Глава 7. "Ночной разговор" (1/1)

Впрыскивая в глазные яблоки пленников колоранты и втирая в открытые участки их тел токсичные субстанции, неизвестного ему доселе происхождения, Билл с животным удовольствием наблюдал за тем, как подопытные мечутся в муках, корчась от боли, стараясь дотянуться прикованными к крепежу руками до повреждённых участков; как веки тех, кто стал жертвой шприца, разбухают покрываясь волдырями, а вместо глаз остаются зернистые сгустки; как кожа тех, кто испытал на себе прохладу едкой субстанции, приобретает фиолетовые оттенки, постепенно переливающиеся в более гнойный жёлтый цвет. Их крики боли были для Сайфера, как чашка чая для Мейсона после тяжёлого дня; приносили непередаваемое наслаждение, заставляя желать большего: рвать тех в клочья; скармливать друг другу, как свиньям, заставляя давиться кусками жёсткого мяса и слезами; заставить тех молить о пощаде, тем самым упав на самое дно. Такие мысли приводили его в восторг. Однако исполнить их не представлялось возможным, так как те являлись подопытными старика МакГаккет и он не имел над ними власти (точнее он мог их использовать в своих целях, но из уважения к старому приятелю не портил, так полюбившиеся тому игрушки), а потому и довольствовался лишь помощью с экспериментами, дабы разогнать тоску и вечную скуку. А, как говорится, скука — наилучшая почва для ненависти и всевозможных безобразий1. Только сейчас заметив промелькнувшего в мыслях Пайнса, Билл расплылся в широкой мечтательной улыбке. Стоящие рядом слуги наблюдавшие за этой картиной, всё больше и больше поражались настолько быстрой смене настроения у Господина, что некоторые, недостаточно подготовленные или просто ещё не привыкшие, покрылись гусиной кожей в приступе леденящего страха. Воспользовавшись его заминкой, один из подопытных, вырвавшись из железных кандалов; что почти стоило ему кистей рук, которые теперь, как тряпичные, безвольно висели не в состоянии выполнять свою функцию; набросился на одного из слуг вгрызаясь в его шею перегрызая артерию. Всю нижнюю часть его челюсти, а также шею и грудь, залило алой, слишком тёмной, чтобы быть человеческой, кровью, однако тот будто бы не замечая этого и дальше продолжил нападать на ни в чем не повинных слуг. Наблюдая за этим блондин сначала чувствовал, что-то схожее с весельем, однако наваждение быстро прошло, после чего вновь пришла тоска и раздражение от вида всей этой грязи. Решив, что стоит наконец вмешаться, Сайфер тихо, как хищник, подкрался к бесу, после чего из небольшой комнаты послышалась очередь громких хрустов от ломающихся костей; криков, переходящий в истошные визги и скребущие звуки. Выйдя из помещения спустя пару минут в сопровождении мёртвой тишины Сайфер с улыбкой произнёс подошедшей слуге. – Приберитесь там пока меня нет, – и ушёл, оставляя ошеломленных слуг наблюдать за разбросанными по всей комнате кусками бывшего подопытного. ***В очередной раз разгребая волокиту никому не нужных документов Пайнс медленно попивал чай, слушая из стоящего рядом проигрывателя незамысловатую мелодию. Среди всех писем он заметил один конверт, смутно знакомый, навевающий чувство дежавю, и, подцепив того острыми ногтями, отделил от подобных ему бумаг. Письмо вновь было от Нортвестов. В нём Престон был очень опечален, да так, что, по его словам, поднялось давление. В письме тот извинялся за учиненный беспорядок на мероприятии и уверял, что в ближайшее время обязательно пришлёт им множество даров, как подарок в честь их союза и в качестве извинений. Пайнсу их дары, конечно, в могиле нужны были, однако отказываться он не собирался. Быстро пробежавшись глазами по тексту шатен, усмехнувшись, откинул конверт в сторону. Не слишком ли много извинений от них в последнее время? Ещё чуть-чуть и они побьют собственный рекорд. Согнав веселье с лица, шатен вернулся к работе, перепроверяя трудовые договора слуг, исключая не подходящих по критериям.Небольшая часть бесов попадает в их свиту посредством заключения сделки, в результате которой бесы отдавали часть своей души, как доказательство верности и покорности, так как если ту повредить, то это отразиться на самом теле. А потому в аду действовало единое для всех правило ?Никаких сделок?, однако даже здесь находились личности, которые шли наперекор всем устоявшимся правилам. Вычеркнув из огромного списка имена тех, кто не прошёл проверку, Пайнс уже было собирался отправить своего слугу на поиски Сайфера, дабы обсудить все нюансы касаемо их общих рабочих. Однако каково было его удивление, когда широкие резные двери громко распахнулись являя всем присутствующим блондинистую бестию. – Вспомнишь чёрта - он и появится.., – тяжело выдохнув сказал Пайнс, поправляя упавшие на глаза локоны. За каждым его движением наблюдал Билл, не сводя взгляда с тонких запястий. – Выйдите все, мне надо кое-что обсудить с Господином Сайфером, – сказал шатен наблюдая за тем, как слуги один за другим покидают помещение, оставляя двух демонов наедине. – Ты сегодня подозрительно молчалив. Неужто твой похотливый язык наконец-то отсох? – с усмешкой произнёс Пайнс всего на секунду подняв на блондина взгляд шоколадных глаз. Однако и этого мгновения Сайферу хватило, чтобы дыхание сбилось, а кончик ушей вспыхнул алым цветом. – Моему языку некогда отсыхать, – не обращая внимания на свою недавнюю реакцию произнёс блондин. – Из твоих уст это звучит отвратительно.., – презрительно прошипел Пайнс. – Как будто любая другая фраза из моих уст звучит для тебя не отвратно, – язвительно произнёс Сайфер усаживаясь на предложенное ему кресло. – Так о чём ты хотел со мной поговорить, жёнушка? Скривившись от такого сладкого обращения в свою сторону, Пайнс решил не обращать внимания на эту его вольность, так как, скорее всего, тот только больше распалится после этого. Протянув список Сайферу, Пайнс наблюдал за тем, как одна эмоция сменяла другую на красивом лице; как в точке меж бровей собирались морщинки; как глаза феникса щурились, вчитываясь в мелкий текст. – И почему же, в основном, не подошли мои слуги? – с наигранной обидой в голосе произнёс Сайфер. Он и сам давно знал о том, насколько безалаберно те относятся к своим обязанностям, однако упускать возможность поболтать с Пайнсом, из-за кратких ответов, не хотелось. – Как будто ты сам не знаешь, – скептически ответил шатен, потянувшись к другим бумагам, сбивая чашку с чаем на них же. – Черт...Стараясь спасти документы под пристальным взглядом Пайнс не заметил шевеления в углу комнаты, чего не скажешь о Сайфере, который, благодаря своему острому чутью, схватив ножницы швырнул их в сторону шума, вонзая их острием в стену. Нарушитель в виде Булавки резко отскочил от своей возможной гибели и, извернувшись, побежал в сторону своего хозяина, быстро устраиваясь у того на плечах. Шатен, почувствовав на плечах привычную тяжесть, расслабился, уже намного спокойно разбираясь с уцелевшими бумагами; меж тем косо поглядывая на блондина.– Сам не помогаешь, так ещё удумал моего зверя убить? – с иронией произнёс Пайнс, чеша расслабленного зверя за ухом.Глядя на эту картину неотрывно Сайфер чувствовал, как в его груди пробуждается чувство, которое, если он не ошибается, называют завистью, а может и ревностью. Главным остаётся то, что эти чувства для него незнакомые, а оттого и чуть пугающие. Глядя на улегшегося на чужих плечах зверя Сайфер ощущал лишь желание сбросить того, оказаться на его месте, получить заветную нежность и крупицы ласки. Осознав это Сайфер тут же захотел сбежать. От Мейсона, от чувств, от всего. Ему стало так стыдно, что он ничего не мог с собой поделать. А потому, быстро попрощавшись и согласившись с поправками в списке, он ретировался из помещения под удивлённый взгляд шатена. – Странный он сегодня..., – поглаживая зверя, пробормотал Пайнс, быстро возвращая внимание к горностаю.***Последующие несколько дней Сайфер провел будто в трансе. Оставался в своих покоях не выходя даже на завтрак, не реагировал, даже когда слуги приходили к нему под двери и интересовались его здоровьем. В общем, заставлял волноваться всех, кроме Пайнса, который о такой резкой смене поведения даже не подозревал.Билл же просто ленился куда-либо выходить, предпочитая проводить своё время за бессмысленными самобичеванием, копанием в своих мыслях, раздумываниями о жизни и своих чувствах.В последнее время при виде Пайнса в сердце распалялся огонь. Чувство сравнимо с желанием плоти, но всё же немного отличались. Это то ему и не давало покоя. Изолировавшись, он неоднократно возвращался к этому вопросу, однако, так и не найдя ответы, впадал в отчаяние. Так минуло несколько дней, пока однажды, выглянув в ночи в окно, дабы оглядеть пейзаж, Сайфер не увидел в пристроенном ко двору саду Пайнса, одиноко сидящего на резной лавке с книгой. Не раздумывая он открыл широкое окно с прилежащими ему резными ставнями и спрыгнул вниз на мягкую траву.Обернувшись на шум, Пайнс заметил стоящего в окне Сайфера, который спустя мгновение уже летел вниз со второго этажа поместья. С лёгким шоком он наблюдал, как тот поднялся с примятой травы и ровной походкой пошёл к нему. Осознав, что посидеть в одиночестве ему не удастся, он вложил меж страниц книги закладку (яркую, явно детскую) и в ожидании сложил руки на груди.– Что с лицом, жена, неужто ты не рад меня видеть? – с насмешкой произнёс блондин, наблюдая, как тот хмурится и сжимает ладони в кулаки.– Неужто ты спрыгнул с высоты десяти метров только для того, чтобы сказать мне это?– Почему же ты так жесток со мной? Я так тосковал во время нашей разлуки, не в силах сдерживать эмоции, – тот с наигранным трагизмом опустил руку на лоб и откинулся назад, усаживаясь рядом с шатеном, который от такой картины закатил глаза.– И что же стало причиной тоски? – чуть смеясь спросил тот. – Неужто одна из танцовщиц в квартале наконец промыла свои глаза от поволоки и отказала тебе?Видя, как на лице шатена рождается весёлая улыбка Сайфер чувствовал нехарактерную для него радость, что, как мёд, медленно растекалась в груди, даря упоение и спокойствие.– Уж лучше бы это было так. В таком случае я бы был уверен в своих последующих действиях, – почти шёпотом произнёс Сайфер, срывая с ближайшего куста цветок белой розы и протягивая его шатену, ловя на себе его удивлённый взгляд.– В последнее время ты слишком часто удивляешь меня своим поведением, –тот взял бутон из рук блондина и, принюхавшись к его аромату, продолжил. – Мало ли что ты можешь устроить в ближайшее время, вот уже цветы даришь, – в глазах шатена на мгновение промелькнули огни, после чего тот устремил игривый взгляд на блондина. – Или же в твоём сердце внезапно проснулись чувства ко мне? – хихикнув, тот вложил цветок в кармашек на груди, сопровождаемый взглядом фениксовых глаз.– В адском пекле, – усмехнулся блондин, устремив свой взгляд в небо, вслушиваясь в далёкие крики грешников.Правда ведь...?