?Ярмарка?, maylinaddams, футбол (Деян Ловрен/Шиме Врсалько) (1/1)
— Мы оба сумасшедшие, — пыхтел Деян, подхватив Шиме под ягодицы. — Шиме мой… псих… ненормальный… чтоб я… ещё… хоть раз… тебя… послушал…Каждое слово сопровождалось резким движением, и примерно на каждом третьем раздавался душераздирающий скрип шаткой конструкции, служившей укрытием их безумию. Шиме лишь вздыхал, крепче сжимал бока Деяна ногами, скрещивал ступни за его спиной и прикусывал ухо, иногда слишком сильно. В полутьме взгляд Деяна выхватывал то колечки тёмных волос, прилипших ко взмокшему лбу, то белки закатившихся глаз, то разные части намалеванного на холстине изображения, наверняка бравурно-батального, как и все остальные, покрывавшие стены павильонов на этой богом забытой ярмарке в пригороде Загреба.Им обоим стоило немалых трудов вырваться хоть ненадолго из водоворота семейных дел, несмотря на официальный отпуск. Шиме проходил очередную реабилитацию, Деян пытался удержать на плаву свой отель. Разнообразные родственники и друзья постоянно вертелись под ногами, просто уединиться и поговорить становилось всё труднее, так что, будучи в кои-то веки в одной стране, они общались меньше обычного и наконец решили сбежать. Откопав из гаража старенький фольксваген, Деян ждал Шиме у вокзала, опустив крышу; Шиме запрыгнул на переднее сиденье, не потрудившись открыть дверь, швырнул сумку назад и строго-настрого запретил включать навигатор. Чем дальше они удалялись от международных автострад, чем хуже, до полного исчезновения, становился асфальт под колёсами их колымаги, тем легче становилось на душе у Деяна.На эту помесь средневековой ярмарки с цыганским табором они наткнулись на третий день. В прошлом туристический аттракцион, некогда шумный и яркий, возник словно бы из ниоткуда — ночью прошёл дождь, и с утра стоял туман. Они проехали скопище шатров насквозь по аллее, сделав полукруг по площади с пересохшим фонтанчиком; чуть дальше обнаружился городок, а в нём мотель. Поев и отоспавшись, они вернулись сюда пешком и долго бродили, разглядывая мазню неизвестного художника, расписавшего все стены, выключенные музыкальные и игровые автоматы, маленькую карусель, покрытую пылью. Кое-где на потускневших вывесках сохранились разноцветные лампочки; они беспорядочно мигали в опускающихся сумерках, когда Шиме, лукаво улыбаясь, затащил его в проход между шатрами, где свисающий полог образовывал небольшой коридорчик. Шиме обернулся, и, прислонившись спиной к суковатому бревну, подпиравшему крышу, провокационно облизал пухлые губы и притянул Деяна поближе, взяв за бёдра.Ну и вот.Подпорка, в которую Шиме упирался спиной, угрожающе покачивалась; Деян поначалу взрагивал от скрипов, но Шиме так вздыхал и сжимался на нём, что очень скоро стало плевать. Скрипы, вздохи и постанывания постепенно терялись в шорохах и других звуках снаружи. Приподняв ткань, в их убежище плеснул прохладный влажный ветер: надвигалась гроза. Деян задвигался быстрее, и первый раскат грома поглотил их крики.Они постояли немного, обнявшись, пытаясь отдышаться, цепляясь друг за друга так, словно ветер мог их унести — но только пусть вместе.Шиме отстранился первым, натянул штаны и застегнул ремень. Едва дав Деяну справиться с молнией джинсов, он потащил его наружу. Бегом, держась за руки, они припустили к гостинице; дождь застиг их на полдороги. Шиме поднял мокрое лицо и засмеялся. Деяну казалось, что он никогда ещё не был так счастлив.