Прогулки по зоопарку (1/1)

Моника ПитцНе знаю, как меня затянули все эти встречи с Майклом. Обычно ко мне всегда прилеплялись парни, которые являлись или такими же неудачниками, как я, или плохими. С ними меня никогда ничего не ждало. Однако с Майклом все иначе. Он совсем другой, находясь рядом с ним, я ощущаю только покой. Пусть с Майклом и бывает совсем непросто, ведь все его бесконечные разговоры о регги, кантри и фолке могут кого угодно свести с ума. Я ничего в этом не смыслю, и это, кажется, выше моего понимания. Каждый раз, как он заводит разговор о первом альбоме Боба Марли или электрической магии Фила Лайнотта и Гэри Мура, то я просто мило улыбаюсь. Больше ничего и не остается. Стоит расстаться с Майклом, и я уже тянусь к телефону, ища в сохраненных песнях агрессивные тексты Карди Би. Майкл, видимо, все знает о том, чем является на самом деле музыка. Для него это пища для раздумий, магия, которая никогда не лжет и помогает лечить душу. Он это однажды и произнёс, правда после выпитых нескольких стопок текилы. Не знаю, но мне трудно сказать, почему рядом с ним со мной ничего не случается. Стоит только встретиться с ним утром, чтобы выпить кофе, как сразу же мой день идет как надо. Стоит вечером зайти и съесть по картошке фри, и мы с мамой не ругаемся вечер. Моя жизнь налаживается? Или нет?Я знаю, что иногда притворяюсь рядом с Майклом. Мы такие разные. По нему видно, какой он начитанный и как пламенно любит старую музыку, для него она все, а я ничего не понимаю в этом. Можно, как советую форумы, начать интересоваться всем тем, что так страстно нравится Майклу, но никак не получается. Я не могу себя заставить.Мы общаемся уже три месяца. Странное это время. Я все думаю, почему он не отвечает на мои взгляды, почему он никак не реагирует порой на мои игривые фразы. Может быть, мне кажется, будто я умею флиртовать, а на самом деле совсем не годна для этого? Хотя у меня и правда не очень богатый опыт. Мне нечем похвастаться, не романы, а одно сплошное разочарование.Сегодня мы идем в зоопарк. Кажется, я не была там с шести лет, как перепачкалась мороженым, успев вымазать еще пару достопочтенных леди в дорогих платьях, которые у них в гардеробе явно были с достопочтенных времен, когда все шили одежду, а не закупали ее на сайтах. Мама с того дня решила, что больше не будет водить меня в зоопарк. Весьма глупая причина, но ничего поделать я с этим не могла.В джинсах, кедах и большом свитере, подаренном мамой на Рождество, я вышла на улицу. В Лондоне в субботу утром совсем тихо. Многие отсыпались после трудовой недели. Не знаю, зачем в такую рань Майклу захотелось пройтись по городу. Но мне проще не спорить с ним.— Привет, — он подходит ко мне. Я поднимаю глаза, смотря на окна, вижу, как мама наблюдает за мной. Что ж, однажды я познакомлю ее с Майклом. Хотя не знаю, как даже его представить? Сказать, что это мой парень? Нет, это не так. Представить другом? Более точно, но он мне нравится не как тот парень, который во время месячных приносит шоколадный коктейль, чтобы поднять настроение, а как тот, кто говорит комплименты и ждет чего-то в ответ.— Что ж, пошли, — предлагаю я.— Да, — он улыбается. — Может быть все же проедемся на метро?— О, это было бы неплохо. Все же нет никакой охоты тащиться по городу.— Что ж ты такая ленивая? — укалывает меня Майкл.— Вовсе нет! — поспешно говорю. — Просто сейчас это настоящая глупость.— Что ж, понятно.Я готовлюсь к обороне, догадываюсь, что совсем скоро он начнет засыпать меня своими познаниями о музыке. Наверное, стоит сбежать от него и больше никогда не общаться, но у меня не получается. Встречи с Майклом — это как крылья, что вырастают у меня за спиной, каких у меня никогда не было.В подземке мы молчим. Майкл всегда такой разговорчивый, но сейчас он предпочитает уйти в себя. Он что-то смотрит в телефоне, ищет явно новые мелодии, хотя, наверное, не существует такой, какую он не знает.Мы заходим в зоопарк, где не очень много народа, но пройдет пару часов и здесь точно будет немерено детей. Я смотрю на Майкла, задерживая дыхание. Он тащит меня в сторону ?Африки?, чтобы посмотреть на гиен и зебр.— Знаешь, наш зоопарк не самый большой в мире, — вдруг сказал Майкл.— Да? — мой голос почему-то дрожит. Но Майкл улыбается.Я похоже влюбилась. Со мной случилось все самое худшее, что могло произойти. Ведь мне совсем не нравится этот парень. Нет, нравится! Но он такой зануда! Как можно влюбиться в зануду, который только и говорит о старой музыке. Но стоит ему нахмуриться, а потом заговорить, и я уже трепещу. Наверное, мне не стоит думать о любви, ведь все мои отношения всегда становятся печальным опытом.— Больше всего мне понравилось в Москве, — продолжает он.— Ты был в России? — спрашиваю я, оглядываясь по сторонам.— Да, пару раз. Но это было давно, — он снова улыбается.— Был там с родителями?— А? Да, — соглашается он. — Они давно уже умерли. Когда мне было двенадцать и меня воспитывала бабушка.— Все ясно, — я опускаю глаза вниз, смотря на носки кроссовок. — Очень жаль, что так.— Ну, мой отец любил рок-н-ролл, а я полюбил его, подобно ему, — я закатываю глаза, но Майкл, кажется, не видит, и меня это радует. Мне не хочется говорить снова о музыке. Лучше поболтать о зебрах или жирафах. Это куда занимательней, но я чувствую, что мне не избежать этого. Майкл улыбается, в его глазах мелькает нехорошая мысль, и я отворачиваюсь от него, словно от холодного порыва ветра.— А я всегда росла с мамой.— Печально, — он смотрит по сторонам. — Хочешь сахарную вату?— О, это было бы чудесно! — я рада, что мы не говорим о музыке.Давно не ела вату. Кажется, с тех пор как окончила школу. Помню, в тот день я со своей школьной подругой Клэр Маллис ходила к Лондонскому Глазу, где мы купили вату с мороженым в сахарном рожке, и сладкая потока, воздушная, как облако, таила между пальцами, а розовые тягучие капли падали на лиф платья. Выпускной наряд был испорчен, а мама ругалась, потому что ни одна химчистка не взялась за такое. С тех пор у меня почему-то остались неприятные воспоминания. Но я ничего не сказала Майклу. Не хочу портить этот миг такими глупыми воспоминаниями.— Пойдем дальше, — предлагает Майкл.— Почему именно зоопарк? — задаю я вопрос, подставляю лицо только что появившемуся из-за туч солнцу.— Думал, что тебе понравится.— Почему ты общаешься со мной?— Я хочу тебя многому научить и показать целый мир.— Зачем? Мне и так хорошо живется!— Можно всю жизнь просидеть дома и узнать, как прекрасен мир. Тем более музыка — это единственная материя, что приносит удачу. Но ты слушаешь совсем не то.Я закатываю глаза. О, опять. Он снова за старое. Да за что же мне такое!— Сейчас тексты и мелодии лишены магии, — он смотрит на меня.— Почему же?— Потому что не хочется ломать голову над тем, что же хотели высказать музыканты.— Я думаю, что они все принимали наркотики и от того писали всякую ахинею, — высказываю я весьма непопулярное мнение.— Если у тебя нет таланта, то наркотики тебе никак не помогут. Это всего лишь стимул. Способ вскрыть мозг. Выпустить демонов и ангелов. Способ освободить свою фантазию.— Как будто так просто это нельзя сделать?— Нет, нельзя, — я смотрю на него с неким недоверием. — Нельзя осуждать кого-то за то, что в твое время не считается нормой, — Майкл засовывает руки в карман куртки, доставая влажные салфетки. Он протягивает их мне.— Спасибо.— Не за что.Мы идем дальше, останавливаясь уже перед океанариумом. Майкл предлагает быстро доесть, а потом идти во внутрь. Я радостно соглашаюсь.Пестрые рыбы и акулы зажигают во мне радость. Я рассматриваю их с большим удовольствием, превращаясь в пятилетнего ребенка. Майкл следует за мной по пятам, отвечая на каждую мою дурацкую фразу, терпя меня.После океанариума мы двинулись дальше. Приблизилось время обеда. В зоопарке на этот момент уже было много людей, и для нахождения места, где остановиться, чтобы съесть пару корн-догов, нужно приложить немало усилий. — Пришлось драться, — Майкл протянул мне корн-дог и кофе.— Прям драться? — Ну почти. Но все же народу действительно много.— Суббота.После обеда мы еще долго ходили по парку, а потом Майкл решил проводить меня домой. Может, я и правда влюблена в него. Он мне очень нравится.Мы стоим у моего дома, я не знаю, что сказать, и тянусь к нему, чтобы поцеловать в губы. Я совершаю глупость, но делаю их всю свою жизнь. Глупости сопровождают меня всегда. Он не сразу отвечает мне. Но потом неловко обнимает, и я ощущаю тепло, исходящее от него. Мне спокойно.— Что ж, — он отрывается от меня. — Увидимся.И ничего большего не говоря разворачивается и уходит, растворяясь в ночи.