терпеливо продолжать ждать, когда министр наконец-то выйдет с кухни. К счастью, не прошло и мгновения, как послышались шаги и из кухни вышел сам Йозеф с двумя чашками обычного зелёного чая в руках. Он аккуратно поставил их на стол и присел на диван почти впритык к Гитлеру. Адольф взял чашку, что ближе к нему в руки, внимательно осматривая её содержимое. Вроде, ничего особенного. Цвет естественный, запах тоже. Прежде чем попробовать напиток на вкус, он посмотрел на Геббельса, который с довольным лицом, медленными глотками уже давно пил свой чай. Пересилив себя, обойдя все мысли, которые остерегали его, он всё же попробовал содержимое чашки на вкус. Самый обычный зелёный чай. Приятно тёплый, но при этом как-то странно сладкий. Канцлер не придал этому значения, списав всё на то, что Геббельс просто немного перебрал с сахаром и успокоив себя, продолжил пить. Через минуту или две, он не считал, чашка была опустошена. Адольф поставил её обратно на стол и откинулся на спинку дивана, запрокинув голову назад. Лёгким покалыванием он чувствует на себе чужой взгляд. Он сидел так некоторое время и вдруг постепенно начал жалеть о том, что не придал той странной сладости чая значения. Его тело будто облили тёплой водой изнутри. Странное и в то же время приятное чувство окутало каждую клеточку его тела. Это самое чувство отобрало все его силы и единственное, что он смог сделать?— это слегка приподняться и принять лежачее положение на том же диване, издав приглушенный стон. Заметив яркий румянец на щеках своего дорогого фюрера, министр начал активно действовать. Он удобно уселся на торсе Адольфа, оперевшись руками о грудь и хищно ухмыльнулся, уже не скрывая этого.—?Йозеф… какого чёрта т-ты делаешь?.. —?в недоумении вскрикнул Гитлер, но его рот тут же прикрыли ладонью, склонившись над его лицом.—?Тише, не беспокойся, я сам всё сделаю… —?надрывно прошептал Геббельс над самым ухом фюрера. Тонкие и аккуратные руки Йозефа быстро справляются с пуговицами рубашки Адольфа и он начинает блуждать руками по его груди, вызывая у него стоны, полные удовольствия. Геббельс резко поцеловал канцлера, сминая его губы куда яростнее, чем когда-либо раньше. Всё, что остаётся сделать давно проигравшему в этой ?битве? желаний Гитлеру?— это положить свои руки Йозефу на плечи, чтобы притянуть его ещё ближе и углубить поцелуй. Адольф чувствует себя пойманным в ловушку. И эта ловушка настолько крепко держит его, что он не способен вырываться и сопротивляться. Руки Геббельса плавно перемещаются от груди к животу, а затем и к паху. Гитлер протяжно стонет, как только выпуклость в области его паха мягко сжимают и начинают поглаживать. Он смотрит на министра. На его лице застыл румянец, кажется, такой же, как и у него самого, а самодовольная ухмылка никуда не пропала.?Вот чёрт, я проиграл. Что-ж так и быть, Йозеф, мне уже незачем сопротивляться. Можешь наслаждаться своей победой.??— думает Адольф, улыбаясь.