Глава четвёртая, сюрреалистическая. (1/1)

Бельгия сидела на краю кровати Ториса, ворочающегося во сне.Ещё пять минут назад он содрогался в припадке, потерянно обводя пустым взглядом комнату, и, словно зачарованный, тихо повторял имя Польши. Лаура лишь молча обнимала его и ободряюще гладила по спине, усиленно пытаясь проглотить подступивший к горлу ком. Она впервые ощущала себя такой ничтожной, понимая, что ничем не может помочь…Ничем, кроме грязной лжи.Почувствовав в очередной раз, что Ториса начинает пробивать дрожь, она зажмурилась, крепче сжала объятия и прошептала ему на ухо:—?Успокойся, это всего лишь дурной сон…В эту единственную фразу Лаура вложила всю нежность и тепло, что у неё остались. Да, сказанное было насквозь пропитано иллюзией, самой жестокой ложью, какую можно было сейчас вообразить, но чувства бельгийки были настоящими. И хотя Лаура понимала, что смесь чёрного с белым не приведёт ни к чему хорошему, но желание, чтобы хотя бы сейчас, хотя бы ненадолго Торис забыл о жестокой реальности, было сильнее. Она хотела помочь ему именно в эту минуту.И Литва с благодарностью принял сладкую ложку сиропа, не заметив, что он слегка горчит. Он перестал дрожать и, уткнувшись лицом в плечо Бельгии, выдохнул сквозь улыбку:—?Слава Богу…Литва так и заснул в её объятиях, и Лаура, почувствовав это, осторожно переложила его на кровать и поспешно отвернулась. Она боялась смотреть на Ториса, ощущая, что сотворила нечто непоправимое.Конечно, обманывать ей было не впервой. Ведь она?— страна.И смотреть на чужие мучения?— тоже… Она?— страна.И даже терять кого-то дорогого… Oна отлично знала, каково это. Да, благодаря тому, что она страна.Сотни, тысячи раз на её глазах гибли близкие. Это тоже было похоже на страшный сон?— каждый век, каждое десятилетие, а во время войн?— каждый божий день терять значимых людей…Но если тебе еженощно снится один и тот же кошмар, возможно, ты и не привыкнешь к испытываемому страху, но смиришься. Смиришься, потому что бежать от этих ужасов некуда. И Бельгии пришлось смириться тоже.Но ведь сегодня погиб не просто человек, а такая же страна, как и она сама. А ещё… Ещё Польша и Литва были очень близкими друзьями. И потому Бельгия не могла даже представить, какую дыру способна проесть в душе литовца её сладкая ложь.Она закусила губу, сильно зажмурилась и сжала кулаки. Что бы сказал брат, увидев её в таком непривычно жалком состоянии?..?Брат!?Бельгийка резко распахнула глаза и выдохнула.?Брат…?Теперь она могла понять чувства Литвы. Она представила, что испытывала бы, потеряв самого дорогого человека, что у неё был. Был?.. Того, что есть.Бельгия резко замотала головой. Нет. Было слишком больно даже просто вообразить, что проницательный взгляд Нидерландов может потухнуть. Было слишком больно представить, что такую редкую, но бесценную и самую желанную на свете улыбку она больше не увидит… Нет. Не бывать этому никогда!..Что-то мерзко сдавило горло, и бельгийка не сразу осознала, что плачет. Она соврала, назвала случившееся сном, внушила Торису, что его лучший друг жив. И теперь, когда он проснётся, ему будет ещё больнее…Внезапно из коридора раздался пронзительный крик, заставивший Лауру на мгновение забыть обо всём и резко вскочить на ноги. Она застыла на месте, не в силах совладать с бешеным стуком сердца, а очнулась, лишь когда послышался топот?— на шум уже среагировали те, кто был этажом ниже.Лаура оглянулась на Ториса и облегчённо вздохнула?— крик оказался не в силах разбудить его, и тот сладко сопел, улыбаясь во сне кому-то очень близкому…Бельгия выдавила улыбку.Не в её характере было сокрушаться о содеянном. Она будет смотреть вперёд и обязательно научит тому же Ториса. Когда он очнётся от своего счастливого сна.Она наклонилась к спящему, выдохнула, осторожно поцеловав его в лоб: ?Прости?,?— и бесшумно отправилась к двери.Какие бы проблемы ни скрывались в неясном тумане будущего, она не позволит никому споткнуться о них, и сама вернётся домой с несломленным духом, встречаемая долгожданной улыбкой брата!..?…Этого…?На топот людей, приближающихся к ванной, Ван Яо никак не среагировал. Безразличным он остался и к их несдержанным возгласам и однотипным бессвязным вопросам, посыпавшимся градом.Единственной, кого он видел, была Тайвань, её неестественно вывернутая шея и мокрые от воды и крови волосы, скрывающие некогда самое прекрасное на свете лицо.Единственным, что он слышал, было его собственное учащённое сердцебиение и оглушающие мысли, пытающиеся оправдать увиденное.Единственное, что он ощущал,?— нежелание верить самому себе, своим глазам, ушам, разрывающемуся сердцу…?…не могло произойти …?Япония, только что протиснувшийся между стеной и застывшим посреди коридора Альфредом, всмотрелся вглубь ванной комнаты. Его лицо резко побелело. Но Кику, в отличие от Яо, довольно быстро совладал с собой и перевёл неожиданно пронзительный взгляд на присутствующих. Кто-то из них… Но кто?Америка? Вряд ли. Он слишком настойчиво твердит о собственном видении справедливости, и даже если бы страны чем-то опорочили это понятие, он атаковал бы их открыто, напрямую, мотивируя свои поступки ?правосудием?… Да и со своим подростковым максимализмом на настоящее убийство он не способен.Англия? Возможно. Вполне в его стиле?— наносить удары исподтишка… Но, несмотря на его нелюдимость, здесь присутствуют те, кем он дорожит. Да и за что убивать Польшу и Тайвань, с которыми Кёркленд особо и не контактировал?..?— Японии не хотелось верить в возможную причастность Артура к убийствам, но сейчас нужно было доверять не чувствам и предположениям, а холодным фактам и уму, чтобы найти истинного виновного. Что и пытался делать Кику, строя догадки. —?И всё же не стоит снимать его со счетов.Франция?.. Не стоит исключать, хотя верится слабо. Последствия Французской Революции надолго отвратили его от кровавых забав. Кроме того, он был в хороших отношениях с Польшей, а Тайвань…?— Япония резко сжал кулаки и ещё раз обернулся на тело. —?Тайвань?— девушка, он не обошёлся бы с ней подобным образом.Испания??— это предположение очень озадачило Хонду. Он почти ничего не знал об Антонио, строя его образ на упоминаниях Италии. Этого было категорически мало. Над личностью весёлого любителя томатов, каким он представлялся Кику ранее, ещё стоило хорошенько поразмыслить.Италии?..?— японец позволил себе выдавить слабую улыбку. Пожалуй, братья Варгасы были единственными, над кем он мог позволить себе не размышлять.Пруссия?.. С этим куда сложнее,?— тут же напрягся Япония, со стороны поглядывая на перекошенное лицо подбежавшего вслед за ним Гилберта. —?Он всегда чересчур эмоционален и, чуть что, готов дать волю кулакам… А если учитывать, что его, как государства, уже нет… мог ли он отомстить за себя подобным образом?.. И в его ли принципах действовать скрытно, умышленно не раскрывая себя? Посмотрим…—?Хонда перевёл взгляд на Людвига, укрывающего шокированного Италию от кровавой картины.Германия? Физически он более чем в состоянии сделать подобное, но это совершенно не в его характере… Если только на него кто-то не повлиял,?— Кику снова кинул подозревающий взгляд на Пруссию.Так кто же?..Россия?..?— Япония прищурился. Да. Пожалуй, легче всего было бы сразу обвинить его в случившемся. Легче всего. Но именно этот факт и останавливал Кику. —?Конечно, с Польшей он был не в лучших отношениях. Но разве была причина убивать Тайвань?.. Разве в его интересах портить отношения с Китаем? И потом, вполне очевидно, что все в первую очередь подумают о нём. Разве Россия настолько глуп, настолько уверен в себе, чтобы действовать так опрометчиво?.. В любом случае, нужно внимательно следить за ним.Внезапно Иван поднял голову, заставляя Кику принять отчуждённое выражение лица. Свои подозрения пока лучше было не высказывать. Японец отвёл взгляд, и тут же против воли его глаза расширились.В стену вжимался Мэтью Уильямс, обнимающий медведя и что-то внимательно изучающий на полу.…Канада?..Япония вдруг понял, что видит канадца в первый раз за прошедшие сутки. Его не было на всеобщем застолье… И не было ничего, что Кику мог о нём рассказать. Ни-че-го.Хонда сжал кулаки до побеления костяшек и прямо-таки впился, словно иглой, взглядом в этого странного паренька.Канада, физически ощутив этот взгляд на себе, резко поднял голову. Некоторое время они так и стояли, вглядываясь в лица друг друга, но их молчаливую дуэль прервал обессиленный голос Гонконга:—?Япония, помоги.Кику обернулся на зов. Брат устало кивнул на всё так же разбито дрожащего Яо и всё так же безмолвную Тайвань. Хонда скорбно прикрыл веки и молча направился с Гонконгом к телу сестры.Канада выдохнул, отвернулся и, покрепче обняв медведя, бесшумно направился вдоль по коридору.—?Куда ты? —?обеспокоенно окликнул его Альфред, заставив брата вздрогнуть и остановиться.—?Вниз… —?тихо пояснил, не оборачиваясь, Мэтью, и продолжил ход.Китай, сидя на коленях, следил пустым взглядом за тем, как Япония и Гонконг вытирают выпачканное кровью тело, как осторожно убирают волосы с лица девушки и заворачивают её в белую простыню. Их действия только что позволили осознать ему окончательно:—?Всё-таки она мертва…Иван обернулся на еле различимое бормотание Китая и, присев, ободряюще похлопал его по плечу. Но Яо не отреагировал, продолжая тупо смотреть прямо перед собой. Брагинский окинул грустным взглядом его потухшее лицо и встал, бессильно опустив руки.Вскоре ему и стоящим рядом Франции и Англии пришлось посторониться, чтобы пропустить выходящих из ванной азиатов с телом на руках. Те в угрюмом молчании направились вдоль по коридору к лестнице на первый этаж. Романо, стоящий у ступеней, резко вскрикнул, разглядев труп, но к нему тут же бросились Испания и Бельгия.Китай, смотревший вслед братьям, с трудом поднялся, оперевшись о стену, и неожиданно для всех рванул вперёд, спотыкаясь и расталкивая страны локтями. Гонконг с Японией остановились, пропустив его к телу. Яо провёл дрожащей рукой по бледной щеке Тайвани и со сбивающимся дыханием зашептал:—?Милая моя… Мэй… Ты не могла умереть, не могла… Не могла!.. —?голос сорвался, и китаец завопил, заставляя всех перенять переполнявший его ужас. По щекам побежали слёзы, и он продолжил, хрипя, взывать к сестре и вновь скатываться на крик. Спина содрогалась от всхлипов, и со стороны сжавшаяся фигура Яо напоминала куклу, сломанную, брошенную…Бельгия, поражённая этим зрелищем, вспомнила разбитый вид Ториса и бездумно потянулась к Китаю рукой. Но тот резко развернулся и, сверкая полными безумства глазами, исторгнул почти звериный рык. Лаура одёрнула кисть, словно обжёгшись, и отшатнулась от него. Своим действием Ван Яо ясно давал понять, что никого, кроме Японии и Гонконга, не подпустит ни к телу сестры, ни к своему горю.В гостиной тихо тикали часы, а страны уже второй раз за этот день сидели за круглым столом, все как один обезвоженные, потерянные. Озадаченные.Даже Италии сидели тихо. Венециано вцепился мёртвой хваткой в рукав Людвига и сидел, зажмурившись и стараясь не вспоминать перекошенное болью лицо Китая. Романо сжался между Бельгией и Испанией, страшась отрывать немигающий взгляд от собственных колен.Все сидели, заворожённые молчаливым испугом друг друга, не в силах что-либо произнести, боясь прервать это нежданное никем единство мыслей и чувств.Отряхнуться от сковавшей атмосферы их заставило лишь появление Гонконга, Японии и Китая. До этого момента те сидели в зале над трупом Тайвани, оттягивая момент смирения с неизбежным. Но стрелки на часах равномерно тикали, сообщая о заколдованном вечной ходьбой времени, и в итоге им пришлось перенести сестру в холодильную комнату, к телу Феликса, и запереть её во тьме и холоде. Правда, Тайвань теперь уже не смогла бы их ощутить. Ей, прежде всегда готовой к дискуссиям и переубеждениям, было всё равно.Яо более-менее успокоился, но лицо его было хмурым и бледным, а взгляд опустошённым, что заставило всех погрустнеть ещё больше. Но он, немного помедлив у стола, не сказал ни слова и со слишком гордо поднятой для своего состояния головой сел на край дивана рядом с Брагинским. Гонконг и Япония остались стоять рядом с ним, решительно проигнорировав вскочившего Америку, готового уступить кресло.—?И какой ублюдок это устроил?.. —?прошипел вдруг Гилберт, уже не в силах пожирать в молчании собственный рассудок. —?Пусть сознается здесь и сейчас! —?добавил он громче. —?И я обещаю ему лёгкую смерть.Разумеется, никто не отозвался.—?Ну что ж,?— хищно ухмыльнулся он. —?Тогда сами раскроем этого урода и пропустим через мясорубку. Так вот. Я подозреваю Америку.Все уставились на Пруссию, изумлённые так прямо высказанным обвинением. Альфред, только что упавший обратно в кресло, вновь вскочил, не в силах поверить в услышанное. Как это?— он, тот, кто всегда стремился предотвратить беды и катастрофы мирового масштаба?— и вдруг убийца?! Америка шумно дышал, впившись в спокойно выжидающего Пруссию округлёнными глазами, и даже не знал, что ответить?— настолько неожиданным было это несправедливое обвинение. Только он открыл рот, нащупав, наконец, более-менее достойный ответ, как его опередили:—?Заткни пасть, красноглазый. У тебя ведь даже доказательств его вины нет,?— Артур был порядком озлоблен выпадом в сторону американца и вызывающе прищурился, переводя внимание пруссака на себя.—?Почему же? —?усмехнулся, оскалив пасть, Пруссия. —?Разве это не он организовал этот хренов отпуск?! Не он предложил нам всем поехать сюда, прознав, что у Италии есть особняк в горах?—?Вот именно, особняк принадлежит Италии,?— зашипел Кёркленд, подаваясь корпусом вперёд и разводя уголки губ в широкой ухмылке. —?Его братец, к тому же, постоянно якшается с мафией. Наводит на мысли, ты так не думаешь?—?Не смей. Обвинять итальяшек,?— процедил сквозь зубы Гилберт.—?Вот именно, ублюдок! —?внезапно пылко вскричал Испания, сжав локоть ошарашенного обвинением Романо. —?Если хочешь знать моё мнение, то только шлюха твоей пиратской породы способна на такое зверство!.. Ну кто из нас мастер маскировки и хранения секретов? Кто прогнил в ненависти ко всему миру? Ну кто ещё, кроме тебя, Англия?!С криком Антонио поднялось настоящее буйство. Напуганный Венециано вновь всхлипнул и прижался к Германии, бесполезно порывавшемуся перебить испанца и предотвратить давление на и без того расшатанные у всех нервы. Бельгия испуганно прошептала: ?Перестань, Тони?, а Романо резко вцепился в его тёплую ладонь. Попытался что-то вставить Бонфуа, но его заглушил звон вазы, которую в порыве ярости сбросил со стола Артур. Вода обрызгала брюки Пруссии, заставляя последнего смачно выругаться. Но громче всех оказался Альфред, наконец полностью оправившийся от обвинений в свою сторону.—?Англия не такой! —?его полный уверенности голос привлёк всеобщее внимание, заставив поднять голову даже всё это время тупо смотревшего перед собой Яо. Но высказался Джонс на эмоциях, не задумываясь, и потому ненадолго замолчал, словно думая, что можно заявить, чтобы отвести от брата подозрения. Не заставившая себя ждать фраза вырвалась с языка сама, на автомате, не дожидаясь мозговой обработки:?— Почему никто не подозревает Брагинского?.. —?но нужный эффект возымела. Все как один повернули головы в сторону России.Сам Иван будто этого и ждал?— он даже не удивился заявленному. Однако внутри всё разочарованно сжалось, а больнее всего ужалила реакция Яо, вдруг резко от него отпрянувшего. Повисла пауза. Ну правильно, разве кто-то заступится за него, настолько страшного человека?.. Если человека вообще. Иван усмехнулся этой мысли и, уверенно подняв холодный взгляд на Альфреда, сладко улыбнулся:—?Чего ты ждёшь? Оправд…—?Это не Брагинский.А вот это действительно ошарашило Ивана. Улыбка мгновенно сползла, а холодный взгляд зажёгся недоумением. Впрочем, другие тоже изумились и вопросительно уставились на Пруссию, ожидая объяснений. Брагинский тоже медленно перевёл на него взгляд, всё более заинтересованный в неожиданной реакции своего врага.—?Это… —?Гилберт, казалось, сам начал жалеть о сказанном. —?Я же жил у него, чёрт вас всех дери!.. И в курсе всех его заморочек и их масштаба… Ну, блядь, просто он не настолько умный, чтобы убивать так тихо и не оставлять улик!!! —?выдал он, до крайней степени раздражённый пронизывающими взглядами, и демонстративно фыркнул, не желая больше оправдывать своих слов.—?Точно, ару! Это не Иван!Серьёзно, Россия уже давно ни чему не удивлялся так сильно.Китай придвинулся к соседу обратно и несколько виновато улыбнулся. Улыбнулся впервые после смерти Мэй. Его бледные щёки стал постепенно розоветь. Ван будто неожиданно вспомнил что-то важное, и решил не хоронить вместе с сестрой своё желание защищать. Его слабый голос начал приобретать привычно яркие и энергичные оттенки.—?Вот всегда вам нужно поругаться! Вы просто идиоты, на вас смотреть жалко, ару! Хватит страдать глупостями. Собирайте вещи и заводите машины, уезжать отсюда пора.Обычно ведущий себя по-детски в бытовых ситуациях, теперь Китай был действительно похож на старшего брата, каковым себя считал. Гонконг многозначительно хмыкнул за спиной.На остальных резко изменившийся настрой Яо тоже произвёл неизгладимое впечатление. Наконец потрёпанные души умиротворились, и обстановка разладилась. Подгоняемые лёгким стыдом, страны вмиг засуетились. Даже те, кому хотелось продолжить спор, не в силах были противиться общему порыву. Особенно словам азиата был рад Германия, услышавший, наконец, что-то вменяемое и действительно стоящее не из собственных уст.Все разбрелись по своим делам, даже Япония рискнул оставить брата и опять отправиться на поиски разрыва телефонного провода.—?Спасибо! —?тепло улыбнулся Брагинский Китаю, отчего тот смущённо отвёл взгляд. —?Ах, да. И тебе, Пруссия, спасибо.Гилберт, направлявшийся в ванную, передёрнулся и раздражённо пробурчал:—?Да подавись, колхоз…Литва проснулся с блаженной улыбкой на лице. Ему только что снились родные луга и Польша, плетущий ему венок и попутно болтающий то о перекраске дома в розовый, то о разноцветных деревянных лошадках, примеченных им на ярмарке, то о том, что ?у Украины тотально большие глаза!?… А ещё они вместе смеялись. Хороший был сон.?Сон?.Торис резко вскочил. Но если это был сон, то что же тогда реальность?.. Литовец огляделся по сторонам и начал постепенно вспоминать…Ну да. Итальянский особняк. Вездесущий Лукашевич пронюхал о том, что восьмёрка стран едет сюда отдыхать, и тоже решил развеяться. Ну, и Литву уломал поехать, а как же. ?Ты же мой лучший друг, типа…? А потом?.. Страны решили отметить приезд, а Торис пошёл спать.Ну вот. Пошёл спать. И проснулся только сейчас… Ведь так?Ведь Польша не умирал?Лоринайтис слез с кровати. ?Умирал?! Что за глупость!.. Это ведь Феликс! Чтобы этот хитрый лис умер? Да он же тотально живучий! Этот гад и его, Лита, переживёт…Торис осторожно приоткрыл дверь. В коридоре было тихо. Слишком тихо.?Ну… наверное, после вчерашнего никак не проснутся?,?— нервно усмехнулся он, пошёл по коридору к ванной, включил свет и открыл дверь.От увиденного у литовца перехватило дыхание. Некоторое время он так и стоял, вцепившись в дверную ручку… А потом отпустил её и лишь устало вздохнул. Уголки губ растянулись в циничной улыбке.?Кровь. Да это же… очередной сон?.Обычно экономный Литва решил не выключать свет. Во сне не нужно платить за электроэнергию. Это просто прекрасно! Улыбнувшись ещё шире, он посмотрел за угол.?А что там за комната??Он босиком, на цыпочках, добежал до неё и резко её распахнул. Почему-то было очень весело. Почему-то ему хотелось быть другим, отличным от себя реального. Хотелось насладиться окружающим миром так, как обычно это делает Феликс.—?Ух ты! —?не сдержал он восхищённого выдоха.Наверное, этот сон в самом деле очень хороший. Никогда он ещё не видел столько книг!Торис кинулся вперёд скакать между десятками полок, вдыхать книжную пыль, открывать тома наугад и смеяться над странными иностранными словами.Вдруг в руку ему попалась книга с толстой коркой, щедро расписанная узорами, такая приятная на ощупь и что-то напоминающая.?Ах, да. Там, в реальности, Феликс дарил Феличиано точно такую же?,?— тепло улыбнулся Торис. —??Польские народные сказки?.И он принялся читать их. Он смеялся над глупостью князей, поражался хитрости чертей, восхищался смекалкой обычных парнишек… И с каждой новой строчкой улыбался всё счастливее, осознавая, что эти сказки и правда польские. Каждая новая страница раскрывала дух этого смешного, несуразного, но с тем самого необычного на свете и неповторимого, его родного друга. Его Польши.Он погрузился в цветастые сказки, непременно счастливые, по сравнению с несправедливой реальностью. Он не расслышал быстрые шаги за спиной.Единственное, что он ощутил, это резкий оглушающий удар по голове. В глазах потемнело, и Торис рухнул на пол.Со вторым ударом его история закончилась.—?Приятных сновидений,?— ласково пожелал убийца.