2. Кровь (1/2)
Рейка, беспородная кошка черного окраса, сверкнув светло-голубыми глазами, спрыгивает со шкафа и восьмеркой кружит у ног. Глория берет ее на руки, небрежно скидывает кеды и проходит в комнату. Родителей дома нет, чему остается только радоваться. Их встревоженные вопросы и океан сожаления во взглядах -настоящая мука.
Непоседливая кошка выскальзывает из рук и мягко прыгает на кровать, принимается громко урчать и мять лапками одеяло. Сев на корточки перед одной из еще не разобранных коробок, Глория достает несколько лежащих сверху книг и вскоре находит то, что искала – черный бархатный чехол. Шепчет что-то, проводя по ткани ладонью, и предельно аккуратно вынимает из чехла фотографию в рамке из темного дерева, мягко сдувает со стекла пыль и, чуть наклонив голову, смотрит в глаза человека, которого уже нет в живых.
— Столько нежности и силы в тебе одном. Несколько громких секунд она просто ждет. — Если бы я не имела такой потребности чувствовать жизнь, то отправилась бы к тебе.
Она встает и ставит фотографию на стол. На него тут же прыгает Рейка и обнюхивает край рамки.
— Прости меня, но смерть – красивое слово. А красота всегда подходила тебе. Не мне. Мне нравятся червоточины, — тонкими пальцами она стягивает с волос резинку и усмехается. — Звучит как оправдание. Но ты же знаешь... Смерть слишком безупречна.
Ее губы в полуулыбке касаются стеклянных губ человека с фотографии. — Все было правильно, — заключает она.*** Мистер Фарез опаздывает на свой же урок. Он вбегает в класс, на ходу роняет классный журнал, который сразу же торопится поднять, и нелепо усаживается за стол. Ученики терпеливо улыбаются, к рассеянности учителя все уже давно успели привыкнуть. На сегодня, к тому же, он задал выучить огромный параграф, который так и остался без чьего-либо внимания. — Прошу извинить, — краснеет историк, убирая с лица волнистые пряди каштановых волос.
— Не волнуйтесь так, мистер Фарез, мы на вас и не обижались, — усмехается Амбер.
Ли и Шарлотта льстиво хихикают в ответ.
Фарез молчаливо смотрит на них некоторое время, а потом складывает руки на груди. — Параграф одиннадцатый. Итак, кто готов? — спрашивает он. По классу проносятся разочарованные вздохи. Соседка по парте Виолетт, молчаливая девушка с сиреневыми волосами чуть выше плеч, перестает рисовать на полях тетради и взволнованно сжимает карандаш, в то время как Глория торопливо дочитывает последний абзац.
— Амбер, как насчёт тебя? — интересуется Фарез. — М-м-м… вы знаете, нет ни малейшего желания, — задумчиво протягивает девушка и наматывает на палец прядь золотистых волос.
— В таком случае, мне придется поставить тебе два. — Но…
— Ну же, хоть кто-нибудь готов? — историк вновь садится за стол и принимается искать имя Амбер в списке учеников. — Пс, Глория! — шёпот в спину. Девушка отрывает взгляд от учебника и вертит головой. – Эй, я тут! Ее окликает Алекси, один из близнецов. Миловидный парень с выкрашенными в синий цвет волосами и пурпурными глазами, всегда одетый в яркую одежду и вообще выглядящий как новогодняя елка. Рядом с ним его брат-близнец Армин, внешне идентичный, но волосы натурально черные, а глаза голубые. Про себя Глория отмечает, что стиль Армина ей очень даже нравится - трогательная бежевая рубашка, черный жилет сверху и легкий шарф на шее. Алекси строит гримасы, качаясь на двух ножках стула, и пытается привлечь ее внимание. Та вопросительно вскидывает брови.
— Подними руку!.. — шепчет Алекси. — Ты же выучила! — А ты - нет? — интересуется она. — Пожа-алуйста, Глория! Кастиэль отнимает подбородок от ладони и раздраженно глядит на Глорию и Алекси. Девушка замечает на себе его взгляд. Красноволосый призывно кивает в сторону доски. — Гло-о-ория!.. — шипит Алекси.
— Черт, ладно.
Она устало вздыхает и поднимает руку.
— Будешь отвечать? — удивляется Фарез. — Ну, вперед.
Девушка выходит к доске, собирая на себя выжидающие взгляды. Она стоит прямо, бледная, темноволосая, одетая в черную шелковую блузку и в строгую черную юбку чуть выше колен. Быстро прокрутив в голове изученный материал, начинает свой пересказ. Мистер Фарез слушает в немом восторге. — Ты большая молодец, — радуется историк. — Садись, я рад, что в классе появилась такая умница. Некоторым, как мне кажется, стоит взять тебя в пример, — с этими словами Фарез смотрит на Амбер, заставив ту задохнуться от злости. Глория следует к своему месту. Алекси показывает ей поднятый вверх большой палец, а Кастиэль, откинувшись на стуле, слушает музыку в наушниках и не обращает никакого внимания.
Учитель просит открыть двенадцатый параграф и начинает повествовать об изложенных там событиях. Первые минуты все честно стараются вникать, но вскоре слушателей почти не остается.
После звонка, когда Глория складывает в сумку учебники, а класс как можно скорее бежит проветрить мозги в коридоре, к ней подходит Натаниэль.
— Можешь уделить мне минутку? — спрашивает он.
— Конечно. Они идут между рядов, и краем глаза Глория замечает, что прямо за ними очень некстати шагает Кастиэль. — Я лишь хотел сообщить, что ни мистер Дюпон, ни директриса не прекратят свои попытки внедрить тебя в какой-либо клуб. Если взять во внимание твою ответственность, ум… понимаешь, мне кажется, ты отлично бы вписалась в студенческий совет.
— Я не такая ответственная, как ты думаешь, просто делаю то, что должна, вот и все. Когда они выходят из кабинета, Кастиэль вдруг заявляет: — Не вздумай соглашаться. — Мог бы ты не лезть не в свое дело? — вспыхивает Натаниэль. Кастиэль делает вид, что не замечает его, и смотрит лишь на Глорию: — Я серьезно. Это сволочное место станет твоей тюрьмой. Он, — кивок на Натаниэля, — настоящий дьявол. В общем, я предупредил.
Круто развернувшись, Кас уходит, а Глория и Натаниэль так и остаются стоять у кабинета истории.
— Не слушай этого придурка. Он сделает что угодно, лишь бы меня побесить. Глория без особого интереса разглядывает проходящих мимо учеников. — Расслабься ты. Я подумаю над твоим предложением.
— Спасибо большое, я надеюсь, что… — Давай лучше поговорим о чем-нибудь более важном. Какой у нас сейчас урок?*** Амбер – существо коварное, ее лучше не злить, чтобы не случилось ничего страшного. Например, насквозь пропитанная соком блузка. Одна из любимых, между прочим, блузок.
— Ой, неловко вышло.
Блондинка заливается смехом, а Глория смотрит на свою испорченную одежду, неприятно липнущую к телу. Ли и Шарлотта, кажется, ничего смешнее в жизни не видели, поэтому и сгибаются пополам от смеха, злыми глазками поглядывая на впавшую в ступор новенькую. Она поднимает глаза и видит, что весь класс наблюдает за этой ситуацией. Ирис и Алекси вскочили со своих мест, Армин отвлекся от игры на планшете, Виолетт нервно прикусила губы, Пегги с восторженным видом записывает видео, а Кастиэль, сидящий на подоконнике, вынимает из уха один наушник и тоже обращает взгляд на Глорию и смеющуюся троицу. — Зря ты это, — бросает новенькая и выскакивает из кабинета. В дверях она сталкивается с Натаниэлем, он что-то хочет сказать, но Глория проносится мимо. Ворвавшись в женский туалет, рывком стягивает с тела мокрую тряпицу, бросает ее в раковину и открывает кран. Пока блузка замачивается, плещет водой в лицо, чтобы унять гнев и прийти в себя, а затем пытается смыть с тела сок.
В туалет забегает Ирис, а следом за ней Алекси.
— Это женский туалет, — бросает Глория. — Пардоньте, ваши худосочные телеса меня все равно не привлекают, — усмехается Алекси. — Не волнуйся, Розалия сейчас принесет сухую одежду, — Ирис встревоженно вглядывается в ее лицо через зеркало. — Ты как?
Та выжимает блузку, не поднимая головы.
— Если ты скажешь директрисе, то все мы подтвердим твои слова, и тогда Амбер…
— Да не собираюсь я жаловаться, — встряхнув кофту, она придирчиво осматривает ее, затем кладет на батарею, а сама запрыгивает на подоконник. — Мелкие пакости – не моя прерогатива. Но настроение ей подпортить я теперь в какой-то степени даже обязана. Итак, что вы знаете об Амбер?
Ирис немного пугается воинственного настроя новенькой, но все же идёт навстречу и сообщает, что Амбер – родная сестра Натаниэля, и Глория даже глаза широко распахивает от удивления, вот только как использовать эту информацию пока что понятия не имеет. И пока они с Ирис размышляют, что им с этим делать, Алекси вдруг говорит: — Так она же это, в Кастиэля влюблена.