Я не секретарша. (1/1)

Всю ночь Тсуну мучили кошмары. Ему снилось, что он вместе с Юико и Ямамото идёт через какой-то мрачный лес, в котором растут сплошь сухие деревья, и единственными зелёными пятнами в этом лесу является мох, растущий повсюду. Ветви деревьев-великанов постоянно хватают Саваду за одежду, бьют по лицу, преграждают дорогу, а он боится лишь перепачкать новый костюм, купленный на последние деньги. Наконец Юико подводит Тсуну и Ямамото в самому толстому и высокому дереву, кора которого даже не коричневая, а грязно-серая, и нажимает на небольшой сучок. Кора дерева раздвигается в сторону, открывая перед Тсуной кабину лифта с зеркальными стенами. Юико и Такеши легко прыгают внутрь и кора начинает съезжаться снова, а стелющиеся по земле корни огромного дерева хватают Тсуну за ноги, мешая ему попасть в лифт вслед за друзьями. Ему удаётся лишь схватится за кусок коры, прикрывающий кабину, и оторвать его, так что когда лифт начинает плавно спускаться вниз, Саваде становятся видны поросшие плесенью лианы, выполняющие роль канатов лифта. Неожиданно японец замечает два красных отблеска внутри шахты. Сильная рука без видимого труда отодвинула прочные лианы в стороны и из дерева прямо к обомлевшему Тсуне шагнул его новый босс. Трель будильника прозвучала так резко и громко, что Савада, обычно с трудом заставлявший себя даже руку протянуть к тумбочке, резко сел на кровати и уставился взглядом в темноту. Что поделать, свет от фонаря, расположенного на улице, бил прямо в окно его маленькой квартирки, так что пришлось купить самые плотные шторы, которые он только мог найти, и драпировать окно каждый вечер так, чтобы не оставить ни одной щёлочки для попадания света. Дотянувшись дрожащей рукой до тумбочки, Тсуна сбросил ноги на пол и принялся искать тапочки. Пол был слишком холодным, чтобы ходить по нему босиком. Один тапок отыскался под кроватью, а второй в зоне видимости обнаружен не был. Поползав по полу и как следует надышавшись пылью, добрая половина которой оказалась на пижамной рубашке, Савада поднялся и, стараясь наступать на пол одними только пятками, потопал в ванную. Из зеркала на японца смотрел молодой парень, которому едва ли можно было дать двадцать пять лет. У парня были короткие спутанные волосы, торчавшие дыбом, как после удара током, большие глаза карамельного оттенка, бледная кожа и мелкие черты лица. В общем-то симпатичное личико портили синяки под глазами и испуганное выражение лица, да и Савада относился к той породе мужчин, которые даже будучи довольно привлекательными внешне вовсе не привлекают дам, а лишь вызывают у некоторых из них умиление. То ли дело его новый начальник...- Эй, сегодня я начинаю новую жизнь! - и Тсуна улыбнулся своему отражению в зеркале. Старая жизнь у него не сложилась напрочь. Школу он закончил так себе, если не сказать плохо, а потому выбрал не слишком престижную специальность, связанную с делопроизводством. Несмотря на то, что он был единственным мальчиком на своём факультете, ему так и не посчастливилось не то, что лишиться девственности, даже поцеловаться с какой-нибудь представительницей прекрасного пола. Один раз, правда, ему чуть было не улыбнулась удача, когда во время празднования успешной сдачи очередных экзаменов одна милая особа почувствовала себя одиноко, но кончилось всё в итоге тем, что перепивший с непривычки Тсуна провёл ночь в обнимку с фаянсовым другом, а девушка ушла в ночь, флиртовать со случайными прохожими.В двадцать три года Савада всё-таки переехал жить отдельно от родителей, так как дольше оставаться с ними под одной крышей считал неприличным. Ничего хорошего из этого, правда, не вышло, так как водить домой, исключая нескольких друзей, было некого, а вот минусов, в виде отсутствия чистых вещей и горячей еды, было очень и очень много. Да и работать ему всё равно приходилось в небольшой конторке отца, так как без опыта работы его готовы были брать лишь туда, где зарплаты едва хватало бы на еду и проезд. Однако работать с отцом оказалось куда труднее, чем казалось на первый взгляд. Попытки Ёмицу Савады совмещать в себе любящего папочку, который большую часть детства Тсуны провёл в командировках, и требовательного начальника обернулись полным провалом, результатом которого стал крупный семейный скандал, после которого Тсуна уволился "в никуда". Несколько месяцев юноша сидел совершенно без работы, а следовательно и без денег, на одних только накоплениях, которые ему удалось сделать лишь потому, что после работы хотелось только есть и спать, а значит особенно тратить деньги было некуда. Чего только не наслушался Савада за то время, пока искал работу! Что поделать, в представлении большинства начальников личный помощник ровнялся секретарю, а секретарь - секретарше, молоденькой красавице, которая умеет только варить кофе и оказывать услуги интимного характера. В лучшем случае Тсуне сообщали, что секретарь - лицо фирмы, а лицом может быть только симпатичная кукольная мордашка с приятным голоском, от которого кажется, будто из трубки вот-вот полетят бабочки. Но теперь всё было в прошлом. У него была работа в солидной компании и с хорошей зарплатой, правда начальник, кажется, немного странный тип, но с чего это Тсуна сразу начал думать о нём плохо? Подумаешь, красавец. Это что теперь, недостаток что ли? Да, властный, это видно, но так он на то и босс, чтобы быть властным. Ещё вчера вечером Савада твёрдо решил, что будет выполнять свою работу так, чтобы к нему нельзя было придраться, и тогда всё будет хорошо. Тщательно умывшись Тсуна обнаружил, что волосы упорно не хотят укладываться ни в какое подобие причёски. Они своевольно торчали, как иглы взбешённого дикобраза. Правда, вчера его причёска выглядела не лучше, но вчера он был слишком взволнован, чтобы обращать на это внимание. Сегодня же являться на работу в таком виде, словно он только что оторвал голову от подушки, было как минимум неприлично. Открыв ящик, располагавшийся над раковиной, японец углубился в изучение его содержимого. Времени было мало, так как сегодня на работу его согласился подбросить Ямамото, поэтому Савада почти влез на раковину коленями, стараясь отыскать необходимое. Где-то в шкафчике должен был валяться воск для укладки, подаренный в рамках шутки какой-то однокурсницей. Наконец небольшая баночка была извлечена из самого дальнего угла. Тсуна быстро смахнул с неё пыль и попытался открыть крышку. Тщетно. Силёнок явно не хватало, так что пришлось сходить на кухню за ножом и просто напросто прорезать крышку насквозь. От бледно-розовой субстанции, которая находилась в банке, пахло клубникой. На секунду у юноши проскользнула мысль, что у этой гадости тоже может быть срок годности, но Савада быстро запихнул всю осторожность подальше и, взяв немного воска из банки, принялся зализывать волосы назад. Отчаянная мысль, что эта штука не может быть одноразовой, а потому надо с ней как-то экономнее, сама загнулась после того, как на волосах японца оказалось две трети содержимого банки. Когда же зализанная назад шевелюра смогла, наконец, удовлетворить Тсуну, воска оставалось на донышке, так что шатен размазал остатки по волосам сзади и выкинул банку в мусорное ведро. Времени оставалось критически мало. Со скоростью ракеты юноша промчался по квартире, на ходу надел и застегнул рубашку, нацепил пиджак, втиснул голову в не развязанный с вечера галстук, впрыгнул в брюки, отыскал наиболее чистые носки, втиснул ноги в туфли и, с сожалением взглянув на холодильник, вылетел из квартиры, прихватив сумку. - Давно ждёшь? - когда он вылетел из подъезда, Ямамото уже стоял, привалившись к своему мотоциклу. Новенький двухколёсный зверь был гордостью Такеши, тем более с учётом того, что денег на него у юноши не хватило бы, наверное, ещё лет пять. Транспорт принадлежал компании, но Ямамото позволялось ездить на нём и в нерабочее время.- Йо, Тсуна! - парень протянул приятелю шлем. - Нет, не очень. Запрыгивай.Тсуна никогда не катался на мотоциклах. Он вообще не очень любил транспорт и предпочитал добираться на своих двоих даже в достаточно отдалённый пункты. Но увы, дойти до работы пешком возможность отсутствовала, а если выбирать между мотоциклом Ямамото, легко скользившим между застрявшими в пробке машинами, и общественным транспортом, в котором тщедушного и вежливого Саваду сминали так, что рисковали сломать ему все кости разом, то выбор закономерно падал на доставку с удобствами. Удобства, конечно, были очевидны, но всю дорогу шатен старательно молился, чтобы они ни в кого не врезались, никуда не упали, а сам Тсуна не свалился бы с мотоцикла, что ему казалось вполне возможным. Если бы не шлем и целая банка воска, волосы юноши встали бы обратно дыбом. Суперби Скуало очень трепетно относился к своим личным вещам. Причём в словосочетании "личные вещи" главным, конечно, было слово "личные". Даже уборщица не смела войти в кабинет замдиректора, если Скуало отсутствовал. Он был единственным человеком во всём офисе, чьи ручки, чистые листы бумаги, ластики и прочие мелочи всегда оставались внутри его кабинета. Он никогда не давал и не брал в долг, а потому косо смотрел на тех, кто легко расставался со своим. То, что принадлежало Суперби Скуало, могло принадлежать только ему и никто больше не имел на это право. А потому если у него был личный курьер, то курьер этот должен был только его. Выходя с парковки, Суперби краем глаза заметил, как на территорию въехал знакомый мотоцикл. У него промелькнула мысль остаться и подождать своего курьера, чтобы дойти до офиса вместе. Такеши он считал одарённым весьма альтернативно, но паренёк забавлял Скуало, а потому с ним можно было иногда и поговорить. Надо сказать, замдиректора давно не встречал таких людей, как Ямамото. Он был прост и искренен, с ним было легко, чего нельзя было сказать о Занзасе, единственном друге Ску. И Суперби уже решился было остаться у выхода, как вдруг заметил, что на мотоцикле Такеши явно не один. Какой-то недомерок в костюме всем телом прижался к курьеру и, кажется, едва не вопил от страха. У Скуало что-то кольнуло в груди, он нахмурил тонкие брови и резко развернулся к выходу. От соблазна подойти и наорать на это чудо его удержало только то, что он узнал этот костюмчик, очевидно бывший у его владельца единственным. Новая игрушка Занзаса итак получит своё сполна. Под шлемом волосы примялись окончательно. Извинившись перед Такеши за шлем, пропахший изнутри клубникой, Савада распрощался с другом у выхода из лифта и быстренько прошёл к нужному кабинету. Только сейчас он сообразил что начальника, по идее, внутри быть ещё не должно, а значит кабинет может быть закрыт. Но Тсуне повезло. Дверь в приёмную поддалась, и Савада оказался в том небольшом помещении, которое предшествовало кабинету начальство. Вчера босс принимал их в кабинете замдира, как объяснила Юико из тех соображений, что в отсутствии секретаря Занзас работал вне своего кабинета, чтобы было "кому выгонять всякий мусор". Так что сейчас японец оказался в приёмной первый раз и несколько растерялся. Дверь, очевидно, вела в кабинета самого босса, а стол, на котором стояли компьютер и телефон, предназначался, судя по всему, Тсуне, но вот чем были заполнены два больших шкафа и какая в приёмной располагалась техника ещё предстояло уточнить. Словно ребёнок, пришедший в гости к однокласснику, который заболел, и ожидающий, пока мама поможет больному привести себя в порядок, Савада прошёлся по приёмной, как по живому помещению, временно лишённому жизни. - Осматриваешься? - сердце Тсуны чуть не покинуло грудную клетку, но вовремя передумало и рухнуло куда-то поближе к желудку, обсудить мировой экономический кризис.- Ааа, я только... - юноша обернулся и сразу же натолкнулся на прямой взгляд, в котором читалась усмешка. - Доброе утро... - Савада запнулся. Он понял, что всё ещё не знает, как обращаться начальнику. Шеф? Босс? Занзас-сан? - Можешь называть меня господин. - усмешка стала ещё шире, на секунду Тсуне показалось, что сейчас станет видны острые клыки. - Доброе утро, господин Занзас. - кивнул личный помощник, отводя взгляд. - Добавлять имя необязательно. - босс сделал несколько шагов и замер перед юношей так близко, что казалось, куда не посмотри - всюду натолкнёшься на него взглядом. - Доброе утро, господин. - с трудом выдавил из себя Тсуна. Он чувствовал себя так, словно оказался в пещере, из которой не может выбраться.- А теперь добавь мой. - Савада не мог шевелиться. Занзас взял его за подбородок и поднял голову юноши вверх, заставляя смотреть себе в лицо. Глаза Тсуны расширились от ужаса. - Скажи это. - мягко, но требовательно произнёс мужчина, продолжая прямо глядеть в глаза Саваде. - Давай, разве хорошей секретарше не положено делать то, что говорит босс?- Я не секретарша... - шатен и сам был поражён той наглостью, которая откуда-то в нём взялась. - Я личный помощник... - он чувствовал, как сильно у него дрожат колени. Казалось, если шеф сейчас отпустит его подбородок, Тсуна непременно свалится, хорошо, если просто на пол, а не в обморок.- Изменится ли суть работы шлюхи, если называть её куртизанкой? - улыбка Занзаса окончательно стала хищной и пугающей.- Нет. Но Вы покажете себя воспитанным человеком... - почти беззвучно пролепетал Тсуна пытаясь отыскать точку опоры. Единственной возможной оставался Занзас, но хвататься за него почему-то не хотелось. Босс неожиданно откинул голову назад и засмеялся странным, пугающим смехом, от которого у Савады перед глазами запрыгали разноцветные пятна. Отсмеявшись, мужчина наклонился так, что его губы почти коснулись губ "секретарши". - Давай, скажи это, и я тебя отпущу. - Доброе утро, мой господин, - заплетающимся языком произнёс Тсуна, делая попытку отступить к столу.- Умничка, мусор, - Занзас наклонился ещё ниже и неожиданно приник к губам японца. Его язык нагло толкнулся в неуспевшие сомкнуться губы, заставляя открыть рот, пальцы сильно сжимали подбородок. Савада попробовал было стиснуть зубы, но напор мужчины оказался слишком силён. Ему пришлось перехватиться рукой за руку Занзаса, чтобы не упасть, и послушно открыть рот, впуская чужой напористый язык внутрь. Однако получив желаемое шеф неожиданно быстро отстранился и выпрямился, глядя на личного помощника всё с той же наглой усмешкой. - Хорошо, славно. Я тебя трахну, клубничный мусор. - и чуть подтолкнув Тсуну к столу, босс прошёл к своему кабинету так, словно только что просто поздоровался с новым секретарём.