5. Сон (2/2)

– Да уж. Выдыхаю дым, возвращаю тебе сигарету.

– И что же теперь? – Ничего, Ори. Я скучаю. Так сильно по тебе скучаю, – отворачиваешь лицо, выглядываешь из окна, смотришь вниз. – Даже когда падал, думал лишь о тебе.

– Идиот. – Ты не скажешь, что тоже скучаешь, даже сейчас, да? Даже тогда, когда мое тело гниет в земле, поедаемое червями? Не можешь мне соврать? Просто соврать? Отбрасываешь сигарету, вцепляешься в мои плечи и смотришь в глаза. Мое воплощение ада, мой прекрасный бес, ох, этот мир был не для тебя. – Я... – Пожалуйста, я прошу тебя! Скажи, что любила меня. Соври, Ори. – Санчес, – склоняюсь ниже, прижимаюсь к тебе. Мгновенно теряешь весь пыл и обмякаешь в моих объятиях, – не плачь. Я любила тебя сильнее всего этого сраного мира и люблю до сих пор, но мне еще рано уходить. Подожди еще немного, и мы будем вместе.

Запускаю ладонь в твои лохматые черные волосы. Господи. Что мы натворили?

Что мы еще успеем натворить? – Ты не пришла, – вскарабкиваешься к моим ушам, – не пришла тогда, а я звал. Я ведь убил себя лишь потому, что тебя не было рядом. Потому что не был тебе нужен. Потому что жить без твоей любви было невыносимо, и если я не с тобой, то вообще ни с кем. Лучше просто не существовать.

В черных глазах безумие, которое меня поглощает. Я люблю твои чувства, люблю бездну в тебе, люблю твою готовность исчезнуть. – А ты надеялся на счастливый конец, да?

Замираешь. И слезы на твоем лице замирают тоже. – Счастье - иллюзия. Обман. Мимолетное лживое чувство, которое пропадает так же быстро, как появляется. Удел людей - это страдания. – Страдания - это ты, а я коснулся тебя и превратился в то же самое - в один сплошной комок боли. Я буду ждать тебя в аду, – целуешь в лоб и отстраняешься. Забираешься с ногами на подоконник, выпрямляешься во весь рост. – В рай нам с тобой ход закрыт.

– Я никогда не мечтала о рае. – А о чем же ты мечтала?

Ты мечтала о власти над другими, способности манипулировать жизнями. Ты мечтала видеть, как метафорические позвонки людей с хрустом ломаются под твоими метафорическими подошвами. Мечтала рушить все, к чему прикасалась. – Если кто и заслужил наказание, то это ты, Ори. – Я... – Ты меня убила.

– Не говори так. – Я говорю правду! – крик, который отбрасывает меня назад.

Сутулюсь, лихорадочно мотаю головой. – Санчес... – Ты убила меня тогда и убиваешь сейчас! Ты будешь убивать меня снова и снова!

Распахиваешь руки словно крылья. И подаешься назад.

Я пальцами царапаю воздух, перекидываясь животом через подоконник.

Люди не умеют летать. Люди такие хрупкие.*** Глория распахивает глаза и видит над собой светлеющий под утренними лучами солнца потолок. Щеки сырые от слез. Девушка лежит некоторое время, а затем смотрит на часы. – Вот черт. Обычно Глория не опаздывает. На кухне она пересекается с мамой. Ори неторопливо попивает кофе, уставившись в одну точку. Ее мать, симпатичная миниатюрная женщина с рыжими волосами, тревожно хмурит брови.

– Почему ты еще не в школе?

– Проспала. – Не помню, чтобы это было тебе свойственно... Ори пожимает плечами и касается губами чашки. Она сидит в черной шелковой пижаме и тапочках, все что успела сделать - умыться и зацепить волосы крабиком. Мать принимается за готовку, достает что-то из холодильника, промывает под краном, нарезает и крошит. – Останешься сегодня дома?

– Нет. – Может, все-таки... – Мне нужно в школу, – Глория поднимается из-за стола.

Мать вдруг оказывается рядом и касается ее плеча.

– Говори со мной, Ори. Если с тобой что-то происходит, то не молчи. Я должна знать.

– Да... конечно. Хорошо. Мне нужно собираться. Отвезешь меня?

– Без проблем.

Глория оказывается в своей комнате и тут же натыкается на взгляд Санчеса. Она в смятении кусает губы, подходит к столу и резко переворачивает фотографию стеклом вниз.

– Просто сон, – шепчет она, снимая пижаму.

"Ты меня убила", – эхом в голове. Ори достает из шкафа черную футболку и порванные в коленях светло-голубые джинсы. Одевается, обувает кеды, накидывает сверху кожаную куртку, собирает волосы в высокий хвост, хватает сумку и выходит в коридор.

– Я готова, мам! – Я тоже, сейчас поедем, – отзывается та, выскакивая следом. На ней бежевый плащ и милый светло-сиреневый платочек на шее. Она вдруг замирает. – Ох... сегодня ты... давно не видела тебя такой. – С тех пор, как Санчес умер? – говорит Глория, выходя на крыльцо.

– Да... Они садятся в машину. Мать заводит мотор. – Ты хочешь поговорить об этом? – Нет. – Я понимаю. Я все понимаю. Но нужно хотя бы иногда делиться со мной, Ори. Тебе, наверное, больно думать об этом... На самом деле, я даже не знаю, больно ли тебе...

– Больно. Женщина держится за руль, как за спасение. – Прости меня. – Да ничего. Оставшийся путь они едут в тишине. Мать лишь заботливо гладит Ори по щеке перед тем, как та дергает дверь машины. – Удачного дня, Ори. – Пока, – Глория выжимает из себя улыбку и смотрит, как машина матери уносится вперед по улице. Когда она теряется за поворотом, Ори оглядывается на возвышающееся за ней здание школы и громоздкие ворота. – Дьявол... Она сует руки в карманы и внезапно нащупывает в них пачку сигарет и зажигалку. Совсем забыла! Она действительно уже довольно долго не носила эту куртку. Ровно столько же не курила. Эта находка кажется ей настоящим счастьем. Она вынимает из пачки одну сигарету и зажимает ее губами, между делом бросив пачку в сумку. Затем щелкает зажигалкой, но - вот незадача - та не загорается. Глория хмурится, топчется на месте и мнет в зубах сигарету, безуспешно пытаясь ее поджечь. Из-за поворота выезжает мотоцикл и мчит вдоль территории школы. Глория вновь щелкает зажигалкой, однако та и не думает поддаваться. Девушка рассерженно бросает ее в столб и вдруг оглядывается. Мотоциклист тормозит у ворот школы, прямо рядом с ней.

– Что я вижу? – удивляется он. – Зануда курит? Глория вынимает сигарету изо рта. – Привет, Кастиэль, огонька не найдется?

Кас улыбается и молча достает из кармана куртки зажигалку. Щелкает. Глория прикуривает с его руки, затем отшагивает назад и глубоко затягивается, с наслаждением щуря глаза. – Спасибо, – говорит она, выдохнув струю дыма.

Красноволосый слезает с мотоцикла и встает, прислонившись к нему бедрами. Тоже закуривает.

– И давно ты балуешься? – произносит он. – Не помню уже. Значит, давно. Эта моя первая сигарета за последние полгода, между прочим. – И что заставило сорваться? – Не поверишь, сейчас стояла и в кармане нащупала. Куртка старая просто. Прям какой-то подарок на Новый год.

Кастиэль смеется. Очень тихо и совсем как-то не весело. – Понятно, - выдыхает он и легонько ударяет пальцем по сигарете, стряхивая с нее пепел, - Какой сейчас урок по счету? Третий?

– Вроде да. – Выглядишь так, будто тебя это не волнует. – А должно? – Ну как же, - его улыбка становится какой-то особо пакостливой, - ты же... Глория качает головой.

– Тебе нужно что-то делать со своим предубеждением в отношении меня, Кас, – заявляет она. – Считаешь меня чем-то типа Натаниэля? – Да черт тебя знает.

– Только он и знает, - бурчит она. Кас вопросительно смотрит на нее, и Ори вдруг кивает на мотоцикл: - твой байк? Парень бросает на него взгляд, хотя и так ясно про что она спрашивает.

– Да.

– Серьезно, откуда у тебя деньги, Кас?

– Выкупил у одного парня по дешевке. Кстати, слышала о таком слове, как "работа"? - спрашивает он. Глория вскидывает брови.

Они пару секунд смотрят друг на друга.

– Зато я отлично знаю, что такое "усиленная учеба", - говорит Глория. – Поэтому ты сейчас не сидишь на уроке, усиленно постигая науку, а куришь вместе со мной у ворот в царство знаний? Ори бросает сигарету и тушит ее носком кеда. – А что, эти два действия - взаимоисключающие? Хотя ты прав, пора действительно идти на уроки, - она оглядывается и тоскливо глядит на школу.

Кас выпрямляется и отбрасывает в сторону окурок. – А может, не надо? - спрашивает он. – В каком смысле? – Давай просто не пойдем туда и все.

– "Не пойдем"? Мы с тобой? Вместе, что ли? И что же мы будем делать? - интересуется Ори, криво усмехнувшись. Парень усаживается на байк, вцепляется в ручки руля и призывно кивает куда-то за свое плечо. – Запрыгивай, плохая девчонка. Глория прищуривается. Предложение прокатиться на мотоцикле звучит заманчиво, но... А какие, собственно говоря, "но"? В ее жизни нет ничего достаточно значимого, что могло бы заставить ее отказаться. – А ты коварен, Кас. Знаешь, как заинтересовать. – Заинтересовать? То есть, сейчас ты заинтересованна? – лукаво переспрашивает он, пока Ори седлает мотоцикл. – Ты свалиться хочешь? Обхвати меня нормально руками. Глория цыкает и легонько кладет руки ему на живот, тем временем Кас дает газу. Они срываются с места. Девушка радостно взвизгивает и прижимается к его спине, крепко обхватив твердый торс. Смех Кастиэля она не слышит из-за бившего в уши ветра, но это не важно - она даже свой смех не слышит. Зато знает, что он есть, этот смех.