Пролог (1/1)

Происходящее для Гакушу было будто бы в замедленной съёмке. Папа говорил что-то, но младший Асано совершенно не улавливал смысла его слов. Серый туман словно забирался под кожу, горьким дымом проникал в лёгкие, жёг горло. Улица становилась всё более размытой…С трудом открыв глаза, Гакушу не увидел ничего, кроме темноты. Она была повсюду, обволакивала его тело, сгребала в мрачные объятия. Руки лежали по швам, как у оловянного солдатика, и совершенно не реагировали на попытки Гакушу управлять ими. До того момента, пока они не стали подниматься. Парень с ужасом осознал, что к ним привязаны верёвки и только за их счёт он стал двигаться. Словно он был главным актёром кукольного театра. Верёвками кто-то управлял, но кто, Асано понять не мог. При попытке сопротивляться, запястья стирались в кровь. Взвыв от боли, парень перестал вырываться.Всё вокруг начинало казаться таким обыденным… Гакушу понимал, что это обман. Однако тело не собиралась поддерживать своего хозяина. Присутствующая в его голове тревога превращалась в панику. Она разливалась по его телу, словно отрава. Заполненное ядом сердце бешено гоняло отравленную кровь по венам, выплёскивая огромные порции адреналина. Тело парня превращалось в сплошной оголённый нерв. Когда паника добралась до разума, Асано закричал так громко, как никогда не кричал до этого.Проснувшись от собственного крика, Гакушу судорожно огляделся в комнате. Рядом с электронными часами, показывающими красным цветом пять утра, сидело чудовище. Но чем дольше Гакушу на него смотрел, тем больше убеждался в обратном. Это всего лишь тёмный участок комнаты, до которого не добрался лунный свет.—?Опять этот сон… Как же он противен,?— прошипел парень, яростно сжимая простыню.Только противен он был не как сон, а как воспоминание.***—?Почему я не могу сделать уроки позже? Они ведь не убегут! —?мальчик всё больше и больше срывался на крик. Ему всегда было не комфортно рядом с отцом, он не понимал его. И лишь в играх с другими детьми он находил утешение. Он даже завёл друзей, которых не хотел бросать ради учёбы.—?Они тянут тебя на дно Асано-кун. Ты ребёнок, и пока не способен это понять. Однако, у меня есть способ помочь тебе,?— губы Гакухо Асано сложились в улыбку, которая не предвещала ничего хорошего.Происходящее для Гакушу было будто бы в замедленной съемке. Папа говорил что-то, но младший Асано совершенно не улавливал смысла его слов. Серый туман словно забирался под кожу, горьким дымом проникал в лёгкие, жёг горло. Улица становилась всё более размытой…Нудная взрослая речь не вызывала желания демонстративно зевнуть. Напротив, он начал повторять за отцом каждое слово.—?Лидер способен не только держать путь, но и вести за собой людей. Но если кто-то идёт не за ним, а рядом с ним, он уже не лидер.В трансе повторяя слова отца, девятилетний мальчик пошёл в сторону площадки. Ждавшие его с волнением дети, тут же оживились. Но стоило ему заговорить, как их улыбки сползли. После того дня он жил со странным чувством пустоты.В тринадцать лет он впервые увидел, как председатель затуманил разум его одноклассника, чтобы использовать парня в каких-то целях. Тогда-то он и вспомнил, что произошло в его детстве. Вспомнил, как отец залез ему в голову, отобрал что-то важное, превратив в своего очередного слугу. В его разум вмешались, пересобрали, словно конструктор.Разве не прекрасный повод возненавидеть отца? Игра, в которой старший Асано обращается с сыном как с навечно подчинённым, показалась Гакушу немного скучноватой. И он начал новую, состоящую из войны между отцом и сыном.—?Я сделаю из тебя своего раба.—?Надо же, а я планировал превратить тебя в канцелярскую крысу до конца твоих дней.…И председатель её принял.