Часть 16 (1/1)

—?Масса Бозона Хиггса ровна… —?Каяно лениво подпёрла рукой щеку, искренне не понимая почему, Коро-сенсей затронул эту тему. Это ведь, очень сложная наука, не входящая в их программу. Но ему, зачем-то, понадобилось их задержать после уроков для этого? —?…Желтым человечкам на экранах телевизора*! Ладно ребят, не буду вас томить. Я собрал вас всех не для этого?— Повернувшись к классу спиной, осьминог выждал театральную паузу, слишком сильно напоминая воспитателя на детском утреннике. Слишком серьезно и от того слишком нелепо?— Новый год через неделю, и как насчет того, чтобы отпраздновать его вместе?! —?Учитель на радостях поднял щупальца вверх, готовый на все возможные возгласы, но был убит тягучим молчаньем в ответ. Всё в шоке уставились на него, не ожидая такого предложения посреди дня. В помещении повисла гробовая тишина, и не убиваемый, увидев это, смутился. Кожа порозовела, под глазами-бусинками появились тонкие очертания румянца. Вот только почему то сиреневого, а не красного, но фиг с ним. Кто знает, какая у него там анатомия?— Эх, я просто подумал… —?Он не договорил?— гул налетел ушатом, сильно испугав его. Сжавшись от резкого шума, Коро-сенсей развеселил учеников, которые уже вовсю придумывали идеи и предлагали помощь в чем-либо.—?Чур мы украшаем класс! —?Радостно закричала группа учеников у дверей. Было не разобрать кто там, из-за рук и шума, но их было примерно семь.—?Тогда мы украсим всё вокруг, чтоб выглядело солидно! —?Нагиса, вместе с Кармой подняли ручки вверх, тем самым выделяясь. И Каеде уже хотела присоединиться, как её нагло схватили под локоть:—?Ну, а мы готовим! —?Блондинка сжала её ладонь в своей, светясь уверенностью и довольством. А вот Каяно понимала, что настал момент позора, ведь она совсем не умеет готовить. Совсем.***—?Я спросила у каждого на наличие какой-либо аллергии, и составила меню, осталось только приготовить! —?Кажется, Люси светилась от счастья, совсем не парясь от том, что их всего двое. Зелёноволосая не могла понять, почему Драгнил отказалась от помощи, учитывая что еды нужно будет очень много. Нет, Каяно не сомневалась в способностях блондинки, вовсе нет. Наоборот, она хотела чтобы именно Люси готовила еду. Её еда, наверное, самая лучшая еда, которую пробовала девушка. Пища таяла во рту, специи идеально соблюдены, все идеально и красиво. Такое редко можно увидеть, чтобы еда была вкусной и красивой. У неё реально талант. Но, справиться ли они одни, на весь класс? —?О, и чуть не забыла, научить тебя готовке!—?Меня?—?Конечно тебя! Чтобы тебе было легче, я решила что будем только мы вдвоем.—?Это рискованно…—?И поэтому веселее! —?Схватив кухонный нож для мяса, блондинка поманила её к себе, тут же ставя в правильное положение руки, положив сверху свои и прильнув спиной к ней. Близко, слишком близко?— Смотри, когда ставишь костяшки вот так, то можешь смело шинковать на любой скорости. Из-за костей ты просто не сможешь пораниться?— Девушка, словно зачарованная слушала её голос, смотрела на их руки и чувствовала горячие дыхание над ухом. По телу прошел разряд. Всё остановилось, пропало в темную бездну, вырывая из этого мира. Каеде чувствовала, будто проваливается и падает, падает, падает. Падает в свой мирок. В конце, обычно, должен быть удар об землю, об жестокую реальность, решившую забрать обратно свое. Но удар был мягким и легким. Люси, оказавшаяся этим ударом, была как горячая подушка, нежно обволакивающая со всех возможных сторон. Приятно и спокойно. Каяно хотелось забыться, утонуть в этой теплоте, и никогда не вылазить в холодную действительность. В этот серый, злобный мир.—?Спасибо тебе большое?— Вытирая руки от воды об кухонное полотенце, Каяно присела за стол, смотря как Люси мешает деревянной лопаткой порубленное мясо на сковородке?— Я всегда хотела научиться, но возможности не было.—?Знаю.—?Откуда?—?Мне сказал это твой язык тела.—?Ты слишком много знаешь, для своих лет?— Драгнил грустно улыбнулась на эти слова.—?Сама удивляюсь?— Тяжесть, возникшая из-за воспоминаний блондинки о своей жизни, и о которой до сих пор не знает Каеде, повисла между ними, давя и втискивая всё хорошие далеко от них.—?Можно вопросик?—?Только один?— Девушка удивленно уставилась на Люси. Один? Но какой тогда, если их сотни?—?Блин, у меня их много…—?Задай тот, который у тебя был с самой первой встречи.—?Где твоя семья?—?Какая именно?—?А что, есть и другие?—?Семья есть по крови и по душе. Если по крови, то мои родители умерли, когда мне было шесть лет.—?А кто такие по душе? —?Люси оперлась об столешницу, стоя к ней спиной.—?По душе… Семья по душе, это те кто дорог твоему сердцу, и им необязательно быть с таким же ДНК. Это люди которые любят тебя несмотря ни на что. Они готовы прийти на помощь, даже если обижены, сильно обижены. Эти люди могут подкалывать тебя, и по ощущениям издевается, но за тебя будут горой перед другими.—?Прям как у нас?—?Да, ваш класс настоящая семья, вы только пока это не осознали.—?А ты? Ты тоже в нашей семье? —?Внутри всё сжалось в ожидании ответа.—?Если вы так считаете… —?Кеде не думала. Моментально встав, она заключила блондинку в крепкие объятия.—?Ты самая главная в нашей семье! Ты мама! —?Слова вырвались быстрее, чем мысль об этом. Замерев, девушка ожидала ответа. Люси медленно развернулась, и на её лицо упали пару горячих слез. Драгнил плакала? Горячие руки стиснули её ещё сильнее, прижимая к своей груди.—?А ты дочка… —?Каяно не знала почему, но внутри всё стало на свои места после этих слов. Мама и дочка. Наверное, именно это она всегда хотела. Иметь маму, которая всегда будет рядом. И Люси стала ею, хоть и была совершенно чужим и скрытным человеком. Чужая подарила столько заботы, больше чем родной отец, спившийся из-за ухода супруги. Каеде не помнит свою настоящую мать, всё что она помнит, это силуэт в дверном проеме. Это всё. А Драгнил дала больше. Поэтому сердце так к ней рвется. Наверное. Сейчас, девушка ни в чем не уверенна?— Моя дочка?— Хотя нет, одно она знает точно?— Люси способна слышать. Слышать боль твоего сердца. Ведь, если бы она не слышала его, то горячая ладошка не была бы в этот момент на её грудной клетке у самого ценного и хрупкого, забирая с собой страх, который мешал дышать уже не один год.