Часть шестнадцатая. Луссурии снова везёт. (1/1)
В ресторане гостиницы становилось тихо. Люди Дино уходили один за другим… Все куда-то шли, один Луссурия, брошенный и одинокий, продолжал сидеть над своим кофе.Наконец, и он не выдержал.— Будьте добры… Счёт, пожалуйста, — со вздохом попросил он у официантки, опуская руку в карман в поисках бумажника.В одном кармане его не оказалось, только какая-то непонятная салфетка. Луссурия полез в другой карман, доставая, наконец, бумажник. В это время принесли счёт за американо, и Луссу вложил купюру в кожаную папку с ним. Он взял салфетку, которую достал из кармана и повертел в руках, проверяя, можно ли её выбросить. Изнутри просвечивало что-то чёрное. Луссурия развернул салфетку.Дыхание перехватило и сердце перестало биться.— Не может быть! – вскрикнул Луссурия, не веря, что такое возможно.?Парню, с самыми прекрасными глазами на свете?, — было написано на салфетке. И. Номер. Телефона. Луссурия почувствовал, как глядя на эти цифры начинает дико возбуждаться. Не теряя зря времени, он прихватил свой бумажник и вынесся из ресторана искать телефон. Бэла рядом не было, а обычно он звонил с его телефона.Одурманенный счастьем, он не догадался позвонить из ресторана, зато увидев через приоткрытую дверь чьего-то номера стоящий на столе телефон, он смело вошёл, наклоняясь над ним, поднимая трубку и принимаясь нажимать кнопки.— Эээ? – рядом на диване сидел какой-то мужик и смотрел телевизор.Луссурия приложил палец к губам:— Тсс!— и принялся вслушиваться в гудки.Мужик ошарашено повернулся к своему телевизору. Потом подумал и убавил громкость. Подумал ещё и, выключив телевизор, боязливо ушёл в свою вторую комнату.Мужик был дряблым и толстым. А Луссурия – высоким и накачанным. Поэтому мужик смотрел сквозь щель в двери, что он делает, но выйти не решался.Мамочка Луссу же опёрся локтями на стол, выставив свою шикарную задницу на всеобщее обозрение, и продолжил ждать ответа.— Да, — раздалось в трубке.Луссурия внезапно онемел от неимоверного счастья и даже не знал, что сказать.— Добрый день, — наконец-то сладко пропел он.— Оу, это…
Луссурия был готов к чему угодно. В первую очередь к тому, что его сейчас не узнают, и он пролетит, как фанера над Парижем.— Если я правильно понял, то... Мне следует просить Вашего прощения за сегодняшнее утро. Но Вы так сладко спали. Я был растерян и не придумал ничего лучше, чем оставить Вам свой номер.Луссурия наматывал телефонный провод на руку, прикусывая от удовольствия краешек губы. Он понял, что фанера отменяется.— Вы могли меня разбудить, это было бы ничего страшного…— Я ужасно сожалею, что пришлось исчезнуть. Я могу как-то загладить свою вину?... Вы заняты сегодня вечером?Зажав рукой нижнюю часть трубки, Луссурия громко запищал в радостной эйфории.— Есть-есть-есть!!! Кхе-кхем, — он убрал руку, закрывавшую динамик, — Сегодня… вечером?.. – задумчиво, — Хм-м.. А что Вы хотели? – нарочито заинтересованно.— Быть может, мы могли бы пообедать где-нибудь, а потом…— Я не плани-ировал сегодня куда-то выбира-аться, — перебил Луссурия, собираясь схватить быка за яйца, — Но… так и быть, я согласен.— Хорошо. Тогда мы можем встретиться через пару часов в ?Club 48? на перекрёстке улиц… — он назвал их по именам.— Ладно, так уж и быть… — снисходительно сказал Луссурия, откидывая чёлку с глаз, — Но имейте в виду, лучше Вам как следует подготовиться к нашей встрече.— Я уже давно к ней готов…— Вы обманываете, наверное… — улыбнулся Луссу, — Впрочем, до скорой встречи. Поговорим лично.— Хорошо. До свидания.Луссурия осторожно положил трубку. Потом поднял её ещё, и раз пять вбил в телефонный аппарат с восхитительным злорадством. Следом за этим, он встал прямо, перестав облокачиваться на стол. Увидал подглядывающего в щёлку мужика. И сделав угрожающее па – вытанцевал в стиле фламенко через дверь в коридор.