19. Помощь (1/2)

Кастиэль устало выдохнул и перевернулся на спину, пройдясь рассеянным взглядом по темноте комнаты, словно пытаясь отыскать во мраке своё спасение, но это играло с ним плохую шутку, иллюзорные силуэты вырисовывались лишь отчётливее. Вот бы распустить ее дурацкий хвостик и пройтись ладонями по угольным волосам, может даже - накрутить их на кулак. Почувствовать теплоту тела на себе, плавные движения бёдер, очертить руками тонкую талию и спуститься ниже, помогая регулировать темп. Раздраженно шикнув, он наложил ладонь на лоб и замер. Казалось, его ненавидело собственное воображение. Что бы Ори сказала, узнай она, что он думает о таком, лёжа в ночи в своей постели? Явно что-нибудь про озабоченного извращенца. Это просто позорно, но так тяжело было об этом не думать, когда кожу простреливают иглы нетерпения и кончики пальцев покалывает от нехватки чужого тепла. Нет, ее тепла. Одним звонком можно было решить любой вопрос, связанный с его неудовлетворённостью. Они прибегут по первому зову и не накинут потом на плечи ответственность, которая ему не нужна и которую он не собирается на себя брать. Да и она бы тоже не стала его ни к чему обязывать. Это было ясно как божий день. Даже если бы поддалась, подарила свою нежность и страсть, потом - отгородилась бы стеной высотой в десятиэтажный дом.

Скорее переспит с ним, чем заявит о своих чувствах.

От этого осознания почему-то было неприятно и мерзко на душе. Резким движением скинув с себя одеяло, он свесил ноги и некоторое время сидел, сгорбившись над коленями.

— Пиздец, — резюмировал трагично и, схватив с тумбочки пачку, пошёл на балкон. Может, холод приведёт в чувство.

Интересно, идиот Лизандр по ночам тоже так унижается перед собственной гордостью? Терзается чувствами по девчонке, мечтает сделать с ней то же самое, что и он? Кас глубоко затянулся с почти мазохистичным наслаждением. А ведь и правда, он никогда не задумывался над этим, но Лис же явно не платонической любовью Ори любит. Что бы там не писал в своих стишках, пыщущих высокоморальной претенциозностью, он точно также хочет ее нагнуть и отодрать. И вот это уже бесит, а ещё – вызывает приступ отчаянья. Сделать Лизандру больно – это последнее, что он хотел. И если нужно выбирать между ними, то было бы логично воздержаться от выбора, отойти в сторону. Но отойти в сторону все равно что дать добро развитию их отношений. Отойти в сторону и наблюдать за тем, как они становятся парой. Делать больно себе. Лизандр хитрый лис и если возьмётся основательно, то легко её в себя влюбит, он просто ещё не пытался. ?В отличие от меня?. — Я что вам, блять, мать Тереза, — цыкнул Кас себе под нос, — И ещё этот Париж, всрался он тебе... Он проклинал тот день, когда она поставила свою сумку на его парту, самого себя за то, что слишком увлёкся разгадкой этих сложных сверлящих глаз.

И - проклинал море.*** — Мам, он скоро должен прийти, свалите куда-нибудь, я вас умоляю, — я сложила руки на груди, уставившись на родителей, праздно развалившихся в гостиной. — Кто, дорогая? — мама была слишком увлечена просмотром сериала по телику. — Лизандр, мой друг! Мы делаем работу по литературе, нас поставили в напарники. Вы меня опять опозорите, я вас знаю! Отец смерил меня хмурым взглядом, оторвавшись от скролинга новостей в телефоне. Да уж, папочкой можно было гордиться, наконец-то он понял, что газета - не единственное, где можно было узнать, что творится в мире.

— Предлагаешь оставить тебя один на один с незнакомым нам парнем?

— Пап, с ума сошёл? Лизандр хороший, образец джентельмена. И, повторяю, мой друг. Чего опасается отец? Что меня обесчестит мой напарник по домашней работе?.. Святая наивность, Санчес с Лале уже давным давно хорошенько потрудились на этом поприще. — Ты что, нас стесняешься? — расстроилась мама. Плачевный опыт знакомства родителей со всеми моими когда-либо существовавшими друзьями, сейчас просто вылупил глаза в недоумении. Не то чтобы предки вели себя как-то плохо или негативно. С точностью до наоборот - дружелюбие их было нездорово патологическим и иногда граничило с неадекватностью, уж больно многое они хотели узнать о каждом, кому выпадала доля с ними познакомиться. И настолько же многое они готовы были рассказать про меня, с ходу выдав все мои самые неприглядные и забавные стороны.

Может, с болтливой Розалией, умеющей налаживать контакты, я бы и познакомила их, но вот молчаливый Лизандр, такой тонкий, нежный, держащий большинство своих мыслей и чувств внутри себя - он явно был не готов столкнуться с экспрессивностью моих шизанутых предков. — Мам, он мальчик с богатым внутренним миром. Ваше нападение его точно шокирует... — Какое ещё нападение? Разве мы когда-нибудь обижали твоих друзей? Теперь мне только сильнее хочется узнать, что у него за внутренний мир такой! — Исключено. — Ну Глория!

— Сегодня у вас свидание. Ресторан, кино, все что угодно, но не дом! Давайте-давайте, это пойдёт на пользу вашим отношениям. Вы же уже старые, страсти, наверное, никакой! — Это неправда! — вспыхнула мама, пока мы с папой тихонько хихикали. — Вот дошутишься, и рожу тебе братца. Придётся водиться. Ты же у нас так любишь детей! Вероятно, брезгливость на моем лице на все сто выдала мое отношение к возможности заиметь спиногрыза в качестве младшего брата или сестры. Отец снова хохотнул себе под нос, пока мама проходила через стадии отрицания, злости, торга, депрессии и принятия. — Ладно! Но придём неожиданно и предупреждать не будем, — пригрозила она. — Пойду выберу, что надеть... Все сложилось бы идеально, если бы только Лизандр не решил припереться раньше положенного. Приди он буквально на пару минут позже, то не столкнулся бы с моими родителями в проходе. Мама уже пальто накидывала, когда раздался звонок в дверь. — Ты рано, — недовольно заметила я и вздохнула. — Мам, пап, познакомьтесь. Лизандр! — Очень приятно, — опешил Лис. Такой милаха с этим своим шарфиком. Даже шапку надел, что делало его ещё более очаровательным! Он смущённо улыбнулся, ненавязчиво разглядывая моих родителей, и, кажется, мгновенно их покорил. — Глория говорила, что у вас богатый внутренний мир! — все, мама пошла в лобовую атаку. — Что?.. Ну вот, а я о чем. Что бы я ещё раз их хоть с кем-нибудь познакомила. Да ни в жизни! — Все-все-все, выметайтесь, господа предки, — я схватила Лизандр за руку и втянула в дом, а родителей выставила наружу. — Хорошо вам провести время. Пока! — Учите уроки, ничем запрещённым не занимайтесь! — добила мама напоследок. Я с панической истерией захлопнула дверь, впечатавшись в неё всем телом. Иногда мне кажется, что это какой-то пранк от предков длиною в жизнь. — Ори, а ты что, правда сказала родителям... — обескураженно начал было Лизандр, стаскивая с шеи шарф. — Ни о чем меня не спрашивай, у меня и так психологическая травма. Идём. Хорошо, что моя комната за два с лишним месяца не стала отображением моей личности. Я то ли не успела обжиться, а то ли сама не хотела этого где-то внутри себя. Поэтому Лизандр хоть и с интересом все разглядывал, но не мог отметить обо мне ничего нового. Белые стены, заправленная синим покрывалом кровать, лаконичный полупустой стол, комод, зеркало и парочка шкафов с книгами, на полу светло-голубой пушистый ковёр круглой формы. Ничего, что могло бы как-то описать меня. — Кто это? Я вздрогнула. Оглянувшись, увидела, что Лис держит в руках фотографию Санчеса в рамке. Так долго и внимательно. Как же я могла забыть? Надо было затолкать ее куда подальше. Я отвернулась, продолжив копаться в ящике стола. — Никто. Вернее, мой друг... он умер. Лис распахнул глаза и торопливо поставил фоторамку обратно.

— Ори, я... я не знал, извини меня... — Да расслабься ты. Неужели Кастиэль ему правда ничего не рассказал? Впрочем, это было бы не в его духе, так что, наверное, это ожидаемо. Лизандр присел на кровать. Он был в светлых джинсах и обыкновенном белом лонгсливе, чуть растянутом в рукавах. Видеть его не в официальном было непривычно, но в то же время так тепло на душе становилось от его полудомашнего вида. — Не против, если мы расположимся на полу? — спросила я и высыпала на коврик всю канцелярию с бумагами. Упала на колени и подтянула ноутбук к краю кровати.

Лизандр переполз на место рядом со мной и положил щеку на одеяло. Он походил на грустного котёнка, и я улыбнулась. — Нам нужно выбрать тему проекта для изучения. Как насчёт ?Общества мертвых поэтов?? Ты видел фильм? Можем сейчас его посмотреть. — Ори, — тихо позвал Лис. Я ответила ему вопросительным взглядом. — А что случилось с твоим другом? Почему он...

— Да зачем тебе знать? Давай лучше займёмся домашкой, — я уставилась в экран ноутбука и нервно защелкала тачпадом. — Я просто пытаюсь узнать о тебе больше. — Разве недостаточно того, что ты уже обо мне знаешь? Почему нужно узнавать прошлое для того, чтобы составить о человеке его личностный портрет? Он отвернулся, поглубже зарывшись носом в одеяло.

— Если с твоей стороны предложений нет, то я включаю фильм. — Не личностный портрет... просто твои чувства.

Я вздохнула. — Он сделал это сам. Убил себя. И все. Этого достаточно? Ах да, мои чувства, ну... мне его не хватает. Иногда.

Сказала и сама удивилась своим словам. Неужели я начала исцеляться? Ведь раньше единственным моим стимулом жить после его смерти было лишь ненасытное чувство голода по впечатлениям. Я была мертва внутри и пыталась заполнить эту пустоту хоть чем-то, но сейчас все иначе. Когда у меня появились ребята, Розалия, Кастиэль, Лис... я ожила. Сознание пронзила мысль. Как же мерзко. — Что с тобой? Ты внезапно так помрачнела, — он приподнял голову и подался вперёд, коснувшись моего плеча. Я закрыла лицо ладонью. Меня затрясло. Вот черт возьми. — Очень некстати... я уже давно... не чувствовала к себе такого отвращения. Он меня не понимал и вряд ли бы, наверное, когда-нибудь понял, но мне стоило сказать ему хоть что-то, чтобы стереть этот испуг с его очаровательного лица. У меня были проблемы, с которыми я до сих пор не справилась, и виновата в этом была только я одна. Я чувствовала его готовность помочь мне, отдать всего себя, чтобы исцелить эти раны, но я уже не тот человек, который бы на это согласился. Я не должна его покалечить. — Почему? Ты видишь в радости что-то позорное? Потому что он умер, а ты... нет? Думаешь, что не можешь позволить себе испытывать радость, находить новых друзей... я прав? Я отняла руку от лица и уставилась на него как на человека, которого вижу впервые. То, что роилось в моей голове спутанным клубком неясных мыслей и чувств и казалось сложным для понимания, он сумел объяснить одним предложением.

Перед самой собой я предстала круглой дурой. — Нет ничего плохого в том, чтобы продолжать жить, — улыбнулся он. — Лис, можно я... тебя обниму? — Конечно. Он выставил руки в приглашающем жесте, и я попала в кокон из человеческого тепла. Одной рукой он обнимал меня за плечи, другой гладил по голове, пока я утыкалась носом в его грудь и вдыхала уже знакомый запах корицы и пряностей. Кажется, так близко друг к другу мы уже были однажды, в нашу первую встречу в подсобке... — Тогда, на крыше, я подумал, что ты, вероятно, прошла через какое-то эмоционально тяжелое потрясение, которое тебя надломило, — тихо произнёс Лис, не прекращая гладить меня во волосам, — Ты говорила так уверенно, это восхищало и одновременно с этим казалось нездоровым. Та твоя речь. Я думаю, тебе нужна помощь. Он был прав, я уже так долго чувствовала себя сломанной, еще до смерти Санчеса. Пыталась выстроить понятный мир хотя бы вокруг себя, структурировала все, к чему прикасалась, все с тошнотворным перфекционизмом подвергала своему контролю – и лишь за тем, чтобы хоть в чём-то видеть порядок, потому что внутри самой себя была разбита и опустошена. Только в боли, скорби, балансировке между жизнь и смертью - видела смысл. И если бы не моя поехавшая крыша, я бы не довела Санчеса до такого.