Глава двенадцатая: Не будите зверя. (1/1)

Просыпаться под грохот снарядов, вестрелов и криков - стало уже обыденностью. После выписки меня отправили на оборонительные позиции под городом с интересным названием. Лодзь. Именно сюда были стянуты наши силы из под Варшавы, сразу после нашей контратаки.- Кравецкий! Не торгуй рожей, а стреляй! - надрывая горло, кричал поручик. Как же я соскучился по "пинкам" от нашего командира.- Какого черта гаубицы молчат?! Солнцев! Мухой туда!- Так точно, Ваше благородье! - оттарабанил Солнцев и побежал в сторону артиллерийского полка.- Ваше бродь! Против нашего зверя у немца шансов маловато будет. - смеялся сосед по траншее. - Хватит лясы точить! Стреляй! - не оценив шутку, приказал поручик.Кстати об этом. После того случая, когда я рвал немецких овчарок как тряпки, одно моё присутствие вызывало подъём боевого духа. Я стал чем то вроде знамяни полка. Соответственно моё настоящее имя было смещенно более броским прозвищем. Волколак. Придумал его один суеверный пожилой солдат. Вроде бы как это пёс, который может превращаться в огромного волка или медведя. В любом случае это звучит глупо. - Волколак! Давай! Порви этих гадов как тогда! - преободряюще прогалосил уже другой солдат.- Хватит меня так называть! Я Гриша! Гриша Кравецкий! - ответил я.- Как скажешь! Просто сделай это!В один момент в окоп запрыгнул немец. Крича что то на своём он кинулся в штыковую на командира. Подлетев к нему, я как следует залепил гаду в морду. Он выронил винтовку и схватился за лицо. Взяв за грудки, я поднял его над землёй. Он недоуменно посмотрел на меня, но потом будто самого сатану увидел. Начал орать, вырываться, барахать ногами.- Schei?e! B?r! Nicht t?ten! - кричал он. Но я не понял ровным счётом ничего. Поэтому выкинул немчуру из окопа. Поднявшись на ноги он побежал прочь, махая руками и повторяя "B?r". Не знаю что это значит, но несколько противников услышав это отступили с ним.Наконец заговорила наша артиллерия. На этот раз уже все силы неприятеля обернулись в бегство. Атака закончилась. В очередной раз много раненых и убитых с обоих сторон. Помогая переносить раненых я услышал немецкий. Недалеко. Из соседней воронки. Вскинув винтовку, я медленно пошёл к ней. Плачь. Кто то плакал и говорил, что то на немецком. Подойдя ближе я посмотрел внутрь. Там лежал немец. У него не было ступни. Он плакал и держался за культю. Я начал подходить ближе. Заметив меня он заплакал ещё сильнее и закрыл лицо лапами, лопоча что то на своём. Положив винтовку, я подошёл в плотную и присел на одно колено. Это был совсем молодой солдат. Возможно даже мой равестник. Надя рассказывала, что если я останусь без конечности, то первым делом нужно перетянуть то что осталось. Ремень. Должно подойти. - Эй немчура. - сказал я.Он посмотрел на меня. Я показал ремень, а потом пальцем указал на ногу. Похоже, что он меня понял. Подсунув ремень под ногу, я затянул его со всей силы. Он закричал. Сильно и пронзительно. Кое как закрепив эту конструкцию на ноге я похлопал его по плечу.- Ну что немец? Пойдём? - спросил я. - Имя то у тебя есть?Он посмотрел на меня не понимающи. Тогда я показал на себя пальцем и сказал:- Гриша. Я Гриша. Гри-ша.- Карл. - ответил он сквозь слезы.- Хорошо Карл. Пойдём? - спросил я.Он все так же непонимающе посмотрел на меня. Я взял его под спину и колени и поднял. На удивление он был не особо тяжёлый. Понимая, что нести его к нам нельзя, я принял сумасшедшее решение. Надо идти к немцам. Их позиции были далеко, но делать нечего. Я не мог позволить этому солдатики умереть.Поднявшись из грязной воронки я медленно пошагал в сторону немецких траншей. - Гриша! Ты куда?! - окликнул меня сослуживец- Братцы. Не знаю вернусь ли, но мне нужно помочь этому псу.- Дурак! В плен же возьмут! Кто нибудь, позовите командира! Ваше бродь! Я медленно пошагал дальше. Крики и уговоры становились все менее слышными, пока вовсе не пропали. Мы вышли в поле. Не разбомбленное. Цветы, трава, птицы. Здесь не было войны. Передними открылся лишь прекрасный вид. Жёлтый лес вдалеке, поле волнующееся от дуновений ветра и плывшие по голубом небу облака. Это было великолепно. Война перестала для меня существовать. Было только это осеннее золотое королевство.Пройдя бесчисленное количество времени по этим пейзажам, в дали нам показались немецкие позиции. Мой компаньон обрадовался, однако я не мог разделить его счастья. Мне было неизвестно, что именно со мной сделают.В какой-то момент я начал слышать немецкие возгласы. Раненый сразу же среагировал на них и начал кричать в ответ. Из окопов выспались фигуры. Много фигур. Они начали махать руками и звать нас к себе. Подойдя ближе я увидел как вперёд подался офицер. Взяв двух солдат, они все вместе направились к нам. Когда я оказался в паре метров от них, сказал:- Ваш?- Наш. - неожиданно ответил мне офицер. Я пошатнулся от удивления. - Что такое русиш? Думал, что только ты знать dieses язык?- Ну были подозрения. Так вы примите раненого.- Ja, конечно. Hans. - он обратился к одному из солдат и указал на Карла. Он подошёл и взял его на руки. - Ты же понимайт, что мы не можем тебя отпустить?- Да. - ответил я.- Тогда вперёд.Я лениво пошёл за ними. Сзади мне в спину упёрся немецкий штык. Теперь я в плену. Как быть? Что делать? Неужели это конец?- B?r! - крикнул один из колбасников вышедший из толпы. Вид у него был ошарашенный. Он подошёл ко мне и начал всматриваться в мое лицо. Судя по всему он меня узнал. Сняв гимнастерку он продемонстрировал всем ужасные шрамы. Они были настолько глубокие,что на их месте даже не росла шерсть. Один был на шее. Два других на спине. Они тянулись от самого затылка и до поясницы. Дальше он показал плечо. След от глубокого укуса. Было больше похоже на то что он подрался с медведем.Сзади меня хорошенько приложили прикладом по затылку. Я вырубился.Очнулся я только к вечеру. В землянке. Я был привязан к стулу, на морде у меня был намордник. Голова жутко болела. Рядом сидел офицер. Заметив, что я очнулся он обратился ко мне. - Ты наконец то проснулся руссиш? Хорошо. Никогда бы не поверил, что увижу перед собой легендарного "медведя".До меня кажется дошло значение того слова. "B?r". Медведь. Они назвали меня так после той бойни.- Прости за негостеприимность, но я не хочу, чтобы меня собирали по полу. Многие мои солдаты приходят в ужас, лишь от твоего присутствия. Я слышал те рассказы о тебе, что будоражат умы моего полка. Но смотря на тебя, я не испытываю этого первобытного страха. Ты просто ребенок. - он подошёл ко мне и взял за морду, пристально вглядываясь в черты моего лица. - Не больше, не меньше. Но что если пробудить в тебе того, кто мне нужен. - он отошёл отвернувшись от меня. Достал, что то из кармана и сказал - Я так понимаю это для нашего зверя ценнее всего. - он повернулся и показал ту самую иконку, что оставил мне Архип. - Давай же не стесняйся. Выпусти зверя.Я закрыл глаза и отвернулся. - Господи, как я его ненавижу. Хочу порвать урода на куски.- думал я про себя скалясь.- Да продолжай. Выпусти его наружу. Я хочу увидеть того, кто готов рвать врага как бумагу! - словно маньяк говорил он мне. Его глаза загорелись. Я же продолжал сопротивляться. - Похоже, ты не хочешь показывать мне настоящего себя. Тогда пойдем другим путем. - он выглянул на улицу, что то прокричал на своем и сел напротив меня.В землянку вошёл солдат. Офицер встал и сказав ему что то, тыкнул пальцем в меня. Он взял ведро с водой и облил меня. После поднял дубинку со стола и встал сзади.- Я все равно добьюсь своего. Я хочу увидеть руссиш зверя. Сейчас! - меня ударили по плечу. Боль была дикая. - Я хочу знать с кем сражаюсь. Знаешь каково это? Пускать толпу живых псов на верную смерь, просто потому что надо взять ничтожный клочок земли. А потом тебя отбрасывают до самой границы и ты понимаешь, что они умерли зря! - ещё один удар. Прямо по горбу. Сука. Ненавижу. - У тебя наверное появился вопрос. Зачем? Зачем эти пытки? Зачем мне твой внутренний монстр. Зачем? Ответ прост. Я хочу понять как с вами бороться. А для этого мы будем проводить эти процедуры пока ты не здохнешь. Я видел те шрамы у солдат. Именно ты их оставил. Я не хочу даже знать, что стало с теми кто погиб. Просто скажи честно, там осталось хотя бы что-то? Ах да. Прости. Кажется ты немного скован в общении. - он посмотрел на солдата и кивнул. Удар. На этот раз по колену. У меня проступили слезы. - Теперь я понимаю ненависть Вильгельма к вам. Вы все звери. Вы не достойны существования. - он кивнул и меня ударили по голове. Я зарычал. Меня распирала злоба. Веревки уже не могли сдержать этого зверя. Они трещали. Немцы начали трусливо расступаться. Офицер, что то кричал этому гаду с дубиной, но тот стоял как вкопанный. Тогда он подбежал и выхватив оружие из рук экзекутора начал бить меня. Но я не чувствовал боли. Только ненависть. Вскоре веревки лопнули. Солдат поспешно выбежал из землянки оставив меня с главным гадом. Я уцепился за намордник и сорвал его. В этот момент немец расстегнул кобуру, выхватил пистолет и выпустил весь магазин. Стрелял он с закрытыми глазами поэтому все пули пролеткюели мимо. Он бился в истерике. Плакал, махал руками, звал на помощь. Но никто не пришёл. Я взял его за грудки и поднял над землёй.- Ну что мразь. Ты хотел увидеть медведя. Он перед тобой. Я не вижу прежнего счастья на твоей мерзкой роже. А знаешь, что самое страшное? - утробно прорычав, спросил я. Он помахал головой. - То что выпустив в меня весь магазин, ты лишил себя шанса на быструю смерть.- Не надо. Прошу.- Нет. Я уже здесь, сука. И просто так я не уйду.По штанам у урода потекла теплая моча. Он понял, что значит смотреть смерти в лицо. Когда она дышит на тебя. Когда он не быстрая, а долгая, мучительная и холодная. Он чувствовал каждый удар своего чёрствого, прогнившего сердца. Потому что это были последние удары. И он это знал. - Что ты чувствуешь, мразь? Ах да. Ты сейчас немного скован в общении. - я перекинул его к противоположной стенке. - Ты доволен результатом? Вот он я!Я взял дубинку и бил его со всей мочи, по чем попало. После взяв за горло и вглядываясь в его глаза, начал душить его одной рукой. Страх. Истинный страх. Вот что в них было. В воздухе повис запах дерьма. Похоже он обосрался. Офицер хрипел и жизнь покидала его. Он медленно умирал. Словно свинья, которую ударили ножом в сердце. Вскоре он вовсе угас. Убедившись, что тот умер, я положил его на пол и закрыл уже пустые глаза. Взяв свою иконку со стола, я покинул землянку. Траншеи были набиты ошарашенными колбасниками. На их лицах читался именно тот самый первобытный ужас, о котором говорил тот подонок. Толпа буквально расступалась предо мной. Они видели демона в шкуре пса. Беспрепятственно дойдя до конца окопов я покинул их и направился в ближайший лес. Пройдя около версты я начал чувствовать усталость. Настолько сильную, что буквально свалился на ходу и уснул. Наврятли мне стоит чего то опасаться. Здесь стоит бояться лишь меня.