Смешать, но не взбалтывать (1/1)
Chi bene incomincia è a metà dell'opera ( Хорошее начало полдела откачало)- Бесполезно, - тонфа прижимается к горлу так сильно, что трудно дышать. – Три из трёх.Хибари отпускает Ямамото и потягивается, убирая оружие. Тот изрядно обескуражен: конечно, в Вонголе было аксиомой, что Хибари – сильнейший из Хранителей, но чтоб настолько…
- Пошли, - уже от выхода с крыши окликает его Хибари.- Куда? – непонимающе хлопает глазами Ямамото.- В душ, - тот указывает глазами на перепачканные руки недавнего соперника. – Или иди домой прямо так, мне всё равно.В душевой непривычно пусто и гулко: кажется, её открыли специально для них двоих. Раздеваясь, откручивая краны, намыливая голову, Ямамото думает только об одном: где же он облажался? Ну не может Хибари так легко одерживать над ним верх, валяя по всей крыше, словно первоклашку.
Почувствовав чей-то взгляд, он плещет в лицо водой, торопливо открывает глаза. Хибари, ещё менее впечатляющий без одежды, чем в ней, смотрит оценивающе: с похожим выражением лица отец Ямамото обычно закупает на рыбном рынке лосося, тунца и креветок для ресторана.- С таким телом можно драться и получше, - поджимает губы Хибари.Настроение портится окончательно. Он выходит из душа не посвежевший, а словно одурманенный; неряшливо вытирается; брюки противно липнут к влажной коже; с волос за шиворот скатываются холодные капли.
- Молока хочешь? – проходящий мимо Хибари делает неопределённо-приглашающий жест. – В холодильнике есть.Теперь не только стыдно, но и ужасно обидно: насколько же всё плохо, если его жалеет даже Хибари? Он всё равно идёт следом, сам не зная зачем; пол в коридоре расчерчен оконными переплётами на золотые квадраты; они выглядят тёплыми, но это только так кажется.Молоко тоже холодное; даже не «тоже», а просто зубы ломит.
- Спасибо, - говорит он потухшим голосом, ставя опустевшую бутылку на письменный стол.- Сядь, - неведомо как оказавшийся рядом, Хибари несильно толкает его в грудь, заставляя опуститься на диван. – Просто сиди.Хибари ощупывает руками его лицо – чутко, как слепая тётушка Асами-сан, которую Ямамото иногда встречает на семейных праздниках. Тётушка всегда говорит, что прекрасно представляет себе, каким красивым парнем он вырос. Непонятно, что там представляет себе Хибари, но он аккуратно проводит кончиками пальцев по сегодняшним ссадинам, чуть сильнее нажимает на кровоподтек, оставшийся от их вчерашнего «свидания» с Гокудерой. Каблуком в колено, кольцами по рёбрам, лицом о балконную решётку – вот и вся «любовь». Делают с ним, что хотят, словно сговорились. Он открывает рот, чтобы сказать «убери руки».- Помолчи, - Хибари предостерегающе прижимает левую ладонь к его губам, правой рукой доставая телефон. – Посиди тихо.Сил нет спорить. Хочется и правда просто сидеть, смотреть на шкафчик с какими-то кубками и ничего не говорить.- Нет, не тошнит, - терпеливо говорит Хибари невидимому собеседнику. – Обычное лицо. И зрачки обычные. Не кружится, насколько я вижу. Я не спрашивал. Понятия не имею, как он спит. Да, лучше. В кабинете. Тебя пропустят.- Подождём, - он садится за стол и открывает какую-то папку.Минут через сколько-то (Ямамото не смотрел на часы) дверь без стука распахивается.- Почему ты просто не выкинул его за территорию школы? – голос у Ксаны злой и неприятный, и глаза какие-то странные, красные, что ли. – Мать Тереза mod on?- Ученикам средней Намимори запрещается терять сознание на улице, - холодно говорит Хибари. – Портит статистику.
- И какие у него были глаза? – посчитав пульс Ямамото, Ксана оборачивается к Хибари.- Вот такие, - Хибари делает лицо, как у Сакаты Гинтоки, и в другое время Ямамото бы сначала удивился, а потом посмеялся. – Выпадает из реальности на 7-8 секунд, и даже не чувствует этого.
- Это не сотрясение мозга, - решительно говорит Ксана. – Скорее, нервное истощение. У Ямамото, как бы это выразиться… сложный период в личной жизни. Видимо, это его доканывает. Я тут ничем не помогу, тут профессиональный психолог нужен.- Ясно, - Хибари откидывается на спинку кресла. – Это плохо. Как вообще можно запасть на это убогое травоядное?- Язык придержи, - светящийся красно-оранжевым пистолет направлен точно в лоб Хибари. – Немного уважения, чёрт подери!- Внешний советник тоже по его поводу проходился? – лениво цедит Хибари. – Просто интересно, чего вы там не поделили.- Мало того, что он свою семью бросил, козлина небритая, - Пламя становится ярче, - так и моего отца уговаривал меня в приют сдать. И моё назначение в Варию уже несколько месяцев в подвешенном состоянии из-за того, что он отказывается подписывать бумаги. Неконтролируемая, видите ли! Как будто там есть кто-то нормальнее меня!- Луссурия нормальнее тебя, - только сейчас до Ямамото дошло, что Хибари специально её бесит.- Вступил в «голубой» профсоюз? И каким местом там у вас членские взносы платят? – она вдруг осекается. – Это из-за того раза, да? На дне рождения? Хаято проболтался-таки? Странно, не думала, что вы дружны.- Делать мне больше нечего, как с травоядными дружить, - хмыкает Хибари презрительно. – Я в окно видел. И ведь говорил же тебе не трогать его, зачем полезла?- Зато теперь ясно, что у него есть шанс на нормальную жизнь, - Ямамото всё никак не может уловить, о ком они говорят-то? – Сам знаешь, в мафии такое не приветствуется. Моральные уроды – это в порядке вещей, но гомики… Тем более, среди Хранителей. Позорище. Узнают – реки крови пролить придётся, чтоб уважение восстановить.- Я пролью, - спокойно говорит Хибари. – Сколько хочешь крови. Только не лезь.- Ты же знаешь, что проблема не во мне, - и как ей не горячо держать этот пистолет? – И не в Хаято.- Я это улажу, - Хибари даже не смотрит на оружие. – Не волнуйся, весь сор останется в избе.- Как, как уладишь? Заставишь его? Это же не выход…- Не твоё дело, - перебивает её Хибари. – Сказал же – улажу.Ксана переводит полный отчаяния и злости взгляд с Хибари на Ямамото и обратно.- Да чтоб вы сдохли! – и она от всей души хлопает дверью.- Злая она сегодня, - осторожно подаёт голос так ничего и не понявший Ямамото.- Когда я звонил, они там с этим травоядным ругались, - Хибари встаёт из-за стола.Он наклоняется к Ямамото. Тонкие, неожиданно тёплые пальцы снова проходятся по синякам и ссадинам. Только уже по-другому. Хибари словно пытается стереть их, разгладить, заставить исчезнуть. Его глаза близко-близко, и Ямамото смотрит в них, как в зеркало. Боль, ожидание, несбыточные надежды – карие глаза отражаются в серых, и все плохое словно дробится, как в детском калейдоскопе, осколки перемешиваются, и уже не ранят, а просто складываются в новый узор. Серые глаза отражаются в карих – и какой там уже Гокудера, какая, к чёрту, разница, было ли что-то, или приснилось всё, если рядом, только руку протяни – оно, то самое, от чего будет хорошо и спокойно? Ямамото поднимает руку: так, наверное, тянутся к бутылке, косяку или шприцу те, кто не в силах больше терпеть боль.- Иди сюда, - строгий школьный галстук скользит под пальцами, как удавка, отправляющая в лучший мир. – Иди сюда, Хибари.Они не целуются: ведь поцелуи нужны только девчонкам, правда же? Они не обнимаются: не хочется. Они не торопятся: куда спешить, если ты уже там, где надо?Хибари раздевает его аккуратно; он всегда всё делает аккуратно, даже дерётся. Касается бережно; не спрашивает «нравится?», или «тебе хорошо?», а просто ловит глазами взгляд Ямамото, и сильнее нажимает там, где это приятно.
Ямамото тоже тянется к нему – дотронуться, приласкать, порадовать; но Хибари легко отводит его руку и чуть заметно качает головой: не надо.Какой же Хибари непривычный, когда рядом не «толпа», а всего один человек.Или дело не в количестве?Растягивает его Хибари тоже медленно и осторожно, и всё бы ничего, да только на третьем пальце у Ямамото просыпается мышечная память. Он сразу сжимается, дёргается суматошно, зрачки расширяются от боли и страха.«Кто это тебя так?», спрашивают серые глаза, и тут же прячутся за ресницами: глупый вопрос.Как будто есть варианты.- Я эту тварь белобрысую на куски порву, - Хибари смотрит на шкафчик с кубками так зло, словно там-то и сидит мерзкий Гокудера.
- Хибари, - Ямамото слегка касается его подбородка, заставляя вернуться к себе взглядом, - смотри только на меня, ладно? Всё в порядке, Хибари. Просто это будет немножко долго, хорошо?- Хорошо, - повторяет Хибари.Когда он входит, даже почти не больно. Ну, то есть больно, конечно, но терпеть можно. Просто Ямамото почти сразу начинает жалеть, что они не выбрали другую позу. Потому что Хибари постоянно цепляет глазами его взгляд, и приходится всё время «держать лицо». И видно, как Хибари волнуется, и смущается от этого, и волнуется ещё больше. И как сдерживается – изо всех сил; двигается медленно, чтобы не сделать ещё больнее.
- Хибари, давай попробуем по-другому? – нерешительно говорит Ямамото.- Сто лет пройдёт, Ямамото Такеши, - тяжело выдыхает Хибари, - прежде, чем ты научишься мне врать.И, правда – куда уж тут стесняться-то?- Очень больно, - честно говорит Ямамото, - давай на первый раз закончим, хорошо?- Хорошо, - покладисто говорит Хибари.Ямамото чувствует, как ладонь Хибари мягко обхватывает его член; движется неровно, не в такт толчкам, и от этого разнобоя в голове у Ямамото словно что-то размыкается. Вроде и видит, и слышит, и чувствует всё, да только как-то мимо ума. К боли примешивается всё больше удовольствия, и когда этот горько-сладкий коктейль ударяет по мозгам, Ямамото совсем перестаёт соображать.… Он сидит на диване, неловко поджимая под себя ноги – просто так сидеть больно. Он не помнит, чем всё кончилось, но точно знает, что всё хорошо: сейчас хорошо, и будет хорошо, и, даже когда туман в голове рассеется, хорошее никуда не исчезнет. Он не помнит, как одевался: кажется, это Хибари продевал его руки в рукава и кропотливо застёгивал пуговки, и всё остальное тоже он.
Зато Ямамото теперь помнит Гокудеру. Серебристые волосы, кошачьи глаза, сильные пальцы, прохладную кожу; как он бьёт, как он гладит, как он сжимает – Ямамото помнит каждую чёрточку, каждый взгляд, каждую секунду.
Всё помнит.
Но больше ничего не чувствует.- Пить хочешь? – спрашивает безупречно собранный, даже причёска – волосок к волоску, Хибари.- Неа.- Лучше ляг, - Хибари садится - рядом, но не слишком близко.- Ага, - он кладёт голову Хибари на колени, смотрит снизу вверх мечтательно. И тот его не прогоняет. – Хибари?- М?- Погладь меня по голове, а?- Проболтаешься кому – загрызу, - сулит Хибари, пропуская между пальцами короткие чёрные прядки.- Загрызёшь, - беспечно соглашается Ямамото, закрывая глаза