4 (1/1)

- Думаю, что начать нужно с кого-нибудь безобидного – я не хочу так сразу травмировать твою неокрепшую психику. Не дуйся, но я уже давно понял, что девушками ты не интересуешься, проблема только в том, что сам ты пока этого не знаешь. Тецу, нельзя столько времени уделять баскетболу, вокруг ведь тоже довольно много интересного. Ну да ладно, время показать тебе, как много ты упускаешь у меня еще будет, а пока, я думаю, начнет Мидорима. Строгое воспитание и врожденная брезгливость не позволят ему зайти далеко, а вот тебе этого будет вполне достаточно, для начала, так сказать, - Акаши щелкнул пальцами, и одна из безвольных фигур, в которые капитан превратил поколение чудес, двинулась в сторону Куроко.Когда Мидорима подошел вплотную к фантому, Акаши уже стоял около стены. Сейджуро покрепче сжал ножницы и выровнял дыхание. Он знал, на что шел, и собирался с достоинством вынести то, что ему предстояло увидеть.Куроко боялся дышать.Мидорима подошел совсем близко, но ничего не делал, просто стоял и смотрел, не мигая, и от того, что он видел в глазах гения трехочковых, кровь, казалось, застыла в жилах. Восторг, нечто напоминающее священный трепет фанатиков, когда с высоких трибун они вещают о своих убеждениях, богах и прочей мути.Глаза Мидоримы блуждали по лицу парня. Будто пытаясь запомнить каждую деталь. Не отрывая взгляда, он начал разматывать бинты на своих руках. С каждым новым витком, который обнажал светлую кожу на пальцах зеленоволосого, желание Куроко отвернуться крепло, но гипноз Акаши было не победить. То, что Куроко видел, казалось чем-то странным, будто он подглядывал в замочную скважину за своим товарищем. Фантом чувствовал, как на щеках проступает непрошеный румянец. Хотелось зажмуриться, но даже этого он сделать не мог.

Когда на полу ровной горкой остались одиноко лежать все бинты, Мидорима коснулся его скулы: подушечки пальцев оказались на удивление нежными, совсем не такими, какие должны быть у баскетболиста. Куроко даже успел задуматься, что не зря тот так трепетно ухаживает за своими руками, и захотелось взглянуть, хотя бы мельком, на идеальные ногти, которые были гордостью Шинтаро. Уловив, куда метнулся взгляд тени, зеленоволосый сделал шаг назад, и взял Куроко за руку.Он начал говорить, и Куроко захотелось умереть на месте.- Такая маленькая ладошка, такие изящные пальчики, - он поглаживал пальцами ладонь Куроко, продолжая свой монолог, - ты весь такой маленький, беззащитный, тебя хочется уберечь от мира. Я очень часто задумывался, как в таком маленьком теле помещается столько внутренней силы. Всегда думал, что если ты один, так жить проще, ты ни за кого не отвечаешь, никому не обязан, ни до кого тебе не должно быть дела. Никто не предаст. Есть только я и мои цели. Но тут появился ты… Не представляешь, как я тебя ненавижу иногда, - поглаживания стали болееощутимыми, а голос Мидоримы немного охрип, - Ты ломаешь мои представления о жизни, о людях, от тебя не спасают мои талисманы. Такие ангелоподобные создания не должны играть в баскетбол, не должны так смотреть, не должны так стремиться что-то доказывать. Ты самая сильная жертва, которую я встречал, и при этом я даже не видел тебя в деле – я просто это чувствую. Знаешь, как тяжело, когда чувство твоего превосходства буквально прибивает к земле. А самое неприятное, что ты сам не считаешь нужным подчинять себе кого-то, - Мидорима поцеловал руку тени, какцелуют руки девушкам на светском приеме. Один поцелуй, второй, третий. Куроко уже почти не дышал, как вдруг перед глазами возникла вспышка ярко зеленого цвета, и еще одна, и снова. Тело будто пронзало разрядами тока, не болезненными, но очень неприятными, а поганый рот совсем не хотел слушаться, и парень просто не мог вымолвить ни слова.Совсем плохо стало когда, когда все эмоции Куроко будто заменили чужие, такого жара внутри он никогда не чувствовал, какая-то странная истома разливалась по и так обездвиженному телу, непонятная нежность затопила сознание, и Куроко с ужасом понял, что Мидорима установил с ним связь. Закрыв глаза, он увидел нить, которая вибрировала, натянутая, как струна, от его руки, к руке Мидоримы, как наручники, подумал бы раздающий, но своих мыслей не осталось совсем, только чувства и мысли Мидоримы, только ощущение его губ уже на своих пальцах, только биение собственного пульса.Закончилось все быстро: просто чужие эмоции исчезли, а Мидорима снова стал безвольной куклой. Рядом с ним возник Акаши, и жестом, не размыкая губ, на которых играла странная улыбка, указал на место возле стены, где сам стоял ранее. Атакующий защитник послушно, немного нетвердой походкой, направился туда, куда ранее указал ему рукой капитан. Куроко выдохнул, все еще находясь в шоке.

- Мурасакибара, теперь твоя очередь, - Куроко передернуло от спокойного, напрочь лишенного эмоций голоса, а еще от осознания того, что они только начали, все поколение чудес будет иметь доступ к его телу, а он не в силах ничего сделать.Долговязая фигура быстро оказалась возле фантома, и Куроко с удивлением понял, что его взяли на руки, как маленького. Сильные руки прижимали мальчика к себе, но, кажется, подумав, что на весу держать свою ношу не очень удобно, Ацуши умостился прямо на полу, скрестив ноги по-турецки, держа при этом Куроко на вытянутых руках перед собой. Когда удобное положение было принято, Тецуя переместился на ноги к гиганту: одну руку он поместил Куроко под коленки, а другую под шею. Стыдно признаться, но Куроко было довольно удобно, ведь после установления связи с Мидоримой, все тело подрагивало от напряжения, и хотелось просто отключиться. Мурасакибара прижал его к груди, и стал покачивать, словно убаюкивая. Странно, но это успокаивало, даже давало странное спокойствие, было тепло и уютно, как в детстве, мелькнуло у Куроко в голове. Полностью положив себе на колени мальчика, центровой освободил одну руку и стал перебирать волосы фантома.- Такие мягкие, прямо как ты, Куроко-чин. Хотя нет, ты не мягкий, ты как море, и глаза у тебя такого же цвета, и имя такое, вкусное, что ли. Мне нравится звать тебя по имени: Тецу, Тецу. Море точит камень, Тецу, даже самый неприметный булыжник становится гладким и приятным на ощупь. Так ты и меня точишь понемногу. Я стал совсем ручным - мне нравится слушать волны, мне нравится твой голос – я могу пойти на твой зов куда угодно, скажешь мне умри – и я умру, скажешь, убей – я сделаю это, не задумываясь. Прими меня, и ты никогда не пожалеешь, - руки Мурасакибары принялись почесывать ушки, и Куроко показалось, что он тонет в приятной неге, но тело снова пронзил разряд уже знакомой боли, перед глазами вспыхнули ослепительные фиолетовые круги, и парень с ужас осознал, что установил еще одну связь, даже крепче, чем первая. Именно в этот момент, Мурасаибара поцеловал его в макушку, и все кончилось. Сильные руки подхватили тень из объятий Ацуши, а он сам остался сидеть в том же положении, с совершенно отсутствующим выражением лица. В голове пронеслось, что если бы он ощутил Мурасакибару, так же, как Мидориму, то, наверно, повредился бы головой.Подняв глаза, Куроко наткнулся на горящий взгляд Аомине, и подумал, что перед этим была просто разминка. Куроко довольно сильно прижимали к себе, и парень поразился жару, который исходил от Аомине. Из всей команды, фантом склонялся к Аомине больше всего, объяснить это было сложно, но ему импонировала какая-то первобытная сила, исходившая от света, который он выбрал себе сам. В связке с ним он чувствовал, что в баскетболе нет ничего невозможного, что именно со смуглокожим напарником он сможет полностью раскрыть потенциал, который открыл Акаши. Поэтому сейчас, именно Дайки мог нанести самую болезненную рану, ведь Куроко знал, что можно ожидать от своего компаньена.- Боже, как давно я об этом мечтал, - хриплый, совершенно не похожий на голос, который Куроко всегда слышал, обжег слух. Дыхание Аомине было частым и прерывистым, как после длительной пробежки. Поставив парня на ноги, Дайки опустился перед ним на колени и крепко обнял за талию. Обнажившаяся полоска кожи между резинкой шорт и форменной майкой моментально покрылась мурашками от дыхания света, а когда губы коснулись впадинки пупка, Куроко начал задыхаться.